Московский бизнесмен рассказал, как его сделали маковым наркобароном

В Брянской области судят предпринимателя-оптовика, поставлявшего мак на хлебозаводы Подмосковья. Очередное заседание прошло 24 июля. Сергея Шилова обвиняют в контрабанде 146 тонн наркотических веществ в составе приправы для булочек. Уже шесть лет мужчина пытается доказать, что его мак непригоден для изготовления наркотиков, а торговля велась по правилам. На все его письма, жалобы и обращения приходит один и тот же ответ — после расформирования Госнаркоконтроля дело пересматривать никто не будет. На скамье подсудимых — ещё 12 человек, среди которых сын, брат, партнёры предпринимателя и даже специалист по изучению мака. RT узнал, как бизнесмен пытается отстоять свою невиновность. Предприниматель Сергей Шилов был бизнесменом старой закалки. Бывший военный — Шилов 11 лет отслужил на Байконуре, — после отставки открыл фирму в Краснодарском крае. Времена были неспокойные и с первыми серьезными неприятностями мужчина столкнулся ещё тогда — его с партнером похитили и держали в застенках представители этнических преступных группировок, который, по словам мужчины, тогда «держали за горло» весь край. После этого Шилов переехал в Москву и решил заняться продажей мака. Бизнесмен вспоминает, что в нулевые годы мак был очень востребован хлебозаводами: выращивать его было запрещено законом, поэтому семена поставляли из-за границы. Объемы были относительно небольшими — всего несколько тысяч тонн в год — и не удовлетворяли запросы рынка. К работе Шилов привлек родственников — сына и брата, — а также несколько наемных работников. Сначала бизнесмен закупал мак в Чехии и Испании. Однако вскоре выяснилось, что в чешском содержится слишком много побочных элементов. В результате решено было возить товар из Испании, поскольку он лучше очищен. Вскоре фирмы Шиловых захватили, по их собственным словам, четверть всего рынка мака, поставляя около 2 тысяч тонн семян в год. Суммарный же оборот бизнеса превышал 200 млн рублей. При этом бизнесмен не занимался розничной торговлей и мелким оптом — весь мак крупными партиями уходил на предприятия. История успеха обернулась кошмаром в 2010 году, когда 42 тонны пищевого мака задержала брянская таможня. Несмотря на документы от лицензированного испанского производителя, таможенники сочли, что этот мак не для кондитеров, а для изготовления наркотиков. За проверку взялись эксперты ФСКН, которые и выявили содержание запрещённых морфина (0,00069%) и кодеина (0,00049%) в пищевой посыпке, а потом просто умножили эти доли на весь объём задержанного мака. Цифры показали, что Шилов закупил и пытался ввезти в страну примерно по 200 граммов морфина и кодеина, что считается особо крупным размером. Шилову предъявили обвинение в контрабанде наркотиков в составе организованного преступного сообщества. Как «главе макового наркокартеля» ему грозит наказание вплоть до пожизненного. Шилов обратился в Пензенский научно-исследовательский институт сельского хозяйства, где специализируются, в частности, на изучении масличного мака, с просьбой дать оценку возможности очистки его от природных алкалоидов или выделения наркотика, достаточного хотя бы для разовой дозы. Кандидат сельскохозяйственных наук Ольга Зеленина обосновала, что наркотики, пусть даже из многотонной партии, выделить в количестве, указанном экспертами ФСКН, невозможно. Учёная отправила предпринимателю соответствующее письмо. После этого правоохранители обыскали склад Шилова в Подмосковье и нашли ещё порядка 100 тонн мака. Уголовные обвинения были предъявлены, кроме Шилова, его сыну и брату, наёмным сотрудникам, нескольким покупателям мелкооптовых партий из Москвы и Нижневартовска, а также Зелениной — за превышение должностных полномочий и пособничество преступному сообществу. В результате инициатива Госнаркоконтроля вылилась в масштабнейшее «антинаркотическое» дело: 13 обвиняемых, тысячи томов с материалами, 8 лет судов и арестов. Ведомство давно расформировано, а его сотрудники либо ушли в отставку, либо перешли на работу в МВД, однако жертвы уголовного преследования до сих пор пытаются добиться справедливости. «Мой мак не опасен» — Почему вы решили продавать именно мак? Что с вашим бизнесом сейчас? — Оказалось, это очень востребованное сырьё для хлебозаводов. Раньше моя фирма возила изюм, курагу, кунжут, специи. Мои заказчики как-то попросили привезти пищевой мак для булочек. Мы попробовали им заниматься. Мак — продукт с высокой рентабельностью, то есть можно получить неплохую прибыль. Но это при условии оптовых поставок. Российские хлебозаводы посыпают булочки десятками тонн мака каждый год. Это выгодно, я решил — почему бы и нет? На один подмосковный хлебозавод требовалось около тонны этого мака каждый месяц. Это минимум! Партии меньше тонны мы и не продавали — невыгодно, да и зачем, когда есть сразу несколько предприятий, которым всегда нужна эта добавка? И в документах у меня всё это тоже есть. Фирма сейчас работает, но объемы поставок, конечно, упали в разы. Сам я под следствием, поэтому не могу лично это контролировать. Фирма возит без меня сухофрукты, кунжут и тот же мак в Прибалтику, на