Войти в почту

В Большом концертном зале имени Салиха Сайдашева стартовал Международный фестиваль «Фортепиано без границ». Наш обозреватель побывал на первом концерте, где состязались исполнители из России и Франции. ВЕСЬ МИР НА КЛАВИШАХ РОЯЛЯ Пианисты разных поколений, от юных дарований до признанных мастеров, музыка всевозможных стилей и эпох, безграничные исполнительские возможности – вот главные составляющие этого уникального проекта, задуманного Казанской государственной консерватории имени Н.Г. Жиганова. В этот вечер сцена была отдана четырнадцатилетней пианистке и композитору из Москвы Еве Геворгян и французскому пианисту Александру Канторову, этой весной отметившему свой двадцать первый день рождения. Их поединок – а именно так переводится латинское duellum – был на сей раз весьма условным: ни один из музыкантов не стремился «обыграть» своего партнёра по сцене. Но зрители восприняли состязание всерьёз и как истинные секунданты внимательно следили за ходом концерта. Победитель престижных конкурсов на Мальте, в США, Чехии, Сербии, Италии, Польше, Эстонии, Словении, Германии, Испании, России, Грузии и Казахстане, Ева Геворгян вышла к Steinway & Sons, не по годам уверенно. Хотя программа, которую ей предстояло исполнить, была не из легких – Токката соль-мажор Иоганна Себастьяна Баха, Соната № 2 соль-минор Роберта Шумана, Полонез фа-диез минор Фредерика Шопена и два произведения Ференца Листа – Обручение и Испанская рапсодия. – Мне хочется играть всё, – честно призналась она мне уже после выступления. – И у нас по этому поводу бывают разногласия с моим педагогом. Это даже очень интересно – спорить с профессором: она объясняет мне, почему не надо так делать, раскрывает смысл произведений. А мне бы хотелось произведения каждой музыкальной эпохи достойно исполнять. Моё credo – чтобы вы ни делали, делайте это всем сердцем. – Я знаю Геворгян уже несколько лет. Но сделать из Евы то, что сделала её педагог – Наталья Владимировна Трулль! – восхищался Денис Мацуев сразу после завершения II Международного конкурса молодых пианистов Grand Piano Competition, на котором юная исполнительница вошла в число победителей. – Это значит, что Трулль – лидер профессоров Московской консерватории. Теперь, когда мои коллеги будут спрашивать, к кому поступать, буду советовать к ней. Не могу сказать, что игра Евы потрясала глубиной проникновения в мысль композиторов или свежестью интерпретаций хорошо известных произведений, но бережное отношение к музыкальному материалу и технический уровень исполнения были достаточно высоки даже для ученицы Центральной музыкальной школы при Московской консерватории. Недаром же среди её завоеваний только этого года приз конкурса Debut International Piano Competition – концерт в Carnegie Hall, первая премия международного конкурса для молодых пианистов в Кливленде и стипендия Международной Академии Музыки в Лихтенштейне. – Концерт на одной из самых знаменитых в мире концертных площадок был перенесён нами на год, – без тени сожаления пояснила Геворгян. – Предстояло выбирать – либо Carnegie Hall, либо конкурсное выступление в Кливленде. Перелёт из этого второго по величине города штата Огайо в Нью-Йорк занимал много времени, а мне надо было хорошенько подготовиться. Эмоциональность четырнадцатилетней пианистки, её энергетический напор и выпуклая образность создаваемых музыкальных образов покорили казанцев. Ева была органична и в трёхчастной Токкате соль-мажор, где крайние части моторны, и в предельно эмоциональной второй Сонате Роберта Шумана, и в неистово-отчаянном Полонезе Фредерика Шопена, и в нежно-прозрачном Обручении, написанном Ференцем Листом по мотивам картины Рафаэля, и в его полифонической Испанской рапсодии. – Очень странно говорить про человека, который жил несколько веков назад, что он мне близок, – на этих словах Ева не сдержалась и смущённо хмыкнула. – Но просто я очень часто играю музыку Листа, – так получилось, не то, чтобы я сама выбирала эти пьесы, – и мне кажется, что я уже в чём-то разбираюсь, могу его черты находить разные в разных произведениях. Да, он мне, пожалуй, ближе других.