Жизнь в тундре меняется быстрее, чем кажется
Традиционная жизнь оленеводов на Ямале переживает серьезные трансформации. Климатические аномалии, уменьшение кормовой базы оленьих пастбищ, промышленное освоение и рыночные отношения меняют маршруты каслания, сроки миграций и повседневный быт жителей тундры. Через призму социологии на адаптацию кочевников к новым условиям смотрит научный сотрудник регионального центра изучения Арктики, младший научный сотрудник Западно-Сибирского филиала Федерального научно-исследовательского социологического центра Российской академии наук Валерий Кибенко: «Современные жители тундры не оторваны от цивилизации. Наряду с традиционными технологиями они активно используют вездеходную технику, спутниковые телефоны и телевидение, компьютеры, планшеты и сотовые телефоны, пользуются интернетом, их дети учатся в Екатеринбурге и Санкт-Петербурге, их общество перестало быть архаичным. Они интегрированы в социально-экономическую, правовую и международную системы. Все это требует уже социологического осмысления». – В прошлом году вы изучали социально-экономические факторы жизнедеятельности и социального самочувствия оленеводов Ямальского района. В этом году работали в селе Гыда Тазовского района. Какие различия между кочевниками этих территорий бросаются в глаза? - Сейчас уже можно сравнивать данные, полученные по Ямальскому и Тазовскому районам. Несмотря на кажущуюся схожесть (расположены за Полярным кругом, проживают в большом количестве ненцы, оба района лидируют по размерам стад домашних оленей), между ними есть существенная разница. Территории находятся в различной степени промышленного освоения и развития транспортной сети, есть различия в образе жизни и хозяйственной деятельности кочевников. В экономическом плане в Ямальском районе преобладающим является производство мяса оленя, потому что там широко развита сеть централизованного закупа. В Тазовском районе в силу сложившейся рыночной практики, слабо развитой сети убойных комплексов, в основном расположенных в южной части района, больше практикуется пантовое производство. Если говорить о Гыданской тундре, только с 2017 года действует единственный убойный комплекс в Гыде. Ранее закуп мяса вёло Потребобщество и на фактории Танама, но малыми объёмами, по низкой цене и только в обмен на продукты и товары. «В тундре нет денег», - говорят оленеводы. Там же в Гыданской тундре практикуется совмещение рыбодобычи (как источника дополнительного дохода) и оленеводства, когда олени временно передаются родственникам, друзьям или наёмным пастухам, а сам хозяин в это время занят получением дополнительного заработка. Нанимают пастухов и тундровики, перешедших на оседлый образ жизни. Отсутствие рынка сбыта, низкие цены на мясо оленя вывели на первый план производство пант, а это сказывается на состоянии оленьих пастбищ. - Каким образом? - По мнению специалистов, олень интенсивно набирает вес до двух с половиной лет, после чего его уже нецелесообразно пасти дальше. При пантовом производстве убой взрослых оленей происходит реже. Соответственно, растёт поголовье и нагрузка на пастбища. На сегодняшний день Тазовский район находится на первом месте по величине поголовья домашнего северного оленя. Думаю, что пантовое производство является одной из причин этого. – Геоботанические исследования 2017 года, организованные департаментом по науке и инновациям и Российским Центром освоения Арктики, показали, что проблема истощения пастбищ присутствует как в Ямальском, так и в Тазовском районах. Как сами оленеводы – участники исследований оценивают состояние пастбищ? – Большинство участников исследования отмечают эту проблему. Общим для районов является большое поголовье стад и несоблюдение маршрутов каслания, что привело к нарушению сезонного оборота пастбищ и истощению кормовой базы осенне-зимних пастбищ. Раньше у оленеводов было табу на выпас оленей в весенне-летний период на осенне-зимних пастбищах, они уходили на север. В Ямальском районе оленеводы тяготеют к транспортной инфраструктуре, посёлкам, где подолгу стоят на одном месте, иными словами ближе к дешёвым продуктам питания, дровам, цивилизации. Пастухи со своими стадами проводят отпуск вблизи сел. Чумы в прямом смысле слова «врастают» в снег. Рост уровня жизни, продовольственного обеспечения и наличия других благ цивилизации в посёлках юга Тазовского района, а также более высокие цены на панты, костяные рога повлияли на пути миграции оленеводов Гыданской тундры. Они перестали уходить на север в весенне-летний период, занимая на это время осенне-зимние ресурсы, в том числе и чужие пастбища. Климат тоже вносит свои коррективы. Объективно говоря, кочевники вынуждено сокращают маршруты каслания, идут на нарушение сезонного оборота пастбищ, чтобы сохранить свои стада, которые страдают и от аномально жаркого лета, когда из-за обилия овода и гнуса у животных снижается аппетит. Зиму олени встречают менее упитанными. Обильные снегопады, затяжная весна и образование ледяных корок затрудняют доступ к кормам без того истощенным и ослабленным животным. Начинаются падежи. Зоогенный фактор, а именно перевыпас является существенным, и оленеводы об этом говорят. - И как это регулировать? Что говорят сами оленеводы? - Проблема регуляции одна из самых актуальных, острых и обсуждаемых. Но необходимо снижать поголовье частных стад как в Ямальском, так и в Тазовском районах. Требуется строго соблюдать маршруты каслания и сезонность оборота оленьих пастбищ. Нужно повышать заинтересованность и эффективность работы на сельхозпредприятиях, где зачастую совокупные стада пастухов и зоотехников превышают поголовье бригадного стада, а на убой сдают «план» и мясо низкого качества. Нет заинтересованности или ответственности. Проблема регулирования численности поголовья и маршрутов миграции должна решаться