В непроходимом лесу

Увидеть джунгли, продираться через непроходимые заросли с мачете в руках, ощутить на себе прикосновение лиан, а, может, и протестировать их на прочность, слышать крики тропических птиц, исполнить горячий и незабываемый танец, спасаясь от гигантских красных муравьев, кожей ощущать влажное дыхание первичного дождевого леса. … Зачем? Да, просто потому, что это иной мир, пространство приключений и опасности, первозданный рай, который мы почти потеряли. Со спутниковых снимков можно различить две основные области дождевых лесов на нашей планете, зелёные моря джунглей протянулись на сотни километров вокруг бассейнов рек Амазонки и Конго. Экваториальные дождевые леса, занимают всего 7% поверхности планеты, но являются домом для более чем половины видового разнообразия животных, в том числе и наших ближайших родственников – приматов. Человек все чаще вытесняет диких обитателей джунглей из их среды, выжигая и вырубая лес, захватывая все большие области под сельскохозяйственные плантации, причем первыми под удар попадают самые высокоорганизованные и приспособленные для жизни в природе, но не в схватке с цивилизацией. Более 60 % приматов на данный момент находятся под угрозой исчезновения, среди них: калимантанский и суматранский орангутаны, горные и речные гориллы Экваториальной Африки. Увидеть этих животных в естественной среде обитания сегодня, не столько вопрос удачного стечения обстоятельств, навыков ориентирования в экваториальном лесу и умения выслеживать, сколько наличия у вас достаточного количества денежных средств для оплаты разрешений на посещение заповедных уголков нашей планеты с целью наблюдения за «ускользающей красотой». Горные гориллы вместе с шимпанзе и человеком разумным в иерархии животного мира относятся к одному подсемейству гоминины. Количество проживающих на планете людей мы все прекрасно знаем, ориентировочная популяция шимпанзе – двести пятьдесят тысяч особей. Горных горилл в настоящее время в дикой природе осталось не более девятисот. Их ареал очень узок, а существование возможно только на охраняемых территориях национальных парков трёх стран Африки: Руанды, Демократической Республики Конго и Уганды – в месте, где они между собой непосредственно граничат. Для посещения диких горных горилл мы выбрали угандийский парк «Непроходимый лес Бвинди», не в последнюю очередь из-за его названия, навивающего воспоминания о зачитанных в юности до дыр приключенческих романах Верна и Буссенара. Заповедной зоной территория парка была объявлена ещё в 1932 году, но по настоящему ограничить влияние человека на тропические дождевые леса в этих местах из-за нестабильной политической ситуации удалось только в начале 1990-х годов. Ранним утром мы вместе с ещё несколькими обладателями пермитов на посещение парка собрались в небольшой беседке у кромки джунглей на границе деревушки Рушага. Ещё до поездки мы были осведомлены, что при наличии любых респираторных заболеваний в какой бы то ни было форме, мы можем быть не допущены к обезьянам. Кроме того от нас требовалось беспрекословное подчинение указаниям сопровождающих нас сотрудников парка, отказ от использования репеллентов и косметики, нормальная физическая форма, одежда и обувь пригодная для похода по горной местности. В Бвинди сосредоточена большая часть мировой популяции диких горных горилл, около 350 особей. Они живут в парке обособленными группами (семьями). Самая большая семья в парке насчитывает 26 обезьян. В секции Рушага живёт пять групп горных горилл, но с какой из них нам суждено было встретится, оставалось неизвестным до самого последнего момента. Всё дело в том, что каждое утро за несколько часов до выхода туристических групп, в лес отправляются рейнджеры парка для того, чтобы определить текущее местонахождение приматов. В зависимости от доступности той или иной семьи, а так же, что много важнее от состояния тревожности горилл, принимаются решения о возможности или невозможности их посещения в данный конкретный день. Наконец, по рации в зону брифинга приходит информация, что в лесу найдены две семьи горных горилл, доступные для