Что сегодня происходит с местным самоуправлением в России. «Мы называли это эффектом Ройзмана»

Во время обсуждения участники форма высказывали самые разные точки зрения, но большинство сошлось в одном — современные города, в особенности мегаполисы, почти полностью лишены возможности чёткого менеджмента. И не всегда в этом стоит винить городские власти. Бессилие городских чиновников В последние несколько лет структуры местного самоуправления в муниципалитетах все меньше влияют на городскую жизнь. Это связано как с утратой ими множества рычагов влияния на градостроительные и инфраструктурные объекты, так и с зависимостью городских бюджетов от высшего руководства, считает президент Фонда «Институт экономики города» Надежда Косарева. «В Екатеринбурге доля местных земельных и имущественных налогов в казне города не превышает 9-10 % от всех ее доходов. А налог на имущество городских организаций уходит из мегаполиса в бюджет региона. Хотя если бы эти деньги оставались в муниципалитете, то их доля в общем объеме городского бюджета достигала бы целых 45%», – подчеркнула Косарева. Между тем на Западе именно эти местные налоги – на землю и имущество физлиц или предприятий – составляют значительную часть городских бюджетов. Сейчас же ситуацию усугубляет еще и то, что уральская столица является одним из наиболее прогрессивных городов России с развитой постиндустриальной экономикой. А именно такие мегаполисы больше всего пострадали от пандемии в экономическом плане. Парадоксально, но по данным «Института экономики города» менее развитые города, с преимущественно промышленным развитием, легче перенесли коронавирусные ограничения. Снижение полномочий властей на местах отмечает и член Совета по развитию местного самоуправления при президенте РФ Екатерина Шугрина. «Полномочия, необходимые для развития территорий, у нас разбросаны между разными уровнями власти. Как можно развивать город, если градостроительные решения у нас принимаются одним уровнем власти, а инфраструктурные — другим?» К тому же, по ее словам, органы местного самоуправления зачастую противопоставляются системе государственной власти, что проявляется в форме жёсткого контроля со стороны надзорных органов над городской властью. К чему это приводит? Слабость местного руководства зачастую приводит к возникновению кризисов и конфликтов, поскольку чиновники оказываются просто не в состоянии повлиять даже на такие базовые вещи как застройка города. Сегодня у компаний-застройщиков в Екатеринбурге, по сути, есть только один сдерживающий фактор: в муниципалитете запрещено строительство домов высотой выше ста метров (29 этажей), утверждает член артгруппы Podelniki и хранитель Белой башни Полина Иванова. Причем совсем недавно они получили ещё и возможность не согласовывать с мэрией архитектурный облик своих проектов. Девелоперы фактически самостоятельно создают проекты планировки территории и сами устанавливают для себя правила. Четкой градостроительной политики в муниципалитете нет и для её появления необходимо создавать соответствующие документы. К примеру, на 300-летие Екатеринбурга планируется создание регламента, регулирующего вопросы высотного и объемно-пространственного строительства. Но это очень долгий процесс. Уровень доверия к городским властям в России значительно упал за последние пять лет и особенно это заметно в столице Урала. Декан факультета социальных наук Московской высшей школы социальных и экономических наук Виктор Варштайн подчеркнул, что горожане все больше не доверяют местным чиновникам или даже считают их злонамеренными вредителями. Хотя еще несколько лет назад социологи фиксировали рост доверительного отношения к муниципальным властям в Екатеринбурге. Такой феномен был назван ими «эффектом Ройзмана». «Рост негатива связан не только с неудачами самого руководства, но и с увеличением числа социальных связей россиян. Расширение круга доверия приводит к тому, что у вас появляются не только свой парикмахер и визажист, но и свой полицейский, свой судья и парочка своих депутатов в гордуме, которые замещают неэффективную работу госинститутов», – подчёркивает социолог. А как же гражданские активисты? Но если официальные власти не способны решать городские проблемы, то могут ли это сделать сами жители? Исполнительный директор РИА «ФедералПресс» Олег Орлов полагает, что работа чиновников демонизируется и им просто не хватает обратной связи от горожан чтобы понимать их пожелания. Поэтому они должны работать над инструментами её получения. «Если чиновник увидит, что против строительства храма в сквере выступают 70% жителей города, то он не будет его строить. Он не будет сам себе вредить, так как понимает, что потом его или не переизберут, или снимут с поста», – уверен медиаменеджер. Однако сейчас у городских активистов не осталось почти никаких инструментов воздействия на власти и застройщиков, в том числе через общение, считает юрист и зампмерд Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры Евгений Соседов. В качестве примера он ссылается на строительство платной трассы «Виноградово-Болтино-Тарасов» в Подмосковье. Дорогу прокладывают прямо через местный лесопарк, несмотря на протесты недовольных активистов, которые опасаются ухудшения экологии в районе. Соседов подчеркивает, что проект трассы получал отрицательные заключения учёных-экологов, представителей федеральной Общественной палаты, но ее строительство так и не остановилось. Виктор Варштайн также не видит возможности и условий для того, чтобы сами неравнодушные жители могли заняться местным самоуправлением. По его словам, живое и достаточно активное городское сообщество существует сегодня только в двух городах России — в Екатеринбурге и в Санкт-Петербурге. В других крупных мегаполисах, включая Москву, оно просто отсутствует. «Мы говорим, что муниципальные чиновники должны слушать людей, но от кого им получать обратную связь? У нас почти нет живого городского сообщества, это не отдельные граждане и не группа активистов, а в разы большая общность. Ситуация выглядит странно: есть население, которое как всегда протестно реагирует на очередной проект властей, а с другой стороны есть группы активистов. Сообщества как такого нет»,– отмечает Варштайн. Пандемия лишь усугубила ситуацию, разорвав многие социальные связи между гражданами. И с помощью цифровых инструментов наладить связь между разрозненными обывателями и руководством городов не получится, заверяет ученый. Более того он подчеркивает, что цифровые методы коммуникации нужны как раз для того, чтобы не дать появиться активному городскому сообществу. Можно ли все исправить? Однако местное самоуправление в России, несмотря на пассивность большинства горожан и слабость муниципальной власти, может полноценно возродиться, уверена Екатерина Шугрина. Помочь ему могут недавние поправки в Конституцию: в основном законе страны появилось понятие публичной власти, одной из частей которой стали органы местного самоуправления. Это позволит управленческим должностям на местах повысить свой престиж и статус, поскольку они включены в единую административную вертикаль. «В этом смысле формирование единой системы публичной власти может навести порядок в системе местного самоуправления, поскольку все полномочия по городскому развитию можно будет сосредоточить в одних руках», – считает общественник. К тому же в конце января этого года на заседании Совета по развитию местного самоуправления при президенте РФ было принято решение по созданию основ государственной политики в этой сфере. На основании принятых во время заседания рекомендаций федеральные власти сейчас разрабатывают документ, который должен изменить отношения городских властей и активистов. Его создание будет завершено в 2021 году. Фото: ФедералПресс / Полина Зиновьева