Жилье для идеального человека
Как должно выглядеть общежитие 87 лет от роду? Колченогая мебель, осыпающаяся штукатурка, пятна протечек на потолке и коммунальный коллапс по два раза на дню? А вот и нет. Бывает, оказывается, и по-другому.В общагу МИСиС во 2-м Донском проезде не зарастает народная тропа: экскурсии выпускников прошлых лет и просто любителей зодчества проходят чуть ли не каждую неделю. Причина ажиотажа проста. Шедевр советского авангарда, ярчайший образец экспериментального направления в зодчестве и выдающееся произведение конструктивизма (как характеризуют здание многочисленные архитектурные справочники) к концу 1990-х представлял собой натуральные руины. А ведь когда-то тут не просто кипела студенческая жизнь, тут ковался новый быт и массово вылуплялись люди будущего. ■ Производство нового человека организовал молодой архитектор и инженер Иван Николаев, силами которого в начале 1930-х удивительный дом-коммуна принял первых студентов. Удивительным он был не только внешне (сверху, например, выглядел как гигантский самолет-кукурузник), но и изнутри. Сон, учеба, развлечения строго регламентировались не только внутренним распорядком, но и интерьерами. Ночевали студенты в ячейках для сна (две кровати, две тумбочки, два крючка на стене, дверь-купе, 6 квадратных метров на все плюс окно в общий коридор — коммунарам скрывать нечего). Утром в одних пижамах шлепали босиком в санитарное отделение для мытья и одевания, потом — в общественный корпус на завтрак и учебу. В 10 вечера все снова укладывались по ячейкам, куда на ночь подавали озонированный воздух (озон улучшает сон). В общем, идеальная жизнь идеального человека, презревшего быт. ■ В 2009-м в отселенном здании началась грандиозная реконструкция, которая полностью завершилась лишь в 2016-м. — Согласований тут было — море, комиссии — косяками, — вспоминает строительную эпопею директор общежития Анатолий Черкасов. — Если всю документацию, которую пришлось готовить, выложить стопкой, гора будет до потолка. Искусствоведы лютовали, требовали аутентичности во всем, а мы им объясняли, что в 6 метрах жить невозможно, что ходить в туалет за 100 метров — это нонсенс и т.д. Тут ведь даже перекрытий не было! А стены! Снаружи полкирпича, изнутри полкирпича, а между ними торф сфагнум с табаком вперемешку, для утепления. Ну как в таком жить? Хотя внешне все восстановили как было. Даже окна у нас из лиственницы, как у Николаева. Форму их воссоздали до миллиметра, их же в 1960-е переделывали. Ну и в итоге лучшее общежитие в России получилось — недавно конкурс выиграли. Понятно, что прописаться тут теперь — мечта любого студента. Получается лишь у тех, кто серьезно занимается учебой и наукой. У каждого этажа — свой яркий цвет. Мы — на зеленом. Колер насыщенный и какой-то веселый — никаких ассоциаций с унылыми подъездами. Стучимся в первую попавшуюся дверь. Открывает Анеджо Итодо: из Нигерии, второй курс магистратуры, специальность — «квантовая физика». — Бомбу делать будете? — спрашиваем подозрительно, с трудом вспоминая обрывки школьных знаний. — Нет, — хохочет африканец. — Буду делать много полезных вещей: сенсоры, датчики безопасности. Или в аспирантуру пойду. Если буду кандидатом наук, буду получать много денег в моей стране. В чистой комнате — занавесочки, коврики, на столе идеально белая мультиварка, и не скажешь, что два мужика обитают. От общаги Анеджо в полном восторге: тепло, светло, красиво. C другими, говорит, не сравнить. — Что, и тараканов нет? — удивляемся. — Тратака... Тратаканов? Познаний английского хватает лишь на то, чтобы выдать что-то про «спайдер ин зе кичин». — Спайдер? У нас на кухне?! — таращит глаза квантовый физик. Ну, значит, точно нет, — решаем мы и прощаемся с безмерно удивленным нигерийцем. ■ — Пойдемте, я вам итальянку покажу, — предлагает Сергей Гнусков, обитатель общежития и преданный фанат конструктивизма. — Студенты далеких 1960-х годов так общественный блок прозвали. Тут была библиотека, редакция газеты, кабинеты для занятий, и все так плотно заставлено, что вызывало у них ассоциации с жильем итальянцев. Почему-то они считали, что в Италии страшная теснота. Сейчас тут простор и море света. Спасибо белоснежным стенам и новации Николаева — стеклянному потолку. Просторные читальни, пронизанные солнцем рекреации, лента уходящего в бесконечность витого пандуса, связывающего все семь этажей, — новому человеку было где развернуться во всю свою мощь. Какого человека породят обновленные интерьеры, покажет время. Но унылым его житье здесь не будет — это уж совершенно точно.
