Рекордная длительность вооруженного конфликта в Афганистане заставляет думать, что в ситуации медленно, но происходят сдвиги. Однако на деле конфликт всё больше демонстрирует свою неразрешимость, шлифуя военную и политическую линию основных игроков. Ещё год назад трудно было представить, что делегаты «Талибана» (запрещен в РФ) будут приняты как гости не только в Москве, но и в Пекине. Как трудно было вообразить, что Китай или Россия будут рассматривать военные опции применительно к проблемам, локализованным на территории Исламской Республики. Однако последние события стали свидетельством того, что политика ключевых игроков становится менее принципиальной и более прагматичной. Заново посмотреть на российские интересы в Афганистане заставляют заявления афганских сил безопасности, офицеры которых утверждают, что в 2018 году Москва пыталась оказать давление на официальный Кабул, чтобы тот санкционировал российский авиадуар по целям в северной провинции Джаузджан. Информацию неназванных представителей афганских силовых структур приводит деловое издание The Wall Street Journal. По его данным, россияне мотивировали необходимость воздушной атаки борьбой с группировкой «Исламское государство» (ИГ, запрещена в РФ). По словам опрошенных газетой официальных лиц, предложение РФ было отклонено после энергичных возражений США и уверений афганского правительства, что для нейтрализации радикалов достаточно сил международной коалиции. Один из западных чиновников заявил The Wall Street Journal, что Москва «периодически спрашивала мнение афганского правительства насчёт того, нуждается ли оно в поддержке и будет ли принимать помощь российских военных» в решении проблем вокруг ИГ, особенно в Джаузджане. Москва, по этим данным, систематически встречала отказ. Россия всегда умела преподнести себя как одного из самых эффективных дипломатических посредников в разрешении афганского кризиса и, пожалуй, никогда не намекала на готовность самостоятельно вести какие бы то ни было военные операции в пределах Афганистана. Хотя, безусловно, российская сторона оказывала поддержку афганскому правительству — даже при Ашрафе Гани — на военном уровне. Долгое время существовал так называемый «вертолётный пакет», в рамках которого НАТО закупало у России адаптированные под условия Афганистана вертолёты. Позже эта линия сотрудничества была поставлена на паузу из-за резкой деградации отношений между Москвой и военным блоком. До настоящего момента официальный Кабул использовал некоторую авиатехнику советского и российского производства. По подсчётам наблюдателей, в парке местных Военно-воздушных сил находились 43 вертолета Ми-17, ещё три десятка — в распоряжении сил специального назначения. Впрочем, в экспертной среде уверяют: российская сторона — даже с учётом военно-технической помощи — никогда до этого не рассматривала вероятность военного участия. Не исключено, что сама ситуация в Исламской Республике заставляет игроков менять свои позиции, до недавнего времени казавшиеся неизменчивыми. Это справедливо и для дипломатической работы. После того как в Москве уже несколько раз побывала делегация от «Талибана», представителей повстанческого движения вскоре решил принять и Пекин. На этой неделе талибы прибыли в Китай, чтобы обсудить вопросы, связанные не только с Афганистаном, но и с Южной Азией в целом. По данным экспертных изданий, они получили два приглашения одновременно — от Китая и Норвегии. Европейская страна, в свою очередь, предлагала провести на своей территории прямые переговоры между повстанцами и афганским правительством. Однако противники Кабула больше всего заинтересовались китайским предложением. Стоит заметить, что большого энтузиазма по поводу прямого диалога с исламскими фундаменталистами КНР раньше не демонстрировала. Нельзя было себе представить и то, что китайская сторона, которая вполне успешно играла на дипломатическом поле, будет проявлять интерес к военному присутствию в Афганистане. Первоначально гонконгские СМИ сообщали об участии КНР в создании первой военно-тренировочной базы в афганской провинции Бадахшан — для подготовки афганских сил безопасности. Целью создания называлась борьба с исламистами. По этим сообщениям, свою базу КНР планировала развернуть в горном Ваханском коридоре, который граничит сразу с тремя странами — Таджикистаном, Пакистаном и собственно Китаем. Позже The Washington Post, опираясь на анализ спутниковых снимков и обрывочных интервью с представителями Народно-освободительной армией Китая (НОАК), пришла к заключению, что некий военный объект Китай развернул и в Таджикистане. Причём, военное присутствие КНР на таджикской территории, как сообщалось, замечено давно — вблизи того же стратегически важного Ваханского коридора. Не исключено, что эти данные знаменуют собой переход афганского конфликта в ту фазу, когда ключевые игроки, «воевавшие» до недавнего времени исключительно на дипломатическом поле, отходят от привычных установок в своей политике. И даже, если верить сообщениям, подумывают о военных опциях по отношению к проблемам на территории Афганистана. Станет ли такой переход от принципиальной к прагматичной политике характерен для всех игроков афганского конфликта, пока предполагать трудно.
