«В обмен на беспристрастное следствие готов вернуться в Россию и посидеть в СИЗО»

Каков ваш нынешний статус? – Я – гражданин Грузии. До получения гражданства я получил здесь убежище. Как политический беженец? – Это было просто убежище, которое запросил в 2011 году. В настоящий момент меня ищет Интерпол, но Грузия меня не выдаст, потому что я – гражданин этой страны. Как получилось, что в Польше вас задержали? – Когда с семьей прилетели в Польшу, то на границе оказался запрос от Генпрокуратуры РФ – Интерпол им бросил ориентировку, они знали, что я прилечу. Откуда узнали? – Я не скрывал, что собираюсь в отпуск в Польшу, и билеты, опять же, покупал на свое имя. В общем, меня задержали, потом в суд были представлены документы, что я – гражданин Грузии и у меня было беженство по делу, о котором заявила российская сторона. Польша меня отпустила, но забрала паспорт, чтобы не улетел. Затем за 40 дней Генпрокуратура РФ прислала документы по моему делу, я привлек адвоката и представил все документы с моей стороны, указав, что в новых бумагах от российской стороны сумма хищений почему-то увеличилась на миллион рублей. Я на этом заострил внимание, и суд вынес решение в мою пользу. Зачем вы так нужны родной стране? – Не нужен я России, это машина силовиков меня ловит. Но беженца никто не даст экстрадировать. Меня и Интерпол, по моей информации, собрался исключать из розыска, только российская сторона все равно будет в одностороннем порядке отправлять запросы на меня, куда бы ни поехал. Так и получается: один раз набедокуришь – и всю жизнь где-то живешь, только не дома. Чего вы такого сделали семь лет назад? – У меня был конфликт с ФСБ, им нужен был повод, и они не придумали ничего нового, как инспирировать это дело. В чем был конфликт? – Если коротко, то в 2009–2010 годах в Новосибирске силовики вдруг активизировались и начали зачистку всей той махровой властной группировки. Я не буду называть фамилии, они и так хорошо известны. Спецслужбы раскручивали все контакты действующей власти. Кого-то арестовали, как например, Солодкиных, кто-то, как я попал под следствие. Вас как привлекли? – Я же был девелопером и получал земельные участки от мэрии за взятки. А иначе никак это было невозможно сделать, в Новосибирске все делалось и делается через взятки. Условный Спицын, даже если принесет проект дворца, не получит участок, а Гордеев с макетом сарая – получит запросто. И потом продал бы этот участок с сараем и получил бы новый, а на некоторых участках с крупными строениями я просил долю. Насколько мне известно, деньги переводились мэрии на разные благотворительные фонды и на конкретные проекты. Эти системы стали известны ФСБ, и на меня вышли. Предложили сотрудничество: я рассказываю все, что знаю, все схемы про свои 30 участков, а меня освобождают от уголовной ответственности. Я согласился, но затем все изменилось. Крупные фигуры во власти отбились и ушли на повышение, со средними ничего не доказали, и, чтобы дело не развалилось, решили прижать мелких. ФСБ через одного своего сотрудника активно вымогала у меня деньги и попутно раскручивала уголовное дело. Откуда-то придумали сюжет с Зеньковичем. Да, у меня было с ним соглашение на получение 15–20 % площадей в новом доме, но я не подписывал те бумаги, которые мне предъявляют. При этом эфэсбэшник продолжил получать от меня деньги в обмен на прекращение уголовное дела. В какой-то момент я узнал, что будет второй сюжет в моем деле, и бросил все и уехал в Таиланд. Как вы оказались в Грузии? – Я пожил некоторое время в Таиланде, но там начались неприятности, о которых я умолчу. Скажу, что в сентябре 2011 года смог приехать в Грузию без паспорта и прямо в аэропорту попросил убежища. Получил его, все более-менее нормализовалось, ко мне приехала семья, мы сняли жилье, я занялся бизнесом. Получается, что вас хотели сделать «козлом отпущения»? – Тут множество факторов. Мне сложно говорить, что меня раздавила система. Вовсе нет, я же был членом «Единой России», участником политсовета «Молодой гвардии», ездил по стране, видел, как работает государство. Против меня, по моему мнению, ополчились спецслужбы, точнее, их местные сотрудники. Но если бы я не пошел на сотрудничество с ФСБ, меня бы привлекли на основе тех свидетельств против меня по всем схемам. Что вы теперь намерены делать? Есть ли возможность добиться пересмотра вашего уголовного дела? – Что делать? Буду дальше жить, работать и путешествовать. А что пытаться делать с моим уголовным делом – это невозможно при действующей системе, потому что она не дает обратного хода. Проще оставить все как есть. Хотя я думал о таком варианте. Если бы мне в Генпрокуратуре пообещали экспертизу всех документов, беспристрастное рассмотрение всего, что есть в деле, – я бы приехал и посидел в СИЗО, потому что знаю, что не писал никаких расписок и никаких писем. Я же тогда проводил независимую экспертизу в Москве, когда в заксобрание пришло письмо якобы от меня с просьбой о сложении полномочий. Эксперты однозначно сказали – это не мой почерк. Но только это все невозможно. Я не буду называть фамилии, но, поверье, все те люди, кто вымогал у меня деньги и подделывал документы дела, – до сих пор работают в Новосибирске. Потому и меняются суммы, пишутся протоколы задним числом – всем на все плевать. Фото: Алексей Куденко/РИА «Новости».