«Изменить сознание». Эколог о том, как спасти будущее нашей планеты

Марина Тимченко, «АиФ-СК»: В последнее время какой-то экобум: сажают деревья, убирают свалки. Что происходит? Сознание людей изменилось? Владимир Кожевников: Деревьев, действительно, стали больше сажать. И частные лица, и организации. Знаю коммерсантов, которые, открывая новый объект, обязательно высаживают рядом саженцы. Раньше это тоже обязаны были делать, зелёные насаждения закладывались в проект, но органы власти не всегда проявляли достаточную требовательность в этом вопросе. Кто мешает поставить барьер? – С конца прошлого года активно обсуждается закон о зелёных щитах. А что он меняет? Ведь деревья в парках и скверах и до этого нельзя было вырубать? – Дополнительная степень защиты. Это как ещё один барьер при беге с препятствиями. Возможно, в какой-то момент тот, кто решил помахать топором, остановится, так и не добравшись до цели. В Ставрополе кадастровые номера зелёных массивов, включённых в зелёный щит, определены. Но на публичной кадастровой карте до сих пор не отмечены. Министерство природных ресурсов края и администрация города тормозят процесс. – Почему? Как вообще формировался зелёный пояс в Ставрополе? – Определили участки, передали сведения в краевую общественную палату. На публичных слушаниях с участием всех заинтересованных сторон перечень объектов обсудили. После этого список рассмотрели в краевой думе, выслушали мнения специалистов, представителей минприроды и горадминистрации. Приняли соответствующее постановление. В течение следующих 180 дней минприроды и администрация Ставрополя обязаны были принять решения по внесению этих объектов в зелёный щит. Но уже прошло больше 200 дней и – ничего. Пока только обещания ускорить процесс. – А как идёт процесс на Кавминводах? Там ведь тоже создаётся зеленый щит? – Там ситуация ещё хуже. Наша рабочая группа совместно с природоохранной прокуратурой рассматривает все кадастровые номера, которые, по нашему мнению, должны быть включены в зелёный пояс. Он охватывает несколько городов, и площадь гораздо больше, чем в Ставрополе, – свыше 10 тысяч га. Идут суды, инициированные природоохранной прокуратурой. Они и раньше были, но сейчас в связи с созданием зелёного щита, активизировались. Думаю, к весне следующего года сформируем перечень объектов и передадим в общественную палату, чтобы она инициировала общественные слушания. Не пересчитать – Сколько всего деревьев человеку нужно для счастья? Чтобы не было недостатка в кислороде. Существует ли какой-то норматив? – Да, есть такой норматив, и в Ставрополе он выдерживается. Но это отнюдь не достижение сегодняшнего руководства. Люди высаживали эти деревья десятки и сотни лет назад. Большая часть наших лесов, кстати, искусственного происхождения, посажена предыдущими поколениями. А вот на Кавминводах до норматива далеко. Там слишком высокая плотность населения. Особенно сейчас, когда в соответствии с действующими законами ограничений для миграции нет. За последние 10-15 лет численность жителей КМВ официально увеличилась вдвое, а реально, я думаю, втрое. – А количество деревьев в крае кто-нибудь считал? – Есть такая процедура, как таксация, это описание имеющихся лесов. Специалисты определяют их породный и возрастной состав, состояние и т.д. По сути, это биологическая инвентаризация. Но, к сожалению, сегодня кадровые и материально-технические ресурсы наших лесничеств оставляют желать лучшего. Провести полноценную таксацию абсолютно невозможно. – В одном из своих интервью вы говорили, что одно дерево обеспечивает кислородом четырёх человек. – Оборот воздуха в природе – процесс глобальный. Мы дышим кислородом, который образовался в Европе. Нашим кислородом дышит Казахстан. Считаю, что каждый должен посадить несколько деревьев. Если мы будем заботиться о создании жизненной среды, всё будет нормально. А если не будем, то наступит переломный момент, и природа не сможет восстановиться. Кувшинки – круглый год – Ботанический сад – один из самых больших зелёных массивов Ставрополя. Вы стали его директором 22 года назад. Многие считают, работать здесь – сплошное удовольствие. Мечтали об этом? – Не могу сказать, что мечтал. Но ботанические сады полюбил задолго