«В убыток себе работать никто не будет»

«Второй терминал введем в 2028, пассажиропоток составит 3,8 миллиона» Игорь Сергеевич, сейчас уже можно взглянуть на реконструкцию в ретроспективе и подвести предварительные итоги. Расскажите, какого эффекта удалось добиться на сегодня? – Реконструкция позволила увеличить площадь аэровокзального комплекса. До нее площадь была 10,5 тысячи квадратных метров, сейчас – 27. Увеличилась существенно, почти в три раза. Появились удобные телескопические трапы, пассажиры хорошо о них отзываются – не надо выходить на улицу в дождь и зимой, садиться в автобус. Условия стали комфортнее. (зал регистрации до и после реконструкции) Расширение площади позволило сделать комфортнее и прибытие. Раньше у нас было семь стоек регистрации, теперь пятнадцать. Расширились залы: регистрационный, зал ожидания, зона досмотра. Раньше работал один канал и два энтроскопа, сейчас – три полноценных канала. Пять потоков: сканер-кабина и четыре энтроскопа. Досмотр проходит быстрее, уменьшаются очереди. А с учетом этого вырос пассажиропоток, увеличилось количество рейсов. Это произошло еще и потому, что появилось девять новых региональных рейсов: в Самару, Уфу, Ростов-на-Дону, Казань, Новосибирск, Красноярск, Иркутск, Нижний Новгород, Томск. Еще какие-то мероприятия по реконструкции планируете? – Обязательно. Мы разработали концепт по второй очереди терминала. Это еще 17 тысяч квадратных метров. Проект мы уже защитили перед губернатором. Благодаря вводу второго терминала в 2028 году, по нашим подсчетам, поток составит 3,8 миллиона. (макет второго терминала) С учетом этого взлетно-посадочные полосы тоже будете достраивать? – У нас сейчас две полосы. В 2015 году закончили капитальный ремонт второй полосы. Она соответствует всем требованиям. Сегодня есть проблемы с первой. Последний капремонт был в 2001 году. «Рубашка» износилась, несущая способность уже не очень хорошая. Сейчас мы ее закрыли, пользуемся только для руления. В 2019-2020 году планируем ее реконструировать. Разработали проект, он уже прошел госэкспертизу. У каждой взлетно-посадочной полосы есть свой метеоминимум и высота принятия решения. Пилот снижается до нее, если видит землю – может садиться, не видит – уходит на второй круг или на запасной аэродром. Туманы в Рощино – частое явление. Такое географическое положение – находимся в низменности. В проекте реконструкции метеоминимум снижен, высота принятия решения – 30 метров. Это позволит полосе быть почти всепогодной, сократится количество уходов на второй круг и на аэропорты Челябинска, Омска, Екатеринбурга. «Такие маршруты как Тюмень – Москва – Новосибирск – это нонсенс» После реконструкции отношение авиакомпаний к Рощино поменялось? – Это, наверное, надо спрашивать у авиакомпаний. Интересна ваша точка зрения. – Все авиакомпании друг друга знают, общаются. Здесь есть два базовых перевозчика, «Ютэйр» и «Ямал», которые выполняют 60 % рейсов, поэтому сильно сюда не бегут. Но, например, с прошлого года работает турецкий перевозчик Atlas Global. В июне зашла Air Astana. Загрузка у них неплохая, процентов 70-80. Раньше S7 летали из Тюмени только в Москву, теперь и в Новосибирск. Потихоньку развиваемся. Кто еще зайдет? Переговоров много, и проходят они не так быстро. С Air Astana их вели почти три года. Они открыли в этом году рейс на Тюмень и других новинок до конца года не рассматривают. У авиакомпаний ведь свои бизнес-планы. И еще надо просчитать выгоду от рейса. В убыток себе работать никто не будет. Несколько лет назад вы рассказывали, что Рощино должен стать крупным хабом. Тюменский аэропорт уже можно так называть? – Количество трансферных и транзитных перевозок растет. Если в первый год, когда я начал здесь работать, мы возили трансфером семь тысяч пассажиров, в этом году – порядка 12 тысяч. Да, это небольшое число, особенно по сравнению с Новосибирском, который перевозит трансфером миллион человек. Но, извините, мы только начали развивать это направление. Причем тех площадей, которые сейчас есть, не хватает. Мощности надо увеличивать. В проекте, о котором я говорил, это предусмотрено. Реализовать его собираемся к 2022 году. Думаю, за это время трансферные маршруты «накатаются». Работу с авиакомпаниями по поводу стыковочных маршрутов мы ведем. Еще: почему в других аэропортах большой объем трансферов? Много Китая. Тюмень с Китаем дружит, но пока поток небольшой. Мне казалось, что Юго-Восточная Азия – перспективное направление для Рощино, учитывая географическое положение Тюмени. – В этом году хотели запустить рейсы на Хайнань, уже даже билеты стали продавать, но авиакомпания прекратила существование. Да, направление перспективное. Но пока мы аккуратно с этим работаем. Стараемся действовать спокойно, чтобы не навредить. Вы уже сказали, что после реконструкции увеличилось количество региональных рейсов. Авиакомпании сами их запустили, или