Иван Вырыпаев: Столица встречает по-доброму

14 декабря в Театральном центре «На Страстном» впервые в России пройдут гастроли польского театра со спектаклем Ивана Вырыпаева «Иранская конференция». Чем отличается российский зритель от европейского и как формируется мировоззрение при жизни на две страны, режиссер рассказал корреспонденту «ВМ». — В преддверии премьеры «Иранской конференции» вы приехали в Москву. Как вас приняла столица? — Как всегда, очень много дел, все сваливается практически разом, каждый день расписан по секундам. Но, несмотря на плотный график, столица встречает по-доброму! — Вы представляете здесь свой новый спектакль. О чем эта постановка? — К идее пьесы меня подтолкнуло предложение одного моего друга, профессора Стэнфордского университета. Он хотел сделать необычный проект в Кремниевой долине: собрать людей, которые занимаются поисковыми системами, соцсетями и прочими технологиями, и организовать дискуссию о том, как нам развиваться дальше и в каком направлении идет этот мир. Сегодня ведь многие передовые люди задаются вопросами, как должно существовать общество в условиях современных технологий, как нам, носителям столь разных ценностей, понимать друг друга. Так появилась пьеса. — Актуально и вовлечено в мировой контекст... — Более чем. — Вы живете на две страны: Россию и Польшу. Это как-то влияет на творчество, на мировоззрение? — По крайней мере это расширяет перспективу видения. Я могу на одни и те же процессы смотреть с диаметрально противоположных сторон. Могу понимать, как себя ведет Россия, что о ней говорят в мире, как ее воспринимают люди. Я вижу контекст. — Диссонанса не происходит? Сложностей с тем, чью сторону принять? — Я не ставлю перед собой задачу принять какую-то одну позицию. У меня одна сторона — под названием «жизнь». Но я вижу эти противоречия между русским — славянским даже! — ментальным кодом и западными взглядами. — Культурная составляющая, искусство не может выступать своеобразной примиряющей стороной? — Вряд ли… Восприятие искусства зависит от ценностей и установок. А они вытекают из эволюционного развития страны в целом и конкретного человека. Да, такое искусство, как Леонардо да Винчи, многих объединяет. Но даже и он не всех. — «Иранскую конференцию» уже показали в нескольких европейских городах. Как восприняли эту работу? — Хорошо, это действительно актуальная тема. Люди встречаются, участвуют в этом обсуждении… А вот играть у себя дома — всегда волнительно. Для меня это будет некое испытание, как будто зритель думает: «Ну, сейчас посмотрим, чем он там занимается». — У российской публики и публики европейской есть ли какая-то специфика, особый запрос? — Отличие огромное. Российский зритель идет в театр за смыслом жизни, за чувственностью. А европейский — за контекстом, за культурными аспектами. Для него театр — это интеллектуальное, культурное развлечение, для нас — нечто более основополагающее. — Ваш целевой идеальный зритель — это…? — У меня совершенно разная возрастная аудитория. Но все эти люди приходят, чтобы почувствовать нечто скрытое от глаз, то, что говорится между строк. — А вы ходите на представления других режиссеров? — Нет! — Почему же? — Того театра, который я хотел бы увидеть, очень мало. Например, в Польше я вообще не могу смотреть спектакли. Пробовал, но это не то… — А что касается России? — Я люблю смотреть студенческие постановки. В России ситуация значительно лучше. Здесь есть неординарные проявления. То, что делает молодежь, — мне интересно. — Не знаю, уместен ли теперь такой вопрос, но все же: любимые режиссеры у вас есть? Кумиры? — Я обожаю Квентина Тарантино, например! Британский рок-музыкант Том Йорк — мой кумир. Очень люблю британско-ирландского кинорежиссера Мартина Макдонаха. — Что вам ближе: театр или кино? — Я не чувствую кино, не умею его делать, не понимаю этот процесс. Может, и сделаю еще когда-то фильм, но театр для меня является основным местом жизни. Мой дом. — А в чем такая глобальная разница между театром и кино? — Кино — вещь, которая сильно связана с производством. Театр в этом плане более живой. Но вещи все-таки схожие. — Многие деятели культуры замешаны в политике. На ваш взгляд, так должно быть? Или это тенденция времени? — Меня самого политика никогда не интересовала и не интересует, я вообще не хочу в это лезть. Но некоторые вещи сегодня вынужденно заходят на территорию политики. Сама политика в стране доминирует, она проникает во все сферы: в искусство, в бизнес, в технологии. — В Европе не так? — Наверное, тоже так. Но ничего хорошего в этом нет. — Есть ли реальная возможность провести эту границу между политикой и творчеством? — Для этого государство не должно быть идеологическим. Оно должно быть просто администратором: построить систему и курировать ее. На практике это сделать очень трудно. Есть риск, что государство потеряет контроль над гражданами. — Современного зрителя, общество в целом можете ли вы назвать высококультурным, интересующимся? — Русский зритель — да. Для россиян искусство — это нечто крайне важное. Во многих сферах происходит сокращение финансирования, дотаций, а искусство никто не трогает! Правительство понимает, как оно важно. СПРАВКА Иван Вырыпаев — российский драматург, актер и кинорежиссер, сценарист, продюсер. Несколько лет был художественным руководителем театра «Практика». Снял такие фильмы, как «Эйфория», «Кислород», «Танец Дели». Среди его театральных работ — «Дядя Ваня», «Иллюзии», «Город, где я» и многие другие. Сейчас живет и работает как в Москве, так и в польской столице Варшаве.