до того, как пришёл сюда работать. После института ушёл в армию, отправили в Тбилиси. Большая часть армейских фото – из Тбилисского ботанического сада, там проводил практически все свои увольнительные. Позже побывал и в остальных ботанических садах юга России. – У вас 14 коллекций. Это много или мало? – Коллекции можно считать по-разному. Это не столь важно. Но наш сад – один из крупнейших в стране. На юге только ростовский по площади сопоставим – 140 га. Размеры большинства садов, как правило, на порядок меньше. Даже знаменитый сочинский дендрарий – всего 50 га, то есть почти в 3 раза меньше, чем наш. У нас около 5,5 тысячи видов местной и интродуцированной (выращенной за пределами естественной среды обитания. – Ред.) флоры. Для сравнения: во всем Ставропольском крае насчитывается 2,4 тысячи видов деревьев и кустарников. В коллекции тропических растений у нас находится тысяча единиц тропической и субтропической флоры. Необходимый температурный режим в теплицах поддерживаем с помощью собственной котельной. Отопительный сезон в городе начинается в середине октября, а мы топим уже в сентябре. Надо, чтобы было не меньше 15 градусов. Тропические кувшинки в бассейне цветут круглый год. Чернозём под застройку – Сейчас вы защищаете лесные насаждения по всему краю. Но несколько лет назад сам ботанический сад был под угрозой. Налоговики выставили учреждению огромный счёт и чуть не пустили с молотка. Что это было за недоразумение? – С тех пор прошло уже восемь лет. Уверен, что это недоразумение было инициировано. Нас официально проинформировали о том, что мы не являемся объектом налогообложения. А через три года после этого, за пять дней до истечения срока предъявления претензий, направили к нам выездную проверку, которая и выявила наше «нарушение» по неуплате земельного налога в огромной сумме. Пять лет в судах мы доказывали свою невиновность. За ошибку никто перед нами так и не извинился. – А что с заказником уникальных ставропольских чернозёмов? Они к ботаническому саду хоть и не относятся, но находятся ведь где-то рядом? – Заказник «Ставропольский чернозём» – на границе ботанического сада, на территории аэродрома ДОСААФ. Думаю, большая часть его уже застроена. Я знал изначальные границы заказника. Чтобы защитить «Ставропольский чернозём», предлагал высадить по периметру краснокнижное растение – лещину древовидную. Совершенно бесплатно. Но мне прислали письмо, дескать, спасибо, не надо. Потом в генеральный план развития Ставрополя внесли изменения, границу передвинули, часть земли застроили. Через некоторое время граница снова переместилась. Но карту можно как угодно черкать, а сам чернозем-то в реальности не перенесёшь. Неподвижны лишь мёртвые – Человек часто действует бездумно, в ущерб природе. Может, катаклизмы, о которых мы всё чаще слышим в последнее время, – ответ природы на наши действия? Европу то льдом засыплет, то затопит. В Гренландии – песчаные бури. –Представляю, что писали бы средства массовой информации во время извержения Везувия, если бы они тогда существовали. Природные катаклизмы были всегда. Ведь мы живём на живой планете. Когда она умрёт, остынет, тогда и катаклизмы прекратятся. Но влияние человека однозначно существует, и оно увеличивается. Наверняка, то количество газов, которое мы выбрасываем в атмосферу, загрязнения, которыми отравляем окружающую среду, создаваемый всевозможными станциями электромагнитный фон – всё это бесследно не пройдёт. Но ещё прискорбнее, что люди не только с природой не могут поладить, но и друг с другом. Мы должны бы направлять свои силы и энергию на создание комфортной среды. Однако расходуем огромные деньги на военные нужды, на уничтожение человека человеком. Военные действия приводят к убийству десятков, сотен, тысяч людей, и это страшно. Ни одно животное не убивает массово своих сородичей. Если лев нападает на другое животное, то только потому, что ему хочется есть. А люди убивают друг друга по экономическим и политическим мотивам. Учёные должны работать над продлением жизни человека, над повышением её качества, а не над созданием более мощных бомб и новых видов вооружений. Сознание человека должно измениться. Иначе человек не достоин высокого звания, которое носит.