Войти в почту

Журналисты «Вечерки» поделились историями про своих собак

Житейские истории с собакой в главной роли есть, наверное, у каждого. А коль скоро нынешний год пройдет под знаком Желтой Земляной Собаки, почему бы не рассказать их. Бетси выходит из берегов Огромная сенбернариха Бетси служила моей подружке Ленке и подушкой, и «пони». Породистая красотка была хороша всем, кроме абсолютной апатичности. Даже гулять в Битце ей было лень. Ее мечтой оставался уголок между диваном и стеной, где Бетси готова была лежать сутками, как мягкий мешок лени... Так и жила бы Ленка в иллюзиях относительно своей любимицы, если бы однажды под вечер не отправилась в Битцу, еще не знавшую маньяка Пичужкина, но приютившую в тот вечер другого жутковатого господина. Бетси в лес идти не хотела, бродила по краешку, а Ленка пошла по тропинке вглубь. Жаждавший любви господин поджидал ее за кустом. Все было как в дурном сне — захват, бросок на землю, треск одежды. Ленка безнадежно крикнула: «Бетси!», с тоской понимая, что это все равно что позвать на помощь тюфяк. Но через несколько секунд неведомая сила оттащила мужика в сторону. Вскочившая с земли Ленка увидела невероятное: гигантская собака с шерстью дыбом стояла лапами на груди у героя-любовника и при каждой его попытке шевельнуться отвешивала лапой затрещину, рыча. «Бетси, фу!» — попробовала отогнать собаку Лена, но та и не думала подчиняться. Ухватив мужика зубами за куртку, Бетси поволокла его к дороге — к Балаклавскому проспекту. Думаю, с либидо дяденька распрощался надолго. Бетси не давала ему подняться с земли до тех пор, пока не приехала патрульная милицейская машина, вызванная свидетелями расправы. «Сдав добычу», Бетси утихла, глаза ее снова стали равнодушными, и она спокойно поплелась домой. Больше тихоня из берегов не выходила. Не было поводов. Но после «битцевского эпизода» мы все начали относиться к ней с бескрайним уважением. Хотя что мы, в сущности, знаем о тех, кто живет с нами рядом... Ольга Кузьмина Сосиска в рукаве Когда мне было пять, дед обещал подарить жеребенка, когда пойду в школу. Взрослые вообще много обещают, не думая, — ты или сразу дари, или душу не трави. Два года я грезил конем, пытаясь заменить его чем ни попадя. На теленке ездить не разрешали. Овцы были слишком резвы, а бараны больно несговорчивы. Но у тети был ньюфаундленд. А у ньюфаундленда было четыре ноги, хвост и грива. А где-то на Севере, я слышал, только на собаках и ездят. Ее звали Диной. Она облизывала чужаков, ластилась к пьяным и, прежде чем загнать кошку на дерево, просила у нее прощения. Оседлать резвую собаку ростом с тебя — та еще задача, но у меня в рукаве был козырь — сосиска. Пока Дина жевала у крыльца, я поднялся на пару ступенек и прыгнул... Д’Артаньян и Зорро, увидев, как собака стартует с места до сотни, поняли бы, насколько непрактичны лошади. А я спустя пару секунд понял другое: головой о забор — это неприятно. Дед меня, конечно, отлупил за это, но жеребенка подарил. А Дина с тех пор при виде меня забивалась под крыльцо и скулила, будто у нее живот болит. Александр Адамов Две котлеты Утро на даче началось шумно. Соседка Марина Анатольевна кричала дурниной на мужа: «Андрей, как ты мог! Тебе же нельзя жареное! Зачем ты съел котлеты?!» Дородный Андрей Иванович что-то бубнил в ответ. «Маринка диетой довела мужа до воровства», — констатировала моя мама и, взяв в руки тяпку, направилась обихаживать любимые пионы. — Да, мне кажется, Бимка заболел. Все утро на крыльце как мертвый лежит...» Это действительно было странно: обычно пес был весел и вездесущ. Я потрогала Бимкин нос: да нет, нормальный мокрый нос здоровой собаки... «Иди сюда, да скорее же ты!» — позвала меня мама и, указав на землю под кустом пиона, произнесла шепотом: — Смотри, что этот гад натворил!» Поверх разрытой маминой тяпкой земли валялись... две котлеты. Те самые, которые, по версии соседки, тайком съел ее муж и которые не смог доесть наш пес, почему и зарыл «на черный день». «Ну, я тебе сейчас...» — мама посмотрела в сторону крыльца. Бимки там уже не было. Галина Неробова Быть рядом – для пса не команда Когда на семейном совете мы решили, что в доме должна появиться собака, муж и старший сын сразу заявили: будет пес, от женщин одни проблемы, нам, мать, тебя хватает. Спорить не стала, лишь робко выразила надежду, что гулять с ним будут мальчики. ...