совместно оленеводами, сельхозпредприятиями и властью на общих собраниях и закрепляться нормативно. Тут много факторов нужно учитывать: количество человек в семье оленевода, протяжённость маршрута каслания, стоимость продуктов, ГСМ и другие. Пускать проблему на самотек нельзя. Необходимо создавать условия для удобной и выгодной реализации продукции оленеводства, производить своевременный расчёт с оленеводами за сданную продукцию реальными деньгами. В Гыданской тундре часть проблем можно снять путём размещения убойного комплекса в районе фактории Танама, формирования сезонных бригад по сбору живых оленей для перегона на убойные комплексы. - Получается, что социально-экономический фактор на первом месте? - Человек всегда ищет, где ему выгодно. Вам трудно представить, что можно поехать в банкомат через Обскую губу? А оленеводы Явайсалинской и Тадибеяхинской тундр практикуют поездки через Обскую губу в Сеяху, где закупочные цены на мясо, костяные рога, камус сопоставимы с Тазовским районом, но продукты, бензин и запчасти на снегоходную технику дешевле. Там же можно снять деньги в банкомате, а по дороге в Тадибеяхе докупить продукты. Семьи гыданских ненцев, пути миграции которых проходят через Красноярский край, в районе границы с соседним регионом, сбывают свою продукцию в поселке Носок, селе Караул и городе Дудинке. Там же в Красноярском крае они переняли кочевые балки – передвижные дома на санях. Новое жилье облегчило труд и быт семей, но привело к задержке на позднеосенних пастбищах. Тундровики ждут, пока не заметёт реки и овраги, не сгладит крутые места, чтобы потом перетащить балок в нужном направлении. И маршруты миграций у тех, кто живет в балках, проходят в основном по равнинной части тундры. Тундровики говорят, что и там, в Красноярском крае, остро стоит проблема нехватки пастбищ. Местные оленеводы не сильно рады видеть соседей на своих пастбищах. – А как складываются у оленеводов отношения с ТЭКом? – И те, и другие ведут свою хозяйственную деятельность в тундре, интересы, естественно, пересекаются. Есть претензии, связанные с захламлением территорий промышленным мусором и ГСМ, повреждением покрова ягельных пастбищ тракторами и вездеходами, а также загрязнением водоёмов. Серьёзные проблемы доставляют стаи бродячих собак. Работники ТЭК на вахте заводят себе щенков, а при отъезде бросают их. Собаки потом сбиваются в стаи и нападают на оленей. Состоят они в основном из крупных пород, с которыми трудно тягаться оленегонным лайкам. Проблема бродячих собак актуальна и для поселков Ямальского и Тазовского районов. В целом отношения между оленеводами и персоналом нефтегазовых компаний носят неформальный характер. На базах предприятий оленеводам разрешают пользоваться столовой и телефоном, помогают в ремонте снегоходной техники, дровами, транспортом, ГСМ. Заряжают аккумуляторы для просмотра DVD. Только один из опрошенных мною оленеводов Тазовского района пожаловался, как ему, прошедшему более 10 км, отказали в вызове санитарной авиации для больной сестры. Нужно отметить и низкую информированность тундровиков о деятельности ТЭК, его вклада в экономику региона и оказываемую кочевникам помощь. Оленеводы мало знают о дальнейшем развитии промышленности и транспортной инфраструктуры в Ямальском и Тазовском районе. К примеру, в селе Гыда в канун дня оленевода проходили общественные слушания по реализации проекта ПАО «НОВАТЭК» «Арктик СПГ 2». Не пришло ни одного человека. Проблема связи и информационного обеспечения актуальна как в Ямальском, так и в Тазовском районах. - Какие еще рекомендации для органов власти и выводы сделаны в ходе работы? - Мы изучали жизненные стратегии старшего поколения и их видение будущего своих детей. Старшее поколение оленеводов, с которыми я общался, ориентировано на проживание в тундре. Посёлок - это крайний вариант при инвалидности, глубокой старости. Они привыкли к свободе, более честным отношениям между людьми, чистому воздуху, тишине, чего нет в посёлках. Мы помним, все истории про то, как прятали детей, не хотели отправлять в интернаты. Сейчас подавляющее большинство родителей хочет, чтобы дети получили профессиональное образование и оставались жить и работать в городах и сёлах. В этом контексте нужно серьезно заниматься вопросами адаптации и социализации молодёжи в динамично развивающемся мультикультурном обществе. Нужна серьёзная профориентация, выявление тех или иных способностей у детей, чтобы подросток выбирал себе будущую профессию не из перечня, который финансирует округ, а из своих талантов и возможностей. В Тазовском районе родители с гордостью рассказывали, что их сын сам поступил на бюджет на исторический факультет в Екатеринбурге. В тоже время родители не хотят, чтобы дети полностью отрезали свою жизнь от тундры - «пусть работают в посёлке, а кто не сможет учиться, пусть возвращается и пасёт оленей, пусть друг другу помогают». Здесь большое поле деятельности для науки, власти и созидательно ориентированных общественных организаций. - Каким видится будущее оленеводства как отрасли? - Оленеводство как сельскохозяйственная отрасль обязательно сохранится. Но что жизнь кочевников нашего округа будет трансформироваться, не вызывает сомнения. И эти процессы будут проходить быстрее, чем кажется. Возможно, появятся варианты полукочевого образа жизни, часть тундровиков может перейти на изгородное содержание оленей. В ближайшие годы оленеводы будут еще больше интегрированы в современную цивилизацию. Серьёзный вызов представляют климатические изменения. Работая с архивными документами, отметил, что ненцы-оленеводы Гыданской тундры проходили через многие проблемы, о которых мы говорим теперь. Но отрасль и традиционный уклад жизни сохранились. Нужно учитывать мнение друг друга и совместно решать проблемы. Татьяна Константинова, Фото Валерия Кибенко.