этом всё, насколько я помню. — Откуда вы заказывали зёрна? Какие проверки качества они проходили? — В России мак можно купить только через посредников, выращивать у нас его запрещено. Сначала закупал в Чехии и Испании. Потом оказалось, что в чешском слишком много кадмия — тяжелого металла, который опасен для здоровья. Стали возить только из Испании, он лучше очищен. Документы о поставках сохранились. Товары такого рода проверяют и таможня, и наркоконтроль, и Россельхознадзор. Эксперты мак даже просеивают, чтобы убедиться — в нём нет маковой соломки, которая входят в список запрещённых веществ. Даже если бы сейчас взяли килограмм моего мака и отнесли в Роспотребнадзор, к примеру, там бы ничего опасного не нашли. Им нельзя ни отравиться, ни сделать из него наркотик. Он неопасен. — Когда и почему вами заинтересовалась наркополиция? — В 2010 году мы отправляли мак в Красноярск. Наркоконтроль задержал груз и объявил его наркотиком. Мы добились повторной экспертизы, которая доказала - нет в моём маке соломки и опиатов! Мы начали перестраховываться. Приглашали сотрудников ФСКН на наш оптовый склад в Подмосковье, чтобы они проверяли каждую машину, которая привозит мак, и выдавали заключение, что продукт разрешён к употреблению. Потом задержали наш мак на брянской таможне, те самые 42 тонны. Пока шли споры с таможней, а мак лежал под арестом, я написал жалобу в Счётную палату и обратился в Пензенский НИИ, который специализируется на изучении мака. Отправил в институт больше десяти вопросов о природе мака, о технологиях его очистки, составе зёрен. НИИ прислал ответ почти через год! Причём к 2012 году брянская наркополиция закрыла дело за отсутствием состава преступления. А потом его возбудили снова. Но уже в Москве — московская ФСКН забрала наше дело себе. Всё дело в статистике, как мне потом сказали. За счет «маковых дел» у ФСКН взлетели показатели раскрываемости. Если бы все дела, возбужденные из-за маковой посыпки, закрыли — представляете, как бы у наркополиции рухнула вся статистика раскрытых преступлений? А так за счёт объема задержанного мака она отлично восполняется. В ответе института было, что в маке содержится что-то порядка тысячной, а то и меньше, доли процента опиатов. Узнав об этом, наркополиция не только не закрыла дело, но и задержала учёную из НИИ, которая писала ответ. Есть хоть какая-то доля процента — значит, это всё наркотик. «Я написал более полутора тысяч жалоб» — Как шло расследование вашего дела и на какой стадии судебные разбирательства сейчас? — Я успел три месяца просидеть в СИЗО, большое спасибо адвокатам, что вытащили меня, моего сына и брата, которых задержали за мак вместе со мной. Сейчас я под подпиской о невыезде. Сын под домашним арестом — у него есть гражданство другой страны, видимо, следствие боится, что он сбежит. Даже московский наркоконтроль три раза закрывал, а потом снова возбуждал дело. Начальника следственной группы по моему делу меняли аж четыре раза. Ещё одного следователя заподозрили в коррупции, а двоих оперативников - что они брали взятки. Хорошо хоть судья не менялся с самого начала, а то пришлось бы с его заменой и все слушания заново начинать. Из-за судебного процесса мне пришлось переехать из Москвы в Брянск. Кстати, с той учёной Олей Зелениной мы соседи — снимаем квартиры в соседних подъездах. Живём сейчас в доме напротив здания областного суда, в который ходим, как на работу. Там же и видимся. В суде сейчас идут допросы обвиняемых. Нас тринадцать человек на скамье подсудимых. Некоторых, в том числе и Ольгу, и предпринимателей из Армении и Таджикистана, я увидел лично впервые. Даже знаком с ними не был, о каком преступном сообществе тут может идти речь? — К кому вы обращались за помощью? Чего пытаетесь добиться? — Пока Брянская ФСКН возбуждала и закрывала дело, я просил наркоконтроль всего о двух документах: первый — правила отбора проб мака на исследование, второй — установка чёткого соотношения содержания опиатов в маке. Проще говоря — с какого процента содержания наркотических веществ зёрна мака будут представлять интерес не только для хлебозаводов? И какой процент необходимо иметь, чтобы спокойно его продавать? Написал более полутора тысяч жалоб. Писал и президенту, в Генеральную прокуратуру, в Россельхознадзор, Росстандарт, ФСКН, Роспотребнадзор, Министерство сельского хозяйства, даже НИИ наркологии. Я подал иск в Верховный суд на наше Министерство здравоохранения. Все кивали на наркоконтроль, что он должен заниматься наркотическими веществами. Потом, когда ФСКН расформировали, Минздрав вообще заявил, что у них нет полномочий на мак — они занимаются только лекарствами, мак это пищевая добавка и к ним не относится, им никто поручений не давал. А значит, и заниматься маковым вопросом они не будут. Такой ответ мне пришёл. Я хочу доказать присяжным, что у всех нас не только не было преступного умысла — в «маковом деле» даже нет состава преступления! Следствие по-прежнему считает, что я всё знал и намеренно заказывал мак, специально очищенный для изготовления наркотика. Но после закрытия ФСКН как профильного ведомства никто в дело вникать не хочет. Всем так проще. Кроме нас.