Рыжее, нелепо разбрасывающее в стороны лапы существо тут же выскочило нам навстречу, едва мы переступили порог какой-то очень замызганной квартирки в пятиэтажке на окраине города. Хозяйка что-то бормотала, что мама его чистокровная лайка, а папа — лабрадор из соседского подъезда. Но их мы не увидим, потому что… Честно говоря, было все равно. Черные глаза-бусины смотрели на нас с умилением и ожиданием. В них буквально лучилось счастье, что вот сейчас — возможно и неужели! — его отсюда заберут. И мы забрали. Несмотря на то что ни лайка, ни лабрадор явно не участвовали в создании этого чуда природы. Рос Грант быстро, и уже в свои шесть месяцев стал настоящей нянькой для нашего двухлетнего сына, которому разрешалось все: пес терпел, когда тот пытался его оседлать, возвращал на место игрушки и никому никогда не разрешал повышать на малыша голос. Стоило прикрикнуть, Грант тут же начинал лаять. Для старшего собака стала другом, наверное, даже в какой-то момент его вторым «я». Команда «Рядом!» была излишней — он вообще никогда не отходил от подростка и сидел у окна, пока тот не возвращался домой. И чувствовал каким-то своим собачьим нутром, что сын близко. Не ошибался ни разу. Если псина рванула к входной двери, можно идти открывать — минут через пять явится. …Мальчишки выросли. У старшего — своя семья, младший служит в армии. А старина Грант по-прежнему несет у окна вахту. Ему уже восемнадцать, почти не слышит, иногда подслеповато спотыкается. Но я точно знаю — пес в любой момент сделает стремительный рывок к двери. Он ждет вас, ребята. Каждый день ждет. Наталия Покровская Пина, доедай! Это был такой же теплый декабрь, как сейчас. Уже наряжена елка, и составлен список гостей. Тут ко мне и попало это существо. Тойтерьер с глазами кота из «Шрека». Существо звали Пина, ей было полгода от роду, и на первый взгляд она производила впечатление самой скромной и интеллигентной собаки в мире. Тогда я еще не представляла, сколько разрушительной энергии в ней кроется. Когда я первый раз оставила ее одну, то, вернувшись домой, долго не могла поверить, что вот это все натворила зверушка размером чуть больше человеческой ладони. Казалось, что в моей комнате что-то бурно отмечала толпа подростков-дебоширов. Все вещи со стола переместились на пол, бумаги были порваны в клочья, а резиновые тапочки напоминали листья, пожеванные саранчой. Тогда я усвоила первый урок. Появился в доме щенок — убирай все подальше и повыше. Второй урок — если не доела свой завтрак, это сделает кто-то другой — я выучила чуть позже, когда не нашла в приготовленных и опрометчиво оставленных на столе бутербродах с колбасой колбасы. Спустя несколько лет, когда я завела вторую собаку, на эти грабли я больше не наступала. Но тут возникла другая проблема. Ева — такса с врожденным охотничьим инстинктом — начала проявлять его, роя норы во всем, что попадалось под ее неугомонные лапы. Пришлось выкинуть несколько комплектов постельного белья. Тяжело было на прогулках — каждый, кто пытался приблизиться к «маленькой колбаске», бывал бесцеремонно обруган. И все-таки мне жаль людей, у которых нет собаки. Я где-то слышала, что им приходится нагибаться за едой, которую они уронили на пол. Марина Черняк Как Анчар стал Баксом Собак у меня никогда не было. Против была мама. Ну, вы знаете это стандартное, неистребимое, чисто мамино: «Ага, наиграешься и бросишь, а гулять с ней я буду». Зато собака была у бабушки. И я навострился ездить в Кунцево, чтобы поиграть с собачкой. Очень скоро ездить стало страшно. Черношкурая сатана в обличии пса гонял всех, кто попадался ему на глаза. И имя у него было подходящее — Анчар. Единственной, кого эта сволочь боялась, была бабушка. А если бабуля натренированным голосом (семерых детей воспитала!) говорила: «Сейчас палку возьму», — Анчар сваливал быстрее, чем бандиты с места преступления. В тот раз мы с двумя моими братьями о чем-то разговаривали в большой комнате, когда на пороге появился он. Анчар загородил своей массивной тушей путь к отступлению и принялся рычать. Мы стояли, не дыша, балансируя между обмороком и истерикой. Наконец, кто-то догадался позвать на помощь бабушку. Но ответа не было. Минуты тянулись, как мед, но Анчару эта игра не надоедала. Последнее отчаянное — ну бабушка же! Анчар огреб разом за все наши страдания. Больше в тот день он на глаза никому не показался. … Прошло время. Анчар умер, а я снова держу путь в Кунцево. Как обычно, бабушка встречает у порога. Провожает на кухню и идет договаривать по телефону. Вдруг боковым зрением улавливаю движение. Поворачиваю голову — Анчар! Та же черная шкура, карие глаза, массивное тело. Смотрит на меня, склонив голову набок, облизывается. И начинает приближаться. Сижу, закрыв глаза, готовлюсь к смерти. Собака доходит до меня, ныряет под руку, вскидывая ее себе на холку, и смотрит в глаза, будто говорит — ну, чеши давай! Так мы познакомились с Баксом. Лапочкой, умницей и просто красавцем. Михаил Полиев Подписывайтесь на наш канал в Яндекс.Дзен! Подписывайтесь на канал «Вечерней Москвы» в Telegram!

Журналисты «Вечерки» поделились историями про своих собак
© Вечерняя Москва