БЕЗМОЛВНЫХ ДУМ ПОРЫВ МЯТЕЖНЫЙ Второе отделение концерта было отдано сольному выступлению того, кто с лёгкой руки критика музыкального американского журнала Fanfare Джерри Дубинса теперь именуется не иначе как «реинкарнацией Листа». Сын прославленного скрипача и дирижёра Жан-Жака Канторова Александр начал выступать на престижных музыкальных форумах довольно-таки рано и почти сразу завоевал симпатии специалистов. Учёба в парижской Консерватории в классе Франка Брали и Харуко Уэды, не помешала ему начать концертную карьеру. – Но при этом я чувствую себя школьником, – улыбнулся Канторов. – Моя карьера ещё только начинается. Многому предстоит научиться, многое освоить, многое понять. Чтобы справиться со всеми эмоциями, которые приносит концертная деятельность, мне спокойнее чувствовать себя школьником. И не принимать всерьёз все эти лестные эпитеты. Соната № 1 ре-минор Сергея Рахманинова – произведение философское. Под пальцами пианиста музыка взрывается бурными пассажами, заполняя зал и обступая слушателей со всех сторон, мощными плотными струями устремляется вверх и вдруг, натыкаясь на грозные аккорды, обрушивается, оставляя на незримых стенах тонкий муаровый узор. Мучительное сомнение Фауста, вдохновившего Рахманинова на создание этого произведения, словно пронизывает Александра Канторова, он, не в силах сдержать напор Сонаты, готов покинуть своё место и устремиться вслед за музыкальной мыслью. Его Рахманинов наполнен отчаянием и готовностью к риску, он бросается в эмоциональные крайности и без остатка отдаётся страсти. Fortissimo Канторова способно раскачать люстры. – Я ничего не знал о Казани, когда собирался сюда. Я вообще впервые в России. Мой учитель протянул мне билет и сказал: «Вот, поезжай, в добрый путь». И я испытываю сейчас некоторое возбуждение, узнав, что в этом городе творили и выступали многие прославленные музыканты. Уже одного того, что в соседнем здании выступал Рахманинов, достаточно, чтобы заставить моё сердце бешено колотиться. Истину в музыке я как раз познаю через Рахманинова, мне кажется – только он может её выразить, на всех уровнях он идеален, совершенен. В прошлом году пианист совместно с престижным шведским лейблом BIS Records выпустил альбом «À la russe», в который вошли произведения Сергея Рахманинова, Милия Балакирева, Петра Чайковского и Игоря Стравинского. И все музыкальные критики в один голос заговорили о возможных русских корнях пианиста. – Мой прадедушка, как я думаю, ещё до революции перебрался во Францию, – приоткрыл тайну своего рода Александр. – Раньше моя фамилия писалась с буквой v на конце, но по правилам французской транслитерации она сменилась теперь на w. Мой отец пытался выяснить хоть что-нибудь относительно наших русских корней и узнал, что в Санкт-Петербурге есть дирижёр – мой тёзка. Хочется верить, что между нами есть какая-то связь. Три фрагмента из балета Игоря Стравинского «Жар-птица» – Поганый пляс Кащеева царства, Колыбельная Жар-птицы и Финал – в переложении для фортепиано Гвидо Агости так же, как и первая Соната Сергея Рахманинова, вошли в состав «À la russe». Виртуозность пианиста зашкаливает. В его интерпретации эти три фрагмента превращаются в настоящий мистический триллер, за которым публика следит, боясь хоть на секунду отвлечься и пропустить самое интересное. – Оба мои родителя – скрипачи, – Александр для убедительности жестами показывает игру на этом инструменте. – Я вырос в среде, где музыка была очень настоящей. Но я никогда не хотел играть на скрипке, потому что был нетерпелив и хотел сразу же получить результат. У нас дома было пианино. И приходя из школы, я начинал барабанить по нему. Мне нравилось производить приятные звуки сразу. Я помню, как, увидев эпизод из «Тома и Джерри», где Том играет вторую рапсодию Листа, тут же попросил папу раздобыть мне её ноты. Но я не хотел быть музыкантом. Мне хотелось заниматься астрофизикой. И родители никогда на меня не давили. Но со временем я стал сближаться с инструментом и понял, насколько я люблю выступать публично. Теперь счастлив и я, и мои родители.Восторженный приём аудитории, показавшейся Канторову более профессионально подготовленной, чем во Франции, настолько воодушевил пианиста, что он на бис решил исполнить первую Рапсодию Иоганнеса Брамса – ещё одного из любимых композиторов Александра. И вновь элегическая задушевность соседствует с титаническими порывами, лирическая напевность со страстной, самозабвенной устремленностью чего-то жаждущей молодости. И вновь зал взрывается овацией. Столь яркое открытие проекта – многообещающе. Сможет ли Международный фестиваль «Фортепиано без границ» удержать взятую им высоту? Время покажет. Выступления пианистов будут продолжаться весь концертный сезон. И уже 20 декабря мы услышим российско-американскую пианистку, выпускницу Казанской государственной консерватории Дарью Работкину. Музыкальные моменты Роберта Шуберта и Сергея Рахманинова будут сочетаться в её программе с массивной фортепианной сонатой американского пианиста-композитора Харви Орандта. Зиновий Бельцев.

​История одной дуэли
© Казанский репортер