Трагедия в Ле Бурже. 45 лет спустя

3 июня 1973 года на Парижском авиасалоне произошла трагедия - в 15 часов 19 минут Ту-144, "гвоздь" советской экспозиции, взлетел в воздух, но уже черезх 10 минут развалился на части. Его обломки рухнули на город Гуссенвиль; было разрушено 15 домов, 60 человек пострадали от ранений, 8 погибли. Погибли и члены экипажа - великолепные советские летчики. Они были лучшими из лучших. На Новодевичьем кладбище в Москве памятник им - скорбный монумент, на котором высечены удивительно красивые лица молодых, достойных людей и великих специалистов своего дела. Очень странно, что в это году о трагедии никто не вспомнил - несмотря на условно круглую ее дату. Командир корабля – заслуженный летчик-испытатель, Герой Советского Союза, начальник летной службы ОКБ А.Н. Туполева Михаил Козлов, летчик-испытатель Валерий Молчанов, второй пилот; главный штурман ГВФ СССР Георгий Баженов, в полете - штурман; бортинженер Анатолий Дралин, руководитель испытаний Ту-144, заместитель Главного конструктора ОКБ А.Н. Туполева генерал-майор Владимир Бендеров, ведущий инженер по испытаниям Борис Первухин. Люди, как принято говорить, "высшей категории". Огромная потеря. И - годы тишины... Что же случилось тогда в Ле Бурже? Комиссию по расследованию создали уже на следующий день. По закону, расследованием катастроф занимается то государство, на территории которого она произошла. Так что комиссия была французской. Совмин СССР издал постановление о возмещении ущерба, причиненных трагедией, были выделены деньги на оказание помощи населению. Создали и правительственную комиссию... В книге "Авиация: черное и белое" Владимир Пономаренко, известный ученый, генерал-майор медслужбы, всю жизнь связанный с авиацией, писал, что летчики "прежних времен" были особой "когортой". Они не только отличались исключительным здоровьем, но еще и обладали набором уникальных человеческих черт. Для советского летчика было немыслимо совершить что-то такое, чем грешили много позже летчики постперестроечной поры: они не могли "дать порулить" машину сыну, не подготовиться к полету, быть не в форме перед ним. Увы. такие случаи были нередки для туманных 1990-х, но не для 1973 года. И вопросов к экипажу - в смысле уровня его подготовки - быть не могло. Да и не было. Катастрофа была трагедией с оттенком сенсации: этого не мог ожидать никто. Все надежды, естественно, возлагали на "черный ящик", но через несколько дней агентство Франс Пресс написало на своей ленте, что ящик был обнаружен открытым в садике возле одного из домов. Однако - чудо! - фотопленка в нем оказалась засвеченной, а магнитофонной пленки не было вовсе. Спустя неделю с небольшим после трагедии свое заявление сделал генконструктор Алексей Туполев. Все данные собираются, все анализируется, но запись самописца не найдена, много чего не хватает для окончательного вывода... А спустя год, в июле 1974 года была поставлена точка в этой странной и непонятной истории. Французские и советские специалисты сделали вывод, что в конструкции самолета не было никакой ненормальности. Все функционировало так, как должно было функционировать, системы сбоя не давали. И поползли разговоры о пресловутом "человеческом факторе". .. Предположений было два. Первое: один из членов экипажа находился в кабине не пристегнутым. Очевидно, он держал в руках кинокамеру, но если самолет совершил некое резкое движение, этот человек, падая, мог помешать пилоту совершать нужные действия. Причем много раз оговаривалось - нет доказательств, что было нечто подобное, но нет и данных о том. что этого не было. Туман? Да. Бросающий тень на экипаж, который, увы, ничего не мог сказать в свою защиту. Но что за движение мог совершить самолет? Ответ на этот вопрос был - около Ту-144 находился французский самолет-разведчик Mirage IIIR. Французы признавали, что хотя расследованием и было установлено, что реальной опасности столкновения между двумя самолетами не было, советский пилот мог от неожиданности, увидев "разведчика", произвести некий маневр для уклонения. В итоге остались вопросы. И тень. От которой горько. Такого количества легенд, что было рождено на свет после этой трагедии, и не припомнишь. Слухи ходили невероятные: и то, что камера, выпав из рук у снимавшего полет генерала Бендерова блокировала ручку управления, и что диверсанты открутили у чудо-машины маленькую гаечку... Был и "Мираж" - и правда, совсем рядом. Его задачей было фотографирование полета Ту-144. На трех фото, что отдал потом советской "группе расследования" командир "Миража" Ту сначала набирал высоту, потом снят борт был снят "по правую руку" от "разведчика", а следующий кадр - страшный, падающие на Гуссенвиль обломки. Для советских специалистов эти фотографии стали подарком - по их мнению, снимки однозначно давали понять, что "Мираж" помешал Ту. Французы, конечно, стояли на своем: нет, "Мираж" был на достаточном расстоянии от советского самолета, резкий маневр экипажа ничем подобным оправдан быть не мог. Но в воспоминаниях ведущего аэродинамика КБ Тупролева Георгия Черемухина сказано, что сопоставив время, они определили взаимное положение самолетов и даже вычислили, когда пилоты Ту-144 могли увидеть «Мираж III». Расчеты показывали, что между самолетами было расстояние в полтора-два километра. На таком расстоянии маневр и правда был не нужен. Но зато данные аэродинамиков... никто учитывать по сути не захотел. Черемухин писал: «нам сказали: «Цыц!» Важным стало не расследовать ситуацию до конца, а как-то ее... забыть. И в ЦК, как он писал, эта "бодяга уже надоела". Увы, жизни летчиков и пострадавших от падения обломков самолета людей стоили не дороже государственных интересов. СССР хотел, что бы итоги расследования не оставили и намека на каплю на его мундире; того же, собственно, хотели и французы. Тем паче, Ту был похож на "Конкорд", и тень на фюзеляже нашей "тушки" отбрасывалась и на ту машину. Это было плохо - для всех... Кроме прочего, обеим сторонам было, что скрывать. Через десять дней после трагедии Алексей Туполев опроверг распространенное агентством Франс Пресс сообщение об «указаниях изменить программу полета, которые были даны экипажу советской делегацией» в Ле Бурже. План полета, говорил Туполев, был известен загодя и не включал каких-либо опасных элементов». Но что-то тут не сходится. И по ряду свидетельских показаний, полет 3 июня этому "утвержденному загодя полетному заданию" не соответствовал. Так, по плану Ту сделал два первых прохода над взлетно-посадочной полосой, но потом вместо того, чтобы зайти на посадку, вдруг начал заходить на третий проход - в плане не оговоренный. А потом самолет вышел на середину полосы и принялся выполнять крутую «горку» - то есть набирать высоту с постоянным углом наклона траектории, затем начал падать на спину, после чего очень резко пошел на снижение – близкое к пикированию, затем в полукилометре от земли вышел на горизонтальные полет и развалился в воздухе на части. Позже было подмечено, что второй пилот, Валерий Молчанов, был пристегнут ремнем через плечо, а так делают только в том случае, если запланировано выполнение фигур высшего пилотажа. Но ничего подобного в задании не значилось и экипажем та же "горка" отработана не была... Экипаж был настолько дисциплинирован, настолько четко работал, что предположить, что летчики сами по себе решили развлечь и потрясти публику, просто невозможно. Такая лихость могла им обойтись дорого. Правда, обошлась еще дороже... Но самоуправство было исключено - в силу ответственности экипажа и ментальных особенностей удивительного создания - советского летчика... По некоторым данным, в этой истории тумана еще больше, чем кажется на первый взгляд. Говорят, например, что на самом деле пленку магнитофона нашли и тайно увезли из Франции в Москву. Называли "в разговорах" даже менсто, куда она попала в результате - якобы ее спрятали в личный сейф министра авиапрома СССР. Но те, кто расшифровывал данные, утверждали, что никакие виражи, совершенные машиной, да еще с таким креном, заданием были не предусмотрены! Но нарушение официальной программы было, и говорит это лишь о том, что все было запланировано перед полетом, и уж точно никак не летчиками - они, повторим, ментальностью и дисциплинированностью просто не были способны совершить подобное "по собственном разумению". Отсюда - и предположение. Советскому Союзу важно было переплюнуть "Конкорд", сделав ту же "горку" - элемент крайне сложный для машины такого веса и размера. Но речь шла о престиже страны. И этот "экспромт", судя по всему, экипаж насаждался "сверху". Говорят, немногочисленные свидетели тому, что командир Ту Михаил Козлов отказывался от этого "ЦУ", все же были... Ту-144 был прекрасной машиной. Но еще "сырой". Да и делался он в страшной спешке; главной задачей было "обштопать" соперника-француза, во что бы то ни стало доказать, что советская махина не просто ничем не уступает, а "кроет" "Конкорд" по всем статьям. И очень похоже, что летчики - великие профессионалы - понимали это. Не могли не понимать... Но что они могли сделать, если приказ шел "сверху"? Ничего. Могли лишь предчувствовать беду. Вот и на барельефе на Новодевичьем у них - трагические лица... Стоит ли предъявлять претензии за спешку и недоделки туполевскому КБ? Тоже - нет. Там работали блистательные спецы. Но от них требовали невозможного - и в кратчайшие сроки. Кроме Ту-144 КБ работало параллельно над сериями Ту-22М и Ту-154. Гонка была запредельной. И потому нет ничего удивительного, что могли появиться ошибки в расчетах при конструировании. Люди работали сутками, а результатов требовалось все больше и больше, и только - блестящих. Пройдет несколько лет, и Ту-144 опять развалится - в Новосибирске, в условиях, которые имитировали реальный полет. Налицо явная проблема... Специалисты говорят, что прочность конструкции не выдерживала критики. Примененная к изготовлению самолета новая технологическая концепция - которая позволяла делать большие монолитные фрагменты корпуса из огромных листов металла, избегая применения миллионов клепок, на самом деле изрядно ускоряла процесс производства, но "била" по главному козырю прежнего метода - прочности. ... Сорок пять лет прошло со дня трагедии. Лица на памятнике на Новодевичьем по-прежнему молоды и удивительно красивы. Эта история заставила многих сомневаться в их профессионализме, говорить о совершенных ошибках. Но похоже - нет, не в том дело. Смерть экипажа и безвинных жителей французского городка была чудовищной платой за амбиции государства и его чиновников. И нет уже того государства, и основных действующих лиц политической арены того времени. Да и память о летчиках-героях живет лишь в сердцах у их родственников - жен и детей, лишившихся мужей и отцов лишь из-за того, что кому-то очень хотелось быть первым - во всем. Светлая память тем, кто навсегда ушел в небо - в далеком Ле Бурже...