Сергей Лавров ищет подходы к Юго-Восточной Азии

Для стран региона по-прежнему важнее всего Китай Глава МИД РФ Сергей Лавров в понедельник на Филиппинах в рамках мероприятий по линии АСЕАН встретился со своими коллегами во всех возможных форматах — как по отдельности, так и на заседаниях Регионального форума по безопасности (АРФ) и Восточноазиатского саммита (ВАС). Весь день так или иначе в центре внимания были вопросы безопасности — например, последствия политики Китая, которую большинство стран АСЕАН считают экспансионистской. При этом Россия, по словам опрошенных “Ъ” экспертов, все больше воспринимается в регионе не как независимый игрок, а как страна, идущая в фарватере политики Пекина. Готова ли Москва корректировать свой имидж, выяснял в Маниле корреспондент “Ъ” Павел Тарасенко. В поисках террористов Понедельник начался для Сергея Лаврова, совершающего турне по Юго-Восточной Азии, с целой серии двусторонних встреч: за закрытыми дверями министр обсудил накопившиеся вопросы с главой европейской дипломатии Федерикой Могерини, а также министрами иностранных дел Филиппин, Брунея, Новой Зеландии, Японии, Сингапура и КНДР. К главе северокорейского МИДа Ли Ён Хо было приковано особое внимание: он нечасто участвует в международных встречах, а от мероприятий в Маниле вообще мог быть отстранен. Во всяком случае, этого добивалась американская делегация. И. о. помощника госсекретаря США Сюзан Торнтон поясняла: действия Северной Кореи, продолжающей развивать ракетную и ядерную программы, идут вразрез с целями АРФ, «призванного пресекать конфликты» в регионе, и Пхеньян должен понести за это ответственность. Однако организаторы форума — филиппинцы — никого отстранять не стали: такой вариант в АРФ вообще не предусмотрен. При этом в Маниле подчеркивают, что записывать их в союзники Пхеньяна также не стоит. Так, на прошлой неделе президент Филиппин Родриго Дутерте в традиционной для себя манере обозвал лидера КНДР Ким Чен Ына «дураком» и «сукиным сыном», «играющим опасными игрушками». С тем, что от мероприятий по линии АСЕАН — АРФ (десять стран Юго-Восточной Азии + 17 партнеров) и ВАС («десятка» + восемь партнеров) — нельзя отстранять заинтересованных игроков, согласны и в Москве. «АРФ — одна из опор формирующейся архитектуры безопасности и сотрудничества в Азиатско-Тихоокеанском регионе, играет важную роль в практическом взаимодействии по проблемам поддержания мира и стабильности»,— заявили накануне в МИД РФ, особо отметив роль форума в борьбе с угрозами в киберпространстве. В понедельник участники встречи АРФ, в частности, согласились с необходимостью использования соцсетей для противодействия распространению экстремизма в регионе — об этом говорилось в согласованном заявлении. Что же касается ВАС, то особое внимание в рамках этого формата Москва уделяет «контртеррористическому акценту»: предполагается, что на ноябрьском саммите на Филиппинах будет обсуждаться российско-индонезийский проект декларации о противодействии распространению террористической идеологии. В целом же ВАС, как считают российские дипломаты, способен играть «ведущую роль в синергии существующих национальных инициатив в сфере безопасности и разработке единых для всех стран региона правил игры». «Вопросы безопасности действительно очень важны для региона, в частности, учитывая радикализацию местных мусульманских общин, а также поток людей в тренировочные лагеря “Исламского государства” (ИГ; организация запрещена в РФ.— “Ъ”) с возможностью их последующего возвращения на родину»,— пояснил “Ъ” глава азиатской программы Московского центра Карнеги Александр Габуев. Как отмечал в июне заместитель главы Минобороны РФ Александр Фомин, «на Ближнем Востоке на стороне ИГ воюет около тысячи наемников из азиатских стран, и мы уже наблюдали на примере Европы, на что способны эти боевики по возвращении домой». При этом далеко не все радикалы из Юго-Восточной Азии покинули свою родину. Именно на Филиппинах действует Иснилон Хапилон, которого лидер ИГ Абу Бакр аль-Багдади назначил руководителем джихада в регионе, и его вооруженные сторонники. Особо взрывоопасная ситуация сложилась на южном острове Минданао, где в мае радикальная группировка «Мауте» захватила город Марави. Освободить его удалось только после нескольких недель ожесточенных боев. В других странах региона ситуация не лучше. Например, в руководстве индонезийской армии открыто говорят о том, что страна переполнена спящими ячейками террористических организаций, которые могут активизироваться в любой момент (см. “Ъ” от 14 июня). По словам Александра Габуева, углубление сотрудничества между Россией и странами АСЕАН может выражаться в совершенствовании системы обмена информацией, улучшении методов отслеживания подозрительных людей, развитии правоприменительной практики по лишению гражданства тех, кто уехал воевать в ИГ. «У России есть большой опыт по работе с частью населения, исповедующей ислам, есть какие-то наработки, которыми мы могли бы поделиться. И например, обмен данными между спецслужбами — не совсем бесполезная идея»,— заявил собеседник “Ъ”. С оглядкой на Китай Немало внимания в ходе визита Сергея Лаврова в Манилу уделялось и экономическим аспектам сотрудничества РФ со странами региона. Выступая накануне на министерском