наблюдения, это небольшие группы Ншонги и Бвеза. Нам выпадает шанс познакомится с семьёй Бвеза, состоящей из семи членов. Итак, последние приготовления, ключевым из которых является заправка штанин в носки для исключения возможности доступа к открытой коже злобных красных муравьёв, которыми кишат здешние джунгли, все готовы. Мы распределяемся по нескольким машинам и начинаем движение по просёлочной дороге, которая как кольцо опоясывает Непроходимый лес Бвинди. По правой стороне от нас высокая зелёная стена девственных джунглей, через которые нам уже совсем скоро предстоит пробиваться, а слева, ландшафт в который это всё могло превратиться не будь здесь создана особо охраняемая заповедная зона – возделываемые склоны гор с плантациями чая и бобов, чередующимися с деревушками и стадами домашнего скота. Машины останавливаются у начала очередной плантации, склон горы только что освободили от растительности и разровняли для начала посева. Но наш взор уже устремлён на противоположный склон ущелья. Там, за небольшим ельником высится громада дождевого леса. Мы впервые готовимся вступить в девственные экваториальные джунгли. Всю ночь накануне шёл дождь, хотя со времени календарного окончания сезона дождей прошло уже несколько недель. Утром на несколько часов ветер разогнал облака, но сейчас перед самым ответственным моментом дождь заморосил опять. Один из наших попутчиков 76-ти летний житель Гонконга нервничает больше всех. Ещё перед стартом он нанял себе двух портеров для того, чтобы общая физическая усталость, от многочасового перехода по джунглям, не помешала ему увидеть скрывающихся в лесу горилл. - Я не прощу себе, если не смогу их увидеть из-за того, что решился на эту затею в таком зрелом возрасте, я должен предусмотреть все варианты развития событий – говорит он, крепко сжимая в руках треккинговые палки. Следуя за гидами с мачете, мы цепочкой по одному входим в ельник, за которым начинается резкий подъём в гору. Чарующий запах хвои, мягкая пружинящая подушка из иголок на земле - мы как будто оказываемся в зачарованном лесу. Но вот, ельник кончается и от колоссальной стены джунглей нас отделяет только небольшой струящийся ручеёк. Над горами повисает зловещая тишина, даже дождь неожиданно перестаёт накрапывать, и мы несколько секунд с благоговением и страхом смотрим на уходящие ввысь стволы деревьев. Неожиданно тишина прерывается резким криком пролетающего мимо ярко синего турако, и мы как по сигналу по одному начинаем преодолевать ручей, перепрыгивая по скользким камням. Сразу за ручьём почва у нас под ногами превращается в зловонную жижу. Утопая в грязи, мы начинаем помогать себе выбираться из неё, хватаясь за стволы рядом стоящих деревьев. Через какое-то время наши ладони практически полностью покрываются огромным количеством разнокалиберных иголок, этими иглами покрыта большая часть стволов деревьев, за которые мы только что судорожно хватались. На двоих правшей у нас только одна пара садовых перчаток, купленных уже в Уганде. В любом случае хотя бы одна ладонь избежит сильных подтверждений. Мощными ударами мачете парковые рейнджеры освобождают нам путь, вырубая узкую тропинку на склоне. От этой тропки не останется и следа уже через несколько дней после нашего ухода. Мы продолжаем карабкаться по склону около 30 минут, используя все подручные средства: стволы деревьев, лианы, траву. Добравшись до гребня, мы получаем возможность восстановить сбитое дыхание. Метрах в двадцати ниже наш попутчик из Гонконга из последних сил преодолевает оставшийся подъём, а на гребне сигнализирует портерам, что дальше ему потребуется всё-таки их помощь. После коротких переговоров по рации выясняется, что идти нам теперь предстоит вниз. Сделав первые шаги по практически вертикальному склону, мы начинаем проклинать ночные осадки. Почва уходит из-под ног, ботинки утягивают вниз вместе с пластами гумуса, мокрая, так необходимая для страховки трава, выскальзывает их рук. Мы передвигаемся словно черепахи, каждую секунду рискуя кубарем покатиться вниз. На спуск уходит чуть ли не больше времени чем на подъём. Но никто, ни на секунду даже