Как Россия уступила Китаю и выиграла
27 августа 1689 года был заключён Нерчинский мирный договор, которым, по сути, были закреплены за Россией вся Восточная Сибирь и выход к Тихому океану. Удивительно, но в в современной школьной программе он упоминается лишь мельком. Этот трактат был подписан послами Российского царства и Манчжурско-Китайской империи Цин, разграничивал их владения в Приамурье, а также регламентировал взаимную торговлю. Причём, торгово-экономическая составляющая Нерчинска имела едва ли не большее значение, нежели территориально-политическая. Невнимательное отношение к договору можно объяснить европоцентричным восприятием истории России, когда процессы, происходящие в сибирской части страны и отношения с азиатскими народами воспринимаются лишь как фон для участия в «концерте» передовых европейских держав. С точки зрения европоцентризма Нерчинский договор – это внешнеполитическая неудача, т.к. русские (как европейский народ) должны были «одной левой разобраться» с маньчжурами, а не уступать им верхнее Приамурье. Однако сторонники этого подхода грешат тем, что не учитывают реального соотношения сил. Количество служилых людей во всей Сибири (от Тобольска – до Охотска) в 80-х годах XVII в. составляло около 7 тыс. человек; из них непосредственно в Забайкалье и Приамурье было лишь 2 тыс. человек и те были разбросаны по разным острогам. Численность же маньчжурских войск, дважды осаждавших Албазин (русский форпост на Амуре) превышала 5 тыс. человек. В конце конфликта (1689 г.) под видом сопровождения посольства они сосредоточили под стенами Нерчинска 15-тысячную группировку. Союзные маньчжурам монгольские отряды, вторгшиеся в «Сибирскую украину» (как тогда называли Забайкалье) в 1685 и 1688 г.г. насчитывали до 10 тыс. человек. Возможность переброски русских войск из Европы в Забайкалье затруднялась занятостью регулярной армии Крымскими походами, а также отдалённостью театра боевых действий. Поход полка Фёдора Головина из Тобольска в Западное Забайкалье (в 1687-1688 г.г.) был сопряжён с большими трудностями и занял 15 месяцев. Превосходство русских в личном огнестрельном оружии (пищали) нивелировалось нехваткой свинца и пороха, а также преимуществом маньчжуров в речном флоте, артиллерии, наличием у них современных по тем временам средств осады крепостей. После того, как в 1685 г. маньчжуры в первый раз овладели слабо укреплённым Албазинским острогом, над российскими позициями в Восточной Сибири нависла серьёзнейшая угроза. Империя Цин настаивала на проведении границы по реке Лене, к обороне готовились Нерчинск и Якутск. Маньчжуры подстрекали антирусское восстание среди родственных им тунгусов (эвенков) для овладения побережьем Охотского моря. Отстоять Забайкальский рубеж русским войскам позволила героическая оборона спешно укреплённого Албазина. Полгода длилась его безуспешная осада в 1686 г., стоившая жизни 650 защитникам острога (в живых осталось только около 150 человек). В городе свирепствовала цинга, он подвергался постоянным бомбардировкам, но его жители продолжали сопротивление, сорвав план вторжения маньчжуров в Забайкалье. В условиях дефицита людских ресурсов в ходе обороны Забайкалья и Приамурья на ключевые командные посты активно привлекались выходцы из других стран и национальных окраин. Более явно эта тенденция проявится во время войн России XVIII в. и освоения Новороссии. Так, после гибели албазинского воеводы (Алексея Толбузина) оборону возглавил Афанасий Бейтон – немец, поступивший на русскую службу и принявший православие; воеводой Нерчинска был Иван Власов – греческий эмигрант из Константинополя; обороной важного Селенгинского острога руководил Демьян Многогрешный – бывший гетман Запорожского войска, сосланный в Сибирь. Достижение Нерчинского мира, несмотря на его противоречивость, можно отнести к успехам русской дипломатии. Ещё на этапе активных боевых действий удалось удержать от участия во вторжениях в Забайкалье силы ряда северо-монгольских княжеств. В ходе переговоров с Пекином русские успешно использовали маньчжурско-джунгарские противоречия, а затем и начало прямого военного конфликта между империей Цин и Джунгарской державой. Благодаря этим факторам в августе 1689 г. даже в условиях фактической блокады маньчжурами Нерчинска главному русскому переговорщику Фёдору Головину удалось добиться многого. Россия оставляла за собой Забайкалье, но уступала верхнее течение Амура. Правда, пекинские вельможи взяли обязательство не заселять приобретённую область, а, значит, отказывались от её хозяйственного освоения. Левобережье нижнего течения Амура оставалось неразграниченным до будущих времён. Сам же Албазин подлежал уничтожению, а его русское население эвакуировалось в Забайкалье. Важным экономическим следствием заключённого мира стала разработка в Забайкалье первого на территории Российского государства серебросвинцового месторождения. Уже в 1689 г. был издан правительственный указ о строительстве под Нерчинском завода по выплавке очень дефицитного для России серебра. Природно-климатические условия Забайкалья создавали благоприятные условия для развития здесь земледелия, что выгодно отличало регион от других территорий Восточной Сибири. Однако главным экономическим итогом трактата стало введение свободной торговли между двумя империями. В Китае Россия получила ёмкий рынок для сбыта пушнины. Первый в 18-м веке русский казённый караван, отправленный в Китай (1703 г.) принёс прибыль в российский бюджет в размере 100 тыс. рублей, караван 1705-1709 г. принёс уже 270 тыс. рублей, караван 1707-1711 г. – 223 тыс. рублей. В дальнейшем прибыльность казённых караванов стала падать, но товарооборот рос за счёт развития регулярной торговли, проводимой купцами обеих стран. Из Китая на первом этапе Россия ввозила драгоценные металлы, фарфор, ювелирные изделия, хлопчатобумажные ткани и лекарственные растения. Уже через пол столетия торговля с «Поднебесной» давала 40% таможенных сборов Российской империи, составляла большую часть товарооборота со странами Азии. Таким образом, успехи деяний Петра I и его приемников на европейском направлении были, во многом, обусловлены экономическими последствиями Нерчинского мирного договора, за счёт освоения ресурсов Восточной Сибири, активизации торговли с Китаем. В середине XIX в. окрепшая Российская империя смогла добиться установления государственной границы по Амуру, а затем – присоединить Приморье. Эпопея с заключением Нерчинского трактата показывает, что овладение Россией Сибирью далеко не всегда представляло собой «улицу с односторонним движением». На Амуре Россия столкнулись с государством, которое смогло составить достойную конкуренцию русскому проникновению в Восточную Сибирь. Исход русско-маньчжурского противостояния не был предопределён, но тем значительнее успех в борьбе за этот важнейший макрорегион. Причём, не знавшие европейского снобизма, наши предки смогли достигнуть компромисса с дальневосточными соседями, трансформировав вооружённый конфликт в выгодные экономические отношения. Драматичные события по присоединению и освоению Забайкалья, точно также как Якутии, Чукотки и многих других регионов формирует понимание того, что Северная Азия – ценнейшее завоевание наших предков, стоившее множества усилий и жизней. Статус великой державы для России без этого завоевания был просто недостижим. Встраивание России в интенсивно развивающийся Азиатско-Тихоокенский регион будет неизбежно актуализировать эти исторические знания и, вместе с тем, и снижать влияние на отечественную историю европоцентризма.
