«Чтобы не остаться с одним молотком, нужно сотрудничать»
«Полноценной заменой западных компаний, того же ExxonMobil, это не будет. Я считаю, что их уход будет большой потерей и для России, и для международного сообщества. Ведь мы лишаемся не просто технологий, но нечто большего – лишаемся сотрудничества. Когда опускают железный занавес с той или иной стороны, это ни к чему хорошему не приводит. Конечно, мы и сами можем все освоить, но не так, как вместе. Будет у нас свое оборудование, созданное, как говорили раньше с помощью молотка и чьей-то матери, но на Западе давно ушли и от этой матери, и от молотка, там уже новые технологии, даже другое сознание. Чтобы нам не отбиться и не остаться с одним молотком, нужно сотрудничать. Нам не столько ExxonMobil нужен как таковой, нам нужно, чтобы была передовая компания с большим опытом. Это может быть и Chevron, и BP, и Shell и Total, а лучше все они, в разных проектах разные. То, что сказал Молодцов, – очень позитивный сигнал. Две или три государственные компании не в силах освоить весь шельф. Он такой большой, такой сложный и разнообразный по условиям, что нельзя, желая освоить все, ограничивать себя небольшим набором компаний, которым разрешено это делать. Здесь чем больше, тем лучше, но только квалифицированных компаний. И не надо им цапаться между собой из-за ресурсов, у нас этих ресурсов более чем достаточно. Я всегда выступал за то, чтобы, например, «Лукойл» тоже был представлен на арктическом шельфе. Эта компания уже работает в морских условиях на Балтике и на Каспии. В принципе, в Арктику могут пойти и другие компании. Например, Сургутнефтегаз, хотя он сам себя ограничивает сухопутными месторождениями. «Татнефть» – тоже сильная компания, добывающая тяжелые нефти. Но пока она очень робко смотрит на шельф, может из-за территориально расположения. Все-таки Татарстан находится в середине европейской части России, далеко от всех морей. Но, кто знает, может и «Татнефть», и «Сургутнефтгаз» туда пойдут? У других более мелких компаний пока компетенций для освоения Арктики нет. Это ведь очень ответственный участок, потому что цена потерь или экологических рисков может быть очень высокой. Мы знаем во что обошлось компании BP авария в мексиканском заливе – недавно озвучили цифру порядка 40 млрд долларов. Думаю, и государство понимает, что разработка шельфа – гораздо более дорогой и более рискованный проект, чем освоение сухопутных месторождений. Если возникнет какой-то разлив, это гораздо больший урон. И большие деньги, которые придется вернуть, или уже не вернуть, если погибнет большое поголовье рыб, птиц, млекопитающих. В Арктике придется вкладывать больше денег, а получать меньше. Поэтому, если проект нужен для страны, государство, например, может установить более мягкий фискальный режим, чтобы сделать проект выгодным для тех, кто вкладывает в него свои ресурсы. В противном случае никакая компания ни за какие коврижки туда не пойдет, зная, что если что-то случится, то все разорятся, да еще и в тюрьму сядут. Нам принадлежит 44% мирового шельфа, мы отвечает грубо говоря за половину Северного полушария. Сегодня шельф дает нам, по-моему 30 млн т нефти в год, но потенциально он может гораздо больше. Моря могут дать нам до 20% всей добычи нефти в стране, то есть порядка 100 млн т в год». Фото: pixabay.com
