«А Черномырдин предупреждал»
3 ноября 2010 года в Москве на 73-м году жизни скончался Виктор Черномырдин. За свою долгую карьеру в политике Черномырдин был премьер-министром, исполнял обязанности президента и служил послом на Украине. Биография и высказывания одного из самых ярких российских политиков — в фотогалерее «Ъ». Виктора Черномырдина знают в разных качествах, но знают, кажется,все. Во-первых, конечно, как основателя «Газпрома». Компания, на которой в путинские годы держалось буквально все, была создана им и только им, без всяких «энергетических сверхдержав» и прочего «мечты сбываются». Что еще? «Наш дом — Россия», первая настоящая (гайдаровский «Выбор России» не в счет, у того хотя бы идеология была) партия власти в значении «партия начальства», скрепленная только принадлежностью к номенклатуре и ничем больше — бета-версия «Единой России», причем более ценная, чем «Единая Россия», потому что последней только предстоит пережить то, что случилось с «Нашим домом» в 1998 году, когда Черномырдин, еще не верящий в то, что он уже не начальство, отчаянно-истерически упрекал с трибуны Совета Федерации самарского губернатора Константина Титова в том, что Титов ему "вылизывал залысины", а теперь заговорил по-другому. Еще — конечно, «говорите громче, Шамиль Басаев» — унизительные для Москвы переговоры с захватившим буденновскую больницу главным террористом девяностых. Формально — нечто совсем перпендикулярное путинской кавказской политике, но именно что формально, потому что мы не знаем, сильно ли дрожит голос пришедших на смену Черномырдину, когда они говорят по телефону с Рамзаном Кадыровым. Комиссия «Гор-Черномырдин» (потом она ненадолго станет «Гор-Кириенко», и будущий нобелевский, оскаровский и прочий лауреат раздраженно бросит новому партнеру — «Вы слишком рано стали премьером»; наверное, Гор действительно любил Черномырдина) — идеальное партнерство задолго до всех «перезагрузок». Поездки в Белград в дни войны 1999 года — пока официальная риторика Москвы заново привыкала к языку холодной войны, Черномырдин уговаривал и уговорил Милошевича сдаться — в «нулевые» такая дипломатия станет привычной, как, впрочем, и конфронтационная риторика — оказывается, они совсем не мешают друг другу.