не задумывается о том, чтобы повернуть назад. Ещё до начала похода гиды сообщили, что нам до последнего не будет известно, какое расстояние отделяет нас от заветной цели. Это делается для того, чтобы поддержать моральный дух группы в стабильном состоянии. - Мы можем как очень быстро найти приматов, в течение часа-полутора, так и провести в поисках до восьми-девяти часов, в зависимости от мобильности каждой конкретной семьи горных горилл – сообщил нам до отправления руководитель группы улыбчивый крепыш Мистмас. Иногда случается, что гориллы уходят в зону недосягаемости и тогда нам останется довольствоваться только синяками да ссадинами. Но вот дно ложбины достигнуто, и мы вновь начинаем карабкаться вверх, надеясь, что за следующим гребнем состоится, наконец, долгожданная встреча. Достигнув вершины, мы приступаем к очередному спуску, траверсируя склон, как вдруг до нас доходит команда остановиться. Плохо соображающие, мокрые то ли от испарений леса, толи от дождя или собственного пота мы присаживаемся на корточки и начинаем медленно красться в указанном направлении. Неожиданно глаз начинает улавливать среди многочисленных оттенков зелёного тёмный силуэт чего-то большого. Шумевшая ещё несколько секунд назад ломающимися под ногами ветками, кряхтящая и стонущая группа внезапно начинает двигаться как заправские индейцы. Ещё пара шагов и мы, наконец, можем рассмотреть первого члена семьи Бвеза. Эта взрослая самка, сидящая на свободном в этом месте от деревьев склоне в зарослях кустов, с упоением ломающая сочные ветки и поглощающая листья. Она не обращает на окружающих её людей ровным счётом никакого внимания, завтракая, как ни в чём не бывало. Из оцепенения нас выводят первые щелчки фотоаппаратов попутчиков. В погоне за лучшими кадрами ни в коем случае нельзя самостоятельно сокращать дистанцию между собой и гориллой, это может привести к агрессии со стороны животного. Только если примат сам захочет более близкого общения у вас есть шансы чуть ли не погладить объект наблюдения по спине. Внезапно, неподалёку раздаются тревожные крики самца горной гориллы, ветви соседних кустов начинают неистово колыхаться и на авансцену выходят два «сильвербэка». По достижении солидного возраста шерсть на талии самца горной гориллы начинает приобретать характерный серебристый оттенок. Взрослые самцы наиболее опасные для человека приматы на нашей планете. Мощь этих обезьян чувствуется даже на расстоянии. Мы замираем от неожиданности, не понимая, что ждать от самцов, гиды приказывают нам не двигаться и самое главное не смотреть им в глаза, что тоже может послужить поводом для нападения. Самцы несколько минут оценивают ситуацию, а затем шумно плюхаются на землю и приступают к трапезе. Взрослые гориллы съедают до 30 килограммов растений в день и за этим занятием проводят большую часть суток. Поведение самцов, служит сигналом остальным членам семьи Бвеза, что ситуация под контролем и полакомится свежей сочной травой теперь могут все. На открытом склоне появляются два примата-подростка, а самой последней выходит взрослая самка с малышом на спине. Чудесным образом наша группа оказывается окружена горными гориллами со всех сторон, и мы получаем шанс познакомится с частью их жизни во всей красе. Трудно передать эмоции, охватывающие тебя в такие моменты. Находится на расстоянии вытянутой руки от семейства горных горилл, плыть в океане рядом с гигантской китовой акулой, лететь в пропасть ущелья во время банджи прыжка, преодолевать нильские пороги на крохотном каяке, быть свидетелем охоты прайда львов – Восточная Африка и в наши дни остаётся местом, где ваше сердце будет бешено стучать от соприкосновения с естественной красотой первозданной природы. Лимит времени посещения горных горилл в парке Бвинди строго ограничен и составляет всего один час. Этот час пролетает настолько незаметно, что мы не верим своим ушам, когда руководитель группы говорит нам, что приматов уже пора оставлять в покое. Но в какой-то момент всё решается само собой. Один из самцов заканчивает лакомиться очередным кустом дикого сельдерея и начинает двигаться прямо на меня. Я