совещании Россия—АСЕАН, Сергей Лавров сказал об «ощутимом прогрессе» в решении задач, зафиксированных в декларации прошлогоднего сочинского саммита и Комплексном плане действий на 2016–2020 годы. При этом он дал понять, что выведение отношений между Россией и АСЕАН на уровень стратегических — это по-прежнему цель, а не объективная реальность. Свидетельствуют об этом хотя бы объемы двусторонней торговли. В докладе Группы видных деятелей Россия—АСЕАН, который был представлен на саммите в Сочи, в качестве одной из задач ставилось увеличение к 2025 году товарооборота до $100 млрд. Пока об этом приходится только мечтать — в 2014 году (последний год перед резким падением российской внешней торговли) этот показатель составлял $21,4 млрд. А в 2015-м — всего $13,7 млрд. Основные сферы сотрудничества РФ со странами региона все те же, что и раньше: инфраструктурное строительство, ВТС, нефтегазовая отрасль, энергетика. Впрочем, постепенно происходит диверсификация. Так, исполнительный директор Делового совета Россия—АСЕАН Виктор Тарусин, находясь на прошлой неделе в Брунее, рассказал “Ъ” о том, что сейчас «в процессе предварительной проработки находятся два проекта селекции зерновых и овощных культур, которые производятся на основе российских технологий». «Селекция будет производиться в Брунее. Но что касается рынка, то мы, естественно, говорим о масштабах АСЕАН»,— заявил собеседник “Ъ”. Кроме того, он рассказал, что в Брунее и Индонезии в конце июля побывала большая делегация представителей российской IT-отрасли, предложения которых «встретили отклик у местных предпринимателей, занимающихся такими вопросами, как безопасность в сфере информационных технологий, безопасный город и так далее». По словам опрошенных “Ъ” российских экспертов, выйти на принципиально новый уровень экономическому сотрудничеству во многом мешает политика — в Юго-Восточной Азии у РФ сложился образ страны, слишком тесно связанной с Китаем. А к Пекину среди стран АСЕАН скорее позитивно относятся лишь три страны — Бруней, Лаос и Камбоджа. Одна из ключевых причин разногласий — территориальные споры КНР с соседними странами относительно принадлежности Парасельских островов (Сиша) и архипелага Спратли (Наньша) в Южно-Китайском море. «После того как в 2016 году мы вместе с китайцами провели в этом море военные маневры, во вьетнамских газетах была напечатана карикатура: маленький китаец, который накинул лассо огромному русскому медведю и управляет им,— рассказал “Ъ” директор центра ЮВА, Австралии и Океании Института востоковедения РАН Дмитрий Мосяков.— Продолжая в том же духе, мы можем потерять все — и особые отношения с Вьетнамом, и перспективы развития связей с Сингапуром, и возможности для сотрудничества с индонезийцами и малайцами. Тем временем страны АСЕАН сейчас ищут себе новых союзников — это и Индия, и Австралия, и Япония. И эти союзники получают довольно серьезные преференции». «Россия все больше воспринимается в регионе не как независимый игрок, а как страна, идущая в фарватере политики Китая,— подтверждает Александр Габуев.— Но на деле это не совсем так. Например, Россия продолжает торговать оружием с Вьетнамом, потому что это отвечает ее коммерческим интересам, хотя китайцам это совершенно не нравится». Перспектив же для серьезной корректировки курса, которой от Москвы ждут страны Юго-Восточной Азии, сейчас, по мнению эксперта, нет. «У нас нет в Юго-Восточной Азии интересов, сопоставимых по масштабу с таким партнерством, какое есть с Китаем. Взять хотя бы символические жесты вроде отправки российских кораблей на учения в Южно-Китайское море, которые обмениваются на такие же символические жесты со стороны Пекина вроде участия в маневрах на Балтике,— заявил Александр Габуев.— Пока страны АСЕАН ничего такого крупного не предложили взамен и пока Россия сама там не нашла серьезных интересов, которые бы заставили ее держаться более взвешенной позиции, ситуация не изменится». Впрочем, как отмечают эксперты, положение дел может измениться под воздействием того, что «архитектура конфликта в Южно-Китайском море» постепенно меняется — причем в сторону усложнения: речь теперь идет уже о противостоянии между США и Китаем. «Страны АСЕАН со всеми своими требованиями уходят на второй план. На фоне угрозы реального противостояния двух сверхдержав государствам АСЕАН сейчас сложно найти место в этом глобальном конфликте. Особенно учитывая то, что при этом они не хотят быть целиком ни на стороне США, ни на стороне Китая»,— рассказал “Ъ” Дмитрий Мосяков. В Китае, по всей видимости, также понимают, что в нынешних условиях страны АСЕАН потенциально могут превратиться в крайне нужных союзников. На встрече в Маниле глава китайского МИДа Ван И заявил о том, что «Китай и АСЕАН могут работать вместе над поддержанием мира и стабильности в регионе». Он рассказал о готовности на ноябрьском саммите стран АСЕАН начать переговоры по выработке Кодекса поведения сторон в Южно-Китайском море, к чему власти государств Юго-Восточной Азии призывают Пекин уже не первый год. При этом Ван И оговорился, что переговоры начнутся только в том случае, если в сугубо региональную, по мнению китайцев, тему «не будет серьезного вмешательства внешних сторон». Уточнять, кого именно он имел в виду, министр счел излишним.