Дефолт довел россиян до катарсиса
Дефолт 1998 года застал меня на рабочем месте. День, который вскоре назовут «чёрным понедельником», был обычный августовский: солнечный и внешне абсолютно безмятежный. Москва процветала и благоухала. Нашу контору — информагентство «Национальная Служба Новостей» — финансировал «СБС-Агро». Этот банк, второй в России после Сбербанка по числу частных вкладчиков (2 млн), казался непотопляемым. Его отец-основатель обитал где-то в космосе, щедро одаривая своим кредитно-инвестиционным сиянием страну, миллионы благодарных аграриев, а заодно и нас, скромных журналистов. И вдруг эта звезда по имени Александр Смоленский, с соломенными усами и голубыми глазами, погасла. А мы по инерции продолжали стучать по клавишам, писать бессмысленные заметки, зачем-то всматриваться в экраны мониторов. Мы в недоумении переглядывались, вспоминая слова Ельцина, громогласно произнесённые 14 августа: «Девальвации рубля не будет. Это твёрдо и чётко. Моё утверждение базируется на том, что всё просчитано». Спустя какое-то время коллектив собрали и объявили, что агентство в своём нынешнем виде прекращает существование, и что всех сотрудников увольняют по сокращению штата. Фотохроника ТАСС/Борис Кавашкин В «СБС-Агро» у меня был долларовый депозит. Если не ошибаюсь, году в 2007-м или в 2008-м мне его вернули, через Агентство по реструктуризации кредитных организаций (АРКО) и Альфа-Банк, ставший уполномоченным агентом по выплатам. А тогда, в первые постдефолтные дни столичные отделения «СБС-Агро» трещали от нашествия клиентов, пытавшихся спасти хоть что-то. Прождав в одном таком забитом толпой офисе несколько мучительных часов, я дождался своей очереди, подошёл к окошку и, протянув паспорт, получил от операционистки одну двенадцатую часть вклада. Всё. Последовавшая дальше тишина растянулась почти на десятилетие. В голове тогда не укладывалось очень многое. Например, как Александр Павлович Смоленский, публично награждённый президентом Орденом дружбы народов, позволил своему горячо любимому детищу рухнуть и тем самым подвести под монастырь доверившихся ему вкладчиков. Или, как «СБС-Агро», который выглядел эталоном финансовой мудрости, основательности и порядочности, мог участвовать в спекуляциях на рынке ГКО (что явилось одной из причин дефолта). Как так вышло, что огромной массе ни в чём не повинных людей пришлось в итоге метаться в поисках работающих обменников, или срочно выезжать за границу, где банкоматы позволяли вытащить деньги, пусть с потерями? Словом, те августовские события двадцатилетней давности не только подвели черту под целой эпохой, они заштриховали, стёрли в порошок сложившийся благостный миропорядок. Это был подлинный катарсис: идолы пали, иллюзии развеялись, жизнь началась с чистого листа. Мы действительно проснулись в другой стране, как заметила в своём первополосном заголовке газета «Коммерсант». «Деньги-шменьги, кризис-шмизис — всё туфта, всё суета», -- вывел нехитрую формулу дефолта бард Тимур Шаов.