в замешательстве, не знаю что делать, принимаю решение оставаться на месте, надеясь что «сильвербэк» меня обойдёт, но горилла совершенно не собирается менять направление. И вот мы уже лицом к лицу с грозным самцом. Внезапно, чья-то сильная рука хватает меня за шиворот и тащит назад, горилла проходит в считанных сантиметрах и направляется вниз по склону холма. Я в оцепенении лежу на мокрой земле, пытаясь прийти в себя. 180 килограмм живого первобытного веса с огромными клыками могли запросто разорвать меня в клочья, останься бы я на пути самца. Я с благодарностью жму руку гиду, убравшему меня с пути доминантного самца, а тем временем остальные Бвеза покидают поляну и начинают удаляться от нас по склону гребня. Мы какое-то время пытаемся их преследовать, но довольно быстро осознаём, что по скорости перемещения заметно уступаем приматам. Какое счастье, что семья в момент нашей встречи никуда не спешила, кто знает, сколько мы смогли бы преследовать горилл по горным склонам до их следующей остановки. Мы возвращаемся назад, усталые, грязные, с многочисленными ссадинами на руках и ногах, но с чрезвычайным воодушевлением. В это утро нам удалось увидеть нечто необыкновенное, что вполне вероятно мы можем утратить уже в ближайшем будущем. Прощаясь с попутчиками, мы не спешим покидать склонов гор, по тропинкам, проложенным по террасам, мы отправляемся в гости к лесным людям – пигмеям батва. Лесными народом этих людей, правда, назвать уже нельзя, с созданием национального парка Бвинди в 1991 году, они были выдворены из леса и расселены на террасовых плантациях за его пределами. Традиционных охотников и собирателей дикого мёда угандийские власти пытались научить земледелию и скотоводству, но батва оказались совершенно не приспособленными к ведению сельского хозяйства и в настоящий момент влачат практически нищенское существование. К моменту как мы покинули лес, тучи окончательно развеялись и теперь мы шли под палящим экваториальным солнцем по голым склонам, засаженным посевами бобов. Мы уже заметили соломенные шалаши батва впереди, но чтобы добраться до них нам потребовалось ещё два часа траверсирования покатых склонов гор. Наконец, мы добрались до одноэтажного бежевого строения с жестяной крышей. Дом этот был возведён правительством Уганды для пигмеев в том числе и из доходов, получаемых от туристов, посещающих Непроходимый лес Бвинди, который был домом для племён батва на протяжении сотен лет. Заглянув вовнутрь, мы понимаем, что здание используются пигмеями для чего угодно, но только не для проживания, жить они предпочитают в соломенных шалашах, расположенных чуть выше по склону. Батва очень дружелюбны и несколько наивны. Первое, что бросается в глаза, это конечно же их рост, даже самый высокий член семьи не больше полутора метров. Потом мы обращаем внимание на чудовищные лохмотья в которые одеты пигмеи, отсутствие у них обуви и элементарных сельскохозяйственных орудий труда, кроме пресловутых африканских мачете. Охотиться батва запрещено, возделывать землю они не умеют, не имеют никакого скота, а поэтому зарабатывать могут только устраивая для случайно заблудших туристов импровизированные представления, да на государственные дотации. Последний факт делает батва изгоями среди других жителей этих мест: их презирают, с ними не считаются и существуют они практически в полной социальной изоляции. Наблюдая с какой искренностью пигмеи от мала до велика исполняют свои танцы, демонстрируют искусство добычи огня и владения луком, мы проникаемся к ним чувством симпатии смешанным с пониманием безысходности их существования. Бывшие лесные люди скорее всего либо исчезнут как племя вовсе, либо растворятся бесследно в постоянно растущей массе угандийцев. Мы покидаем пигмеев, оставляя их у шалашей, входами повёрнутыми к джунглям. Лес у них забрали, но наслаждаться его величественным видом хотя бы издалека им никто запретить не может. Непроходимый лес Бвинди это уникальное место на пёстрой карте Африки, где как нигде более можно ощутить одновременно хрупкость нашего мира, мощь дикой природы и утопичность человеческого существования.