Он сражался за человека
Василия Шукшина (25 июля 1929 – 2 октября 1974) некоторые литературоведы называют "последним великим русским писателем". Доля истины в этом есть. Шукшин переформатировал классическую чеховскую литературную традицию применительно к советской реальности шестидесятых-семидесятых годов. Это был "золотой час" развитого социализма, когда народу, пожалуй, впервые за всю историю России, жилось относительно сытно, свободно и почти что вольготно. Не случайно генерал Леонид Шебаршин, легендарный советский контрразведчик и умнейший аналитик, еще в начале девяностых с горечью сказал, что никогда больше простой народ в России не будет жить так хорошо, как в эти годы. Шукшин в своем творчестве сумел ухватить "ноту" внутренней удовлетворенности повседневной жизнью простых людей. Их быт почти всегда был скромно, но устроен, они без страха смотрели в будущее. В рассказах писателя не было глухого отчаянья, скрытого неприятия действительности, проявляющегося в прозе его современников Юрия Трифонова, Владимира Маканина, Людмилы Петрушевской, Владимира Личутина. Если эти авторы живописали "амбивалентный" излом сознания интеллигенции, Шукшин искал и находил опору в здоровых народных характерах, пусть чудаковатых, преобразованных атеизмом и советской идеологией, но еще не утративших доброты, честности, человечности, сострадания к ближнему. Эту тему Шукшин всеми силами продвигал и в фильмах: "Живет такой парень", "Печки-лавочки", "Калина красная". Его последняя роль в эпопее "Они сражались за Родину" вообще позволяет говорить о Шукшине, как о выдающемся драматическом актере. В лучших рассказах – "Беседы при ясной луне", "Срезал", "Чередниченко и цирк", "Суд", "Волки", "Хахаль" – Шукшин, как в реку, погружал читателя в противоречивый внутренний мир героев – людей обычных профессий и простого происхождения. И каждый раз читатель выходил из этой реки на берег не всегда высоких, но крепких и понятных житейских истин. В своем творчестве Шукшин обозначил скрытый и непростой полюс русской жизни, который власть не хотела видеть в упор. Но он существовал, как кантовская "вещь в себе", не вписываясь ни в какую – хоть убей! – обществоведческую научную схему. На "скрижалях" исследуемых писателем характеров прочитывались невидимые "письмена", лучше всяких социологических опросов показывающие реакцию народа на те или иные события, действия и намерения власти. Чтобы понять отношение "безмолствующего" народа к очередным реформам, их авторам достаточно прочитать на выбор несколько рассказов Василия Шукшина, а потом представить себе, что сказали бы герои этих рассказов: о дальневосточном гектаре, платной рыбалке, "оптимизации" школ и больниц в сельской местности, разрешении собирать в лесу валежник, не говоря о более судьбоносных и важных новациях. Ни одна реформа не будет успешной без грамотного и вдумчивого учета психологических особенностей народа, так ярко и убедительно показанных Шукшиным. У него и самого был непростой характер. Писателя давно нет с нами, но продолжаются – уже в третьем поколении – склоки и разборки между его потомками, не устающими делить творческое наследие, давно по факту превратившееся в народное достояние. В этом легко убедиться на ежегодном шукшинском празднике на горе Пикет в Алтайском крае. Огромный бронзовый Василий Шукшин сидит на траве и с понимающей улыбкой смотрит на тысячеголовое море своих читателей. Он знает о них что-то такое, чего они сами о себе не знают. И любят за это писателя, драматурга, режиссера и актера Василия Шукшина, потому что чувствуют душой: он сражался за них, за человека.