аэропорт выступил с инициативой? – Это субсидированная региональная программа. Рейсы поровну финансируют государство и регионы. За счет этих субсидий заходят потенциальные перевозчики. В нашем случае в 2016 году полностью отлетала по этой программе компания «Руслайн», в 2017 и 2018 – «Ямал». Свои плоды программа дает, потому что это удобно. Не надо лететь через Москву. Такие маршруты как Тюмень – Москва – Новосибирск – это нонсенс, не говоря уже о Красноярске и Иркутске. Программа развивается, некоторые маршруты стали коммерческими, то есть летают без субсидий. Рост существенный: программа дает 5-7 % от общего пассажиропотока. То есть от двух миллионов это 100-140 тысяч человек. В этом году мы планируем перевезти порядка двух миллионов пассажиров. Это уже такой сегмент... Московские аэропорты вне рынка, их не считаем. Есть два крупных хаба – Екатеринбург и Новосибирск, которые возят больше пяти миллионов человек, мы их тоже не берем. Сочи, Симферополь – больше пяти миллионов, там дорога накатана. А дальше идут аэропорты в сегменте больше двух миллионов пассажиров. Их в России немного, порядка десяти. В 2018 году мы вошли в эту десятку. А каков был поток до этого года? – Я вам точно за все годы скажу. В 2014 мы перевезли 1,369 миллиона человек, в 2015 – 1,590, в 2016 – 1,700, в 2017 – 1,831. И в 2018 планируем обслужить 2,029 миллиона пассажиров. Ежегодно пассажиропоток прирастает в среднем на 8-9 %. Это тот эффект, на который вы рассчитывали? – Это именно тот эффект, который мы рассчитали в бизнес-плане. Он рассчитан до 2035 года, и пока в те цифры мы на сто процентов попадаем. Это с учетом того, что 14-15 годы были кризисными. Тогда ушли «Трансаэро», «ВИМ-Авиа», трясло «Ютэйр». И при этом тенденцию роста удалось сохранить. «Перед зоной досмотра, возможно, появится пивной бар» После реконструкции в аэропорту появилась возможность разместить разные кофейни и лавки с едой и сувенирами. Вы довольны тем, как это сейчас выглядит? – Честно? Нет. Это было необходимо на начальной стадии, чтобы как-то зарабатывать деньги. И в любом случае эти сервисы и магазины должны быть: общепит, товары в дорогу. Но так, как это выглядит сегодня – немного неправильно. Сейчас мы разрабатываем концепцию торговых зон. Они должны быть оформлены в едином стиле и не должны ущемлять пассажиров. (Игорь Лужбин) А сейчас ущемляют? – Есть точки – и я не скрываю этого – где ларьки не совсем правильно расположены. В силу тех или иных причин, когда строили, пришлось ставить именно туда. Пока не стали их убирать. К концу года, думаю, мы запустим новый формат, который станет удобнее и будет радовать глаз. Сделаем зонирование, уберем лишние перегородки. Появится что-то новое? Сейчас, например, в аэропорту нет как такового фуд-корта. – Через месяц появится бургерная с открытым огнем. Дальше планируем открыть что-то типа пельменной. Но должно быть не два стола и три стула, а так, чтобы человек чувствовал себя уютно. Перед вылетом все мы испытываем волнение. Оно должно гаситься уровнем комфорта. Возможно, появится пивной бар перед зоной досмотра. Кто-то курит, поэтому не спешит проходить досмотр. В этом баре смогут и провожающие провести время с пассажирами. Должен сказать, что мы скованы по срокам из-за того, что являемся естественной монополией. И все процедуры по закупкам требуют времени. «Девочка сидит на энтроскопе, обнаружила взрывчатку – что она должна делать?» Как обстоит ситуация с персоналом? Есть ли нехватка кадров или квалификации у сотрудников? – Вопрос персонала щепетильный, я думаю, так не только у нас. Аэродромные рабочие – это одно, а работа с людьми – совсем другое. Здесь приемлемый уровень соблюдается, но при этом постоянно происходит обучение. Раз в квартал приглашаем, например, взрывотехников, и они рассказывают, как выглядят взрывчатые вещества, как могут быть закамуфлированы, какие надо принимать меры. Девочка сидит на энтроскопе, обнаружила взрывчатку – что она должна делать? Для этого проходит обучение. Проводим занятия по стрессоустойчивости. За сутки регистрацию проходит шесть тысяч человек. Один нормальный, а второй может быть пьяным, третий – вести себя неадекватно. Но каждого надо обслужить, с каким бы настроением он ни пришел. В обычной жизни он может вести себя иначе, но волнение перед полетом играет свою роль. Человек может накричать, нахамить. Чтобы наши сотрудники качественно работали в таких ситуациях, проводим дополнительный инструктаж. Много ли сейчас пассажиры жалуются на работу обслуживающего персонала аэропорта? – С 2015 года сохраняется тенденция по снижению количества жалоб благодаря работе, которую мы ведем с персоналом. Вот, например, цифры за этот год. В первом квартале доля жалоб от общего числа пассажиров составила 0,6 процента, во втором квартале – 0,5. Всего было 164 обращения. А есть и благодарности – 21. Фото: официальная страница аэропорта Вконтакте.