Кто рискует при борьбе с инсайдерами?
Лишь в трети расследований Центробанк доказал манипулирование рынком. Из всех расследований ЦБ по подозрению в манипулировании рынком только 35% завершаются результативно. Об этом представитель Банка России рассказал на встрече с журналистами. Некоторые нарушения доказать невозможно. Ситуацию должны изменить поправки в закон об инсайде, подготовленные регулятором. В частности, поправки изменяют полномочия ЦБ, например, наделяют правом беспрепятственного доступа в офисы компаний и к документам. Ранее Российский союз промышленников и предпринимателей (РСПП) раскритиковал готовящиеся поправки. Глава РСПП Александр Шохин направил письмо с позицией бизнеса председателю думского комитета по финансовым рынкам Анатолию Аксакову. Кто рискует при борьбе с инсайдом? Об инсайдерской торговле в России ходят легенды. Семь лет назад вступил в силу соответствующий закон. Но громких разоблачений почему-то нет. То есть периодически Центробанк объявляет о результатах расследований, называет имена злоумышленников, но ни один крупный инсайдер, как говорится, не пострадал. Последнее расследование вызвало недоумение и резонанс среди профессиональных участников рынка. Центробанк обвинил известного трейдера Элвиса Марламова в инсайдерской торговле. Регулятор считает, что автор популярных стратегий автоследования заходил в рынок до подписчиков, и когда публиковал свою рекомендацию, то фактически двигал рынок. Однако сам Марламов с обвинениями категорически не согласен: из 19 тысяч сделок, совершенных по счету, регулятор объединил в преступную систему только 350 сделок, рассказал он на конференции Smart-Lab. В основе стратегии — новости, например, Элвис Марламов долгое время держал акции компании Россети. Когда в феврале новый глава компании заявил, что инвестпрограмма составит полтора триллиона рублей, автор стратегии мгновенно интерпретировал эти слова: «Я думаю так: это рост инвестпрограммы, надо срочно избавляться от Россетей — и продаю. Но вместо того, чтобы просто продать, я еще и встаю в шорт. Потому что я предполагаю, что инвесторы будут думать также и продаю на автоследовании. Как это выглядит все в программе, если кто-то мониторит: Элвис вот здесь продал, потом продал другим, потом откупил и заработал. Падение, значит, было вызвано Элвисом. Но падение было вызвано конкретным событием. Я торгую не просто так, а только по новостям». В противовес инсайдерские сделки наоборот обычно проходят без общедоступных новостей. Вот, например, ситуация, которая у многих участников торгов вызывает вопросы: 9 апреля российский фондовый рынок рухнул на новостях о новых антироссийских санкциях. 10 апреля акции «Роснефти» пошли в рост. За этот и два следующих дня объем сделок более 15 млрд рублей. Объемы выше средних. Спустя почти две недели, 25 апреля, становится известно о том, что компания направит рекордную сумму прибыли на дивиденды, а 1 мая оглашается программа байбэка и комплекс мер для поддержки акций. Фактически после этого котировки растут только 2 мая, ведь к этому моменту за три недели акции уже подорожали на 35%. На рынке полно ситуаций, когда происходят важные события, а предварительно вдруг за неделю или за две бумага в правильную сторону активно двигается. Очевидно, что это действия связанные с инсайдом, говорит президент компании «Московские партнеры», профессор ВШЭ Евгений Коган: Евгений Коган управляющий директор компании «Московские партнеры» «Вы же понимаете, что основные у нас манипуляторы и инсайдеры — это не простые бизнесмены, а люди, которые более близко, скажем так, находятся, к информации. Не трудно догадаться, кто у нас поближе всего находится к правильной информации, и понятно, что борьба с ними, наверное, наиболее сложная. Я боюсь, в итоге будут страдать не классические инсайдеры, а какой-нибудь Вася Пупкин, который случайно подвернется под руку, для статистики». Дело Элвиса Марламова, который, по данным расследования ЦБ, за три года заработал 8 млн рублей, передано в правоохранительные органы и ему грозит уголовное преследование. Никто не смог привлечь за манипулирование бывших держателей еврооблигаций «Россия-30» почти на триллион рублей. Вот такие риски.
