Кого мы все-таки вспоминаем в день памяти жертв репрессий?

День памяти жертв политических репрессий - это такая дата, когда не принято задавать вопросы и уточнять. Но я, тем не менее, хочу задать целый ряд вопросов, потому что иначе – а кого мы, собственно, вспоминаем и поминаем в этот день? День памяти жертв политических репрессий - это такая дата, когда не принято задавать вопросы и уточнять. Вот, например: часть тех, кто попал в жернова репрессий, сами до этого были активными их проводниками. А те, кто репрессии остановил и людей реабилитировал, были расстреляны по вымышленным обвинениям и не реабилитированы до сих пор. Первых мы в этот день вспоминаем, а вторых забываем? Не правда ли, кощунственный вопрос? Но я, прекрасно понимая, на что иду, хочу задать и его, и целый ряд аналогичных, потому что иначе – а кого мы, собственно, вспоминаем и поминаем в этот день? Мне не вполне понятна позиция современных власть имущих. Они с завидным постоянством поднимают вопрос памяти и покаяния; в этом году в центре Москвы открывается масштабный мемориал жертвам политических репрессий советского периода. Уж современным-то властям точно не за что каяться: они из другой политической эпохи. А в той политической эпохе был проведен и анализ, и осуждение, и покаяние, и прозвучало это не раз: при Хрущеве, Горбачеве, через культуру и искусство, и даже в постсоветские годы КПРФ, как спорный, но наследник советской КПСС, осудила практику репрессий. Современная власть перевернула страницу страшных 90-х –действительно страшных, я здесь ни капли не иронизирую, как журналист, начинавший в 95-м с криминальной хроники, я такого насмотрелся… Принудительное переселение стариков из центра Москвы? Расселение коммуналок в ближайшие леса? Решение «деловых» вопросов через чудовищные пытки? Сфабрикованные дела, пытки и убийства в отделениях милиции – все это было, было! Одного бизнесмена в милиции пытали, последовательно засунув ему в задний проход три бутылки пепси-колы. Судмедэксперт на вскрытии зеленел. Такой судмедэксперт, который про паяльник в задний проход рассказывал анекдоты. Скольких реально тогда запытали, вывезли в лес, посадили по абсолютно сфабрикованным делам, лишили жилья – истории предстоит еще выяснить. Если будет на то политическая воля и будет сформулирована такая задача. Вот в отношении сталинских репрессий она была сформулирована, а в этом отношении – нет. Ее почему-то не формулируют и объектом государственного интереса не делают. Почему – это тоже вопрос. Современная власть должна была бы рефлексировать по жертвам «установления демократии в России» и «рыночных реформ», которые по некоторым оценкам, стоили нам до 8 миллионов жизней. Но она рефлексирует по жертвам сталинских репрессий. Может быть, это попытка найти оправдание? Я не знаю. Мне не понятна позиция правозащитных организаций, поставивших своей целью открыть нам правду о сталинских репрессиях. Особенно непонятна после того, как глава общества «Мемориал» Арсений Рогинский в одном из своих интервью признался, что умышленно завышал число репрессированных, имея на руках точные данные. А завышал потому, что иначе его не поняли бы люди, которых он уважает. Я приведу цитату – это Арсений Рогинский, известнейший историк и правозащитник: «А по моим подсчетам за всю историю советской власти, от 1918 до 1987 года (последние аресты были в начале 1987-го), по сохранившимся документам получилось, что арестованных органами безопасности по всей стране было 7 миллионов 100 тысяч человек. При этом, среди них были арестованные не только по политическим статьям. И довольно много. Да, их арестовали органы безопасности, но органы безопасности арестовывали в разные годы и за бандитизм, контрабанду, фальшивомонетничество. И по многим другим «общеуголовным» статьям. Под все эти цифры есть папки с документами. В ежегодных отчетах органов безопасности значится: привлеченных – столько-то, в том числе с арестом, в том числе без ареста. Дальше начинается таблица движения арестованных. Прошло по законченным следственным делам – столько-то, в том числе, передано на особое совещание – столько-то, передано в суды и трибуналы – столько-то. В несудебные органы – столько-то. Бежало, умерло – вся статистика. Побегов, кстати, было очень мало. И вот цифра итоговая – 7 миллионов. Это за всю историю советской власти. Что с этим делать? А общественное мнение говорит, что у нас чуть ли не 12 миллионов арестованных только за 1937-1939-й. И я принадлежу этому обществу, живу среди этих людей, я их часть. Не советской власти часть, не российской демократии, а этих людей. Просто точно знал, что, во-первых, не поверят. А, во-вторых, для круга, к которому я считаю себя принадлежащим, это значило бы, что все, что нам говорили о цифрах до этих пор вполне уважаемые нами люди, неправда». «И, – продолжает Рогинский, – отложил я все свои вычисления в сторону…». И это общество «Мемориал»... А теперь давайте вернемся к Дню памяти жертв политических репрессий. По данным историков, «политическим» репрессиям в годы советской власти, с 22 по 53 годы (хотя репрессии продолжились и при Хрущеве), подверглись плюс минус 4 миллиона человек. Это люди, репрессированные всеми органами власти, как судебными, так и внесудебными по «политической» 58 статье. Которая включала в себя и такие пункты, как шпионаж, измену Родине, терроризм, организацию банд – и т.д. И значительная часть пресловутой 58-й статьи присутствует в современном уголовном кодексе. При Горбачеве незаконными были объявлены все внесудебные приговоры – Двоек, Троек, Особых совещаний, без разбора дел по существу. Итоги мы увидели в 90-е и отчасти в 2000-е. Еще одна цитата: «Всего в спецфонде ГУВД находится около 6 тысяч дел на людей, состоявших в так называемой Русской освободительной армии и сосланных после войны на поселение в Красноярский край. Из этой категории с просьбой о реабилитации обращается в среднем 100 человек в год. И по большинству дел выносится положительное решение». Это «Аргументы и факты» за 2002 г. Это Власовцы. По которым выносится (выносилось в 2000-ном, но не отозвано же!) положительное решение о реабилитации в соответствии с нашим законодательством. Это тоже жертвы репрессий о которых, получается, мы тоже в этот день скорбим. Есть лишь единственная проблема, кроме изложенных, которая меня волнует всерьез. Есть люди, которые действительно пострадали невинно. Но никто – и никогда – не предпринял попытки прошерстить архивы и действительно отделить невинно пострадавших от всяких негодяев: бандитов, террористов, власовцев. По-моему, если уж поднимать сегодня тему сталинских репрессий, то именно этот вопрос должен быть первоочередным. Иначе кого мы сегодня вспоминаем? У меня нет ответа. Дмитрий Лысков, писатель, журналист, телеведущий.