От Калифорнии до Килиманджаро - Дональд Трамп закрепил одну из самых пагубных привычек США

У США больше нет жизненно важных интересов на Ближнем Востоке. Сланцевая нефть и газ сделали США энергетически независимыми, поэтому обеспечение поставок ближневосточной нефти больше не является стратегическим императивом. Фактически, США вытесняют Иран как важный источник сырой нефти и нефтепродуктов для Индии, третьего в мире потребителя после Америки и Китая. Более того, Израиль, который стал ведущей военной державой региона (и его единственным государством, обладающим ядерным оружием), больше не зависит от бдительной защиты США. Однако США действительно заинтересованы в том, чтобы противостоять усилиям Китая по оспариванию международных норм, в том числе путем территориального и морского ревизионизма. Вот почему предшественник Трампа Барак Обама пообещал «поворот к Азии» в начале своего президентства. Но Обама не смог осуществить свои планы по смещению внешнеполитического фокуса Америки с Ближнего Востока. Напротив, лауреат Нобелевской премии мира организовал военные кампании повсюду - от Сирии и Ирака до Сомали и Йемена. В Ливии его администрация посеяла хаос, свергнув лидера Муаммара Каддафи. В Египте Обама приветствовал отставку президента Хосни Мубарака в 2011 году. Однако в 2013 году, когда военные свергли демократически избранного преемника Мубарака Мухаммеда Мурси, Обама предпочел не вмешиваться, отказавшись признать переворот, и лишь ненадолго приостановил помощь США. Это отражало привычку администрации Обамы к избирательному невмешательству - подход, который побудил Китай, главного долгосрочного конкурента Америки, стать более агрессивным в преследовании своих требований в Южно-Китайском море, включая строительство и милитаризацию семи искусственных островов. Трамп должен был изменить это. Он неоднократно высмеивал американские военные интервенции на Ближнем Востоке как колоссальную трату денег, утверждая, что США потратили 7 триллионов долларов со времен террористических атак 11 сентября 2001 года (проект «Расходы на войну» Университета Брауна называет цифру в 6,4 триллиона долларов). «У нас ничего нет - ничего, кроме смерти и разрушения. Это ужасная вещь», сказал Трамп в 2018 году. Кроме того, стратегия национальной безопасности администрации Трампа рассматривает Китай как «стратегического конкурента» - ярлык, который впоследствии был заменен на гораздо более жесткое определение - «враг». Белый дом разработал стратегию по сдерживанию агрессии в Индо-Тихоокеанском регионе, который, как отмечается, простирается «от Болливуда до Голливуда». Тем не менее, как это часто бывает, действия Трампа прямо противоречили его словам. Несмотря на свою антивоенную риторику, Трамп назначил военных помощников, таких как госсекретарь Майк Помпео, которого описали как «ястреба, полного бравады и амбиций», и бывшего советника по нацбезопасности Джона Болтона, который в 2015 году предложил не допустить появления у Ирана бомб, начав бомбить Тегеран. Возможно, не должно удивлять, что Трамп использовал бесполезный антагонистический подход к Ирану. Эскалация началась в начале его президентства, когда он снял США с иранской ядерной сделки 2015 года (которую Иран не нарушил), вновь ввел санкции и оказал давление на союзников Америки, чтобы они последовали их примеру. Кроме того, с мая прошлого года Трамп развернул 16 500 дополнительных военнослужащих на Ближнем Востоке и направил ударную группу авианосца в Персидский залив, а не в Южно-Китайское море. Убийство Сулеймани было частью этой картины. Как и практически все прошлые интервенции Америки на Ближнем Востоке, ее иранская политика была исключительно контрпродуктивной. Иран объявил, что будет игнорировать пределы ядерного соглашения по обогащению урана. Санкции Трампа увеличили объем импорта нефти союзниками США, такими как Индия, и углубили связи Ирана с Китаем, который продолжает импортировать иранскую нефть через частные компании и инвестировать миллиарды долларов в нефтяной, газовый и нефтехимический сектора. Помимо Ирана Трамп не смог вытащить США из Афганистана, Сирии и Йемена. Его администрация продолжала поддерживать проводимую Саудовской Аравией кампанию бомбардировок йеменских повстанцев Хути с помощью военных рейдов и вылетов США. В результате Йемен переживает самый тяжелый в мире гуманитарный кризис. Трамп приказал войскам покинуть Сирию в октябре 2019 года, прекрасно понимая, что курды - самый верный союзник Америки в борьбе против Исламского государства (ИГ, запрещена в РФ) - подвергнутся нападению со стороны Турции. Это, вместе с его попыткой заключить фаустовскую сделку с афганским талибом (который несет ответственность за самые смертоносные террористические акты в мире), угрожает обратить вспять его единственное достижение на Ближнем Востоке: резкое уменьшение территориальных владений ИГИЛ. Что еще хуже, после приказа о сокращении сирийских войск Трамп утвердил военную миссию для обеспечения безопасности нефтяных месторождений страны. Зацикленность на нефти также привела к тому, что Трамп, в апреле прошлого года, поддержал ливийского полководца Халифа Хафтара, когда тот начал осаду столицы страны Триполи. Администрация Трампа вряд ли изменит курс в ближайшее время. Фактически, теперь Белый дом определяет Индо-Тихоокеанский регион как простирающийся «от Калифорнии до Килиманджаро», таким образом относя к нему и Персидский залив. С этим изменением администрация Трампа пытается поддержать притворство, что ее вмешательства на Ближнем Востоке служат целям внешней политики США, даже если они подрывают эти цели. Пока США погрязли в «бесконечных войнах» на Ближнем Востоке, они не смогут осмысленно противостоять угрозе, которую представляет Китай. Трамп должен был знать это. И все же приверженность его администрации свободному и открытому Индо-Тихоокеанскому региону, вероятно, потеряет доверие, в то время как цикл саморазрушительного американского интервенционизма на Ближнем Востоке, похоже, будет продолжаться.