Читаные единицы

Маша Трауб убедилась, что дети выбирают правильные книги О тонкостях взаимоотношений школьников и литературы Маша Трауб На днях я зашла в большой книжный магазин. В отделе зарубежной прозы толпилась компания девочек-школьниц. На вид -- лет тринадцать-четырнадцать. Девочки шумно обсуждали возникшую проблему. Одна из них хотела купить книжку "Оно" Стивена Кинга, видимо, находясь под впечатлением от вышедшего по этому роману фильма ужасов. Отчего-то девчушка решила спросить разрешения на покупку книги у родного отца, которому послала эсэмэс. И папа в ответном эсэмэс категорически запретил брать в руки эту книгу. -- Почему? Как? А как он объяснил? -- волновались подруги. -- Не знаю, может, считает, что мне еще рано такое читать. Или что вообще нельзя,-- девчушка чуть не плакала. -- Да ты купи, а ему не говори и все,-- подсказывали подруги. -- Она больше шестисот рублей стоит. Как я ему объясню, куда дела деньги? -- девочка держала в руках книгу с яркой кинообложкой. -- Ладно, давайте сложимся,-- подруги быстро скинулись, кто по сто рублей, кто по пятьдесят, и девочка пошла на кассу. Я чуть со скамейки не свалилась, на которую присела, листая новый бестселлер. Мыслей было много. Главная -- папаша там, ну точно "совсем ку-ку" (это так его охарактеризовала одна из девочек). Его дочери тринадцать, она идет после школы в книжный магазин и выбирает книжки. Разве это уже не счастье? А он ей запрещает выбрать то, что хочется. Речь идет не о платье, не о сумочке, а о книге! Причем бумажной. Да радоваться должен! Я не представляю себе ситуацию, в которой мой сын спрашивал бы у меня разрешение на покупку книги. Да если бы он новое издание "Камасутры" в дом принес, я бы радовалась. Еще бы попросила взять полистать. Так происходит с его книгами по научно-популярной физике и математике. Они меня так завораживают, что я оторваться не могу. Дети должны читать то, что хочется им, а не нам, родителям, и даже не учителям. Вот школьная литераторша моего сына тоже считает, что у детей не должно быть лишнего чтения. Прозвище у нее Фольга с ударением на первый слог. Как-то она рассказала подросткам про то, что раньше фольга ударялась на первый слог, а йогурт -- на второй. И ей лично эти ударения очень нравятся. Нас учили "ударять" на стишках. До сих пор от зубов отскакивают: "Знает даже носорог, что не творог, а творог", "Не налезли шорты, часто ели торты", "Если есть в тебе таланты, завяжи на праздник банты". У учительницы литературы есть система "хвостиков" и "галочек". Сколько-то "хвостиков" дают "галочку". Сколько-то "галочек" дают "пятерку" Литераторша, она же русичка, она же Фольга, поборница не только ударений. Она считает, что дети должны читать художественные произведения исключительно по школьной программе. Зарубежка приравнивается к побегу, современная проза -- расстрел на месте. В прошлом году она рассказывала нам, родителям, на собрании, как заставила всех детей выучить многострадальный "Дуб" -- отрывок из "Войны и мира". Она пообещала собрать всех учителей в актовом зале и устроить показательные чтения. Очень гордилась собственной новаторской методикой -- дети якобы от страха "Дуб" выучили. То, что некоторые роман вообще не читали, учительницу не волновало. То, что никто не испугался, просто "тупо зазубрили", ее также не беспокоило. У нее есть система "хвостиков" и "галочек". Сколько-то "хвостиков" дают "галочку". Сколько-то "галочек" дают "пятерку". Подростки поняли, что отвечать надо только тогда, когда учительница сидит над своей тетрадкой, куда заносит "хвостики" и "галочки",-- тогда точно внесет. А если просто так, на уроке, в режиме обсуждения, то бесполезно -- забудет и не поставит. Дети не читают тексты, а работают на "хвостики", как колхозники за трудодни. В учебнике для выпускного класса вроде бы все есть. Замятин, Трифонов, Гумилев, Цветаева, Ахматова, Бунин, Куприн, Блок. Во второй части -- Булгаков, Пастернак. Но как сказал сын, со слов учительницы -- "они все равно все не успеют". На некоторых текстах "сидят" по две недели, некоторые пролистывают "одним глазом". Сидят, например, на Валентине Распутине и Николае Рубцове. Бродского с Трифоновым "пролистывают". Есенин с Маяковским заслуживают "хвостиков", Северянин с Волошиным -- не очень. Мой сын "сидит" на своем научпопе и читает современную зарубежку. Слава богу, ему не сдавать ЕГЭ по литературе. К тому же к их физмат-классу учителя-предметники гуманитарных дисциплин относятся наплевательски. История -- прочтите параграф и на том спасибо. Английский? Да зачем вам английский? Немецкий убрали еще в седьмом классе за ненадобностью. Географию сдали в прошлом году и забыли. Да, есть особенности. В физмат-классе у двоих ребят фотографическая память -- они "Вишневый сад" могут страницами зачитывать наизусть, не вникая в смысл и содержание. Еще у двоих -- просто хорошая и специфическая. Содержание в целом пересказать не могут, но прекрасно помнят, как зовут героев, и мелкие детали -- у кого какая брошь на груди, кому сколько лет, кто что ел за обедом. Одна девочка из их класса вникает, но "хвостики" не получает -- у нее свой взгляд на произведение. Она не считает, что "Вишневый сад" -- это про Россию. Она полагает, что это -- история любви. Девочка пытается провести аналогию с Бальзаком, но учительница не видит аналогии. "Тебе физику и математику сдавать, не парься, забей",-- убеждают ее одноклассники. Но девочка упорно ищет аналогии и вникает в содержание. Читает, думает, спрашивает, интересуется. "Что ты опять выступаешь, Королева, ты же не будешь поступать в гуманитарный вуз",-- возмущается Фольга. Мой сын решает свои задачки под аудиокниги. Не по школьной программе. Физика, оказывается, лучше идет под Ремарка, а математика -- под Бабеля. Для него книги -- как музыка, под которую он тоже решает задачи.