Рожденные в СССР: почему российские миллиардеры не любят вспоминать 90-е

Воскресным днем в марте 2016 года я брала интервью у Константина Эрнста в телецентре «Останкино». Он был в прекрасном настроении, мы провели как минимум два часа за оживленной беседой. В какой-то момент я спросила, почему он не включил образы 90-х годов в церемонию открытия Олимпийских игр 2014 года в Сочи, где с помощью танцоров, спецэффектов и видеоряда была воссоздана чуть ли не вся история России. «Память о этом времени слишком свежа», — ответил Эрнст, став в мгновенье гораздо более сдержанным, — эти годы были слишком болезненны, чтобы их можно было показать по телевидению». Если даже представитель творческой профессии Эрнст осторожно подбирает формулировки, вспоминая о 90-х, что говорить о русских бизнесменах? Всякий раз во время наших бесед они они старались дистанцироваться от токсичного наследия тех лет. Петр Авен, к примеру, сразу перешел на английский язык. Залоговые аукционы 1995 года, по его мнению, были «абсолютно несправедливы», их последствия до сих пор живы: «Пройдет много лет до того момента, когда частная собственность будет считаться законной в России». Он прав: 70% населения России по-прежнему считают, что крупные состояния не зарабатываются честным трудом, а создаются мошенническим путем. Каждый раз, когда я просила русских миллиардеров поделиться своими мыслями (пусть даже в самых общих чертах) о том, что позволило им заработать свои состояния, они крайне неохотно говорили о 90-х. Тяжелая работа, вспоминали они, инновационный образ мысли, возможно, немного удачи. И что они особенно любили подчеркивать с своих интервью — каждый из них, что называется — селф-мейд. В этом они не одиноки. В майском рейтинге богатейших людей Великобритании Sunday Times Rich List говорится, что 94% из них тоже причисляют себя к когорте селф-мейд. Может быть, это звучит банально и чересчур прямолинейно, но само по себе понятие «селф-мейд» — весьма сложный термин. Все согласны с его буквальным значением: кому-то с рождения были даны довольно скромные стартовые позиции, но это не помешало совершить резкий прыжок по социальной лестнице, сопровождающийся, возможно, ростом финансового благосостояния и политического влияния. Но как выделить тех, кто добился этого исключительно своими силами? Если мы посмотрим на постсоветскую Россию, то понятие «селф-мейд» можно формально применить ко всем без исключения ее гражданам. Любой личный капитал, возникший в это время был новообразованным, поскольку в Советском Союзе такого понятия попросту не существовало. Но все усложняется, когда мы начинаем размышлять об условиях формирования этого капитала. Подавляющее большинство тех, кто создавал свой капитал в 1990-х и начале 2000-х годов, пользовались преимуществами, которые едва ли были доступны простым смертным. Даже если они не были выходцами из номенклатурных семей, их родители, скорее всего, принадлежали к среде советской интеллигенции. Любопытное наблюдение: интеллигентский бэкграунд сверхбогатых русских со всем причитающимся багажом хорошего вкуса и знаний всплывает, когда они хотят подчеркнуть свой высокий культурный уровень и происхождение, но остается за скобками, едва речь заходит о том, что именно помогло каждому из них добиться успеха. Многие из них любят акцентировать внимания на высоком качестве советского образования. «Никто из нас ничего не унаследовал», — сказал мне Борис Минц и добавил: «Кроме образования». Сидя в своем особняке в Кенсингтоне в Лондоне, русский коллекционер и филантроп Игорь Цуканов делится воспоминаниями о некоторых элементах советского быта: «У нас не было ничего, кроме образования. Единственное, что позволяло образованным людям выразить себя, — это выбор и ассортимент книг на их полках». В семье Цуканова была «большая домашняя библиотека», и, конечно же, он вырос на этих книгах. Культурные ресурсы — один из факторов, помогающих людям вырваться вперед. Вдобавок к этому в СССР существовали еще и образовательные учреждения, которые способствовали возникновению выгодных связей и головокружительных карьер. Благодаря этому молодые люди, обладавшие большими амбициями, сумели максимально использовать возможности, открывшиеся в начале 1990-х годов. Так что не стоит удивляться тому, что Михаил Фридман начал свой бизнес с мытья окон, а Герман Хан на первых шагах к богатству продавал на рынке футболки и джинсы. Их первый бизнес был скорее аберрацией, но не чем-то предопределенном судьбой. Оба они были выходцами из интеллигентных семей и учились в хороших университетах. Отец Фридмана — инженер, получивший Госпремию СССР за разработку систем управления воздушным движением. Отец Хана был известным ученым, специализировавшимся на металлургии. Основатели «Альфа Групп» сумели воспользоваться возможностями эпохи, сулившей авантюристам невероятные прибыли. Но в любом случае, важным элементом их успеха были социальные связи, которые они получили благодаря своим семьям, в которых росли, и образовательным учреждениям, где учились. Миллиардер Александр Светаков заработал первые деньги на импортных калькуляторах из Сингапура. Ради экономии он обосновался в подвале квартиры своих родителей на Ленинском проспекте. В доме жили несколько членов московского бомонда, в том числе Константин Эрнст. «Из окна моей комнаты я мог видеть его [Эрнста] комнату», — рассказал мне Светаков, но так и не уточнил, гордиться ли он этим сожительством или содрогается, вспоминая о нем. Читайте также Богатство избранных: почему российские миллиардеры не помогают бедным Михаил Фридман Рейтинг Forbes: №8 Состояние: $15100млн Узнать подробнее Герман Хан Рейтинг Forbes: №12 Состояние: $9800млн Узнать подробнее Борис Минц Рейтинг Forbes: №72 Состояние: $1300млн Узнать подробнее Петр Авен Рейтинг Forbes: №22 Состояние: $5100млн Узнать подробнее Александр Светаков Рейтинг Forbes: №38 Состояние: $3300млн Узнать подробнее