"Увесистая машина"
График Алексея Типикина прост: и в выходные, и в праздники, если выпадает смена, — подъем в пять утра, чтобы к семи быть на рабочем месте. И так уже больше 40 лет, пока житель кузбасского Междуреченска трудится на угольном разрезе "Красногорский".
— С семи утра до семи вечера в день, на следующий день — с семи вечера до семи утра в ночь, потом два дня выходных. Так что в таком режиме уже много лет, уже привычка — в пять утра встаешь и на работу, — рассказывает Алексей Николаевич.
Типикин управлял легендарным шагающим экскаватором ЭШ-15/90. Это гигантская машина для "вскрыши" (вскрытия) угольных пластов. Только стрела у нее составляет в длину 90 м, кузов высотой около 12 м — почти как пятиэтажный дом. Вместо гусениц — гигантские шагающие "лапы". Даже водители "Белазов" часто удивляются, как коллеги не боятся управлять "шагарями".
— 1650 кг — увесистая машина, экскаватор героический, — говорит горняк. — Я закончил курсы машиниста, но получить работу было не так-то просто. Конкуренция на шагающих экскаваторах самая высокая. Люди машинистами там всю жизнь работали. Пока человек на пенсию не уйдет — нового не принимали, а из желающих занять место была очередь.
По словам Типикина, добыча угля — процесс захватывающий.
— За себя скажу, что на работу всегда шел с желанием. Особенно любил ночные смены — тишина, никто не мешает, машина работает — ты копаешь-копаешь, отшагнул — копаешь дальше. Не заметил, как время пролетело — уже смена кончилась. Иногда даже забываешь про обед, так увлекает, — рассказывает он.
Эту увлеченность Типикин передал своему сыну, который с юных лет наблюдал за работой отца, а теперь сам трудится помощником машиниста на шагающем экскаваторе. Всего за время работы на угольном предприятии Алексей Николаевич подготовил больше двух десятков высококлассных машинистов и слесарей-ремонтников. Считает, главное, чему нужно учить молодых, — честное отношение к делу и умение работать в команде.
— В бригадах работают все вместе, на один результат, хоть и в разные смены. Всегда говорю молодым: ты копай и думай о своих товарищах, что они будут делать после тебя. Техника сейчас другая, но смотреть за ней надо так же, — отмечает горняк.
Выйдя на пенсию, Алексей Типикин переместился в ремонтный цех, здесь он проверяет и ремонтирует двигатели для горной техники. Работу на угледобыче пришлось оставить по состоянию здоровья. Начинал он как раз учеником слесаря-ремонтника в конце 1970-х, так что все машины знает в буквальном смысле изнутри.
В минувшем году Типикин получил почетный знак "Заслуженный шахтер России". Первыми об этом узнали коллеги — прочитали в местной газете и стали поздравлять. У самого Алексея Николаевича в этот день был выходной, к поздравлениям присоединились дети, внуки и супруга.
— Отдыхаю после работы я всегда с семьей, раньше часто на лодке с женой по рекам сплавлялись. Сейчас в основном дома, внуки у нас гостят часто, — добавляет он. — Семья много сил дает: с каким настроем уходишь на смену, так и работа идет.
Прочность проходчика
Геннадий Рыльцев из города Ленинска-Кузнецкого накануне Нового года отметил очередную годовщину работы на шахте имени А.Д. Рубана, куда он пришел 20-летним в декабре 1986 года.
Шахтеров в его семье не было, мать и отец работали на ламповом заводе, но сам для себя еще мальчишкой он твердо решил, что пойдет трудиться в забой.
— Звали в милицию после армии, но я даже не пробовал. Говорю, дайте мне мой паспорт — поеду домой, устраиваться на шахту, — рассказывает он.
На тот момент у Геннадия уже был диплом машиниста бульдозера из училища, какое-то время он даже успел попрактиковаться в дорожном строительстве, но признается: "Не мое. А вот на шахте я на своем месте, работу свою люблю".
Начинал Рыльцев с одной из самых физически сложных профессий в шахте — был подземным горнорабочим, на их плечах доставка тяжелого оборудования в забой. Пройдя испытание на прочность, отучился на проходчика, начинал с рядового сотрудника, а сегодня трудится бригадиром проходческой бригады, в прошлом году был награжден медалью ордена "За заслуги перед Отечеством" II степени.
— Проходчики — это, по сути, первопроходцы. Спускаешься в забой — перед тобой стена. Комбайном рубим, крепим и нарезаем для выемки угля, монтируем секции одну за другой, так километр-два, — рассказывает Геннадий Васильевич.
Сейчас Рыльцев руководит полусотней проходчиков.
— Главное — это сплоченность в бригаде, взаимопомощь. Один не успевает — другой помог. Тогда и результат будет. Молодым надо подсказывать, конечно, но тех, кто не хочет работать, не научить. Пришел к нам как-то парень после училища, говорит: хочу быть комбайнером. Ему говорят: надо крепи таскать, анкера, подготовить забой. Он даже заплакал и говорит: "Я не могу". Я ему отвечаю: "Сынок, я хоть и старенький, взял десять анкеров (анкерные крепи — чаще всего металлические стержни, которые используются для упрочнения горных пород в шахте и повышения их устойчивости — прим. ТАСС), донес, перекурил несколько минут, дальше пошел. Ты шустрее, возьми один-два анкера, сбегай десять раз. Работа у нас сложная, я поэтому всем всегда говорю: прежде чем идти в шахту — подумайте, — отмечает он.
Бригаде Рыльцева приходилось работать на разных участках, без сложностей в шахте не обходится.
— Бывало, 500 м прошел, а сверху вода полилась — это подземные озера так называемые. Но лаву нарезаешь ("нарезать лаву" означает создавать с помощью проходческих комбайнов тоннель, горную выработку большой протяженности — прим. ТАСС), идешь дальше, — говорит он.
Двигаться вперед помогает не только профессиональное упрямство, но и соревновательный дух, шахтерский задор.
— К примеру, идет звено в шахту, отрезало пять стружек ("стружка" угля — один цикл по выемке угля комбайном с пласта — прим. ТАСС), а мы чем хуже? Мы шесть сделаем! Это только поощряется, главное — за безопасностью следить, аккуратно работать — без этого в нашем деле никуда, — добавляет Рыльцев.
Дома горняка ждет супруга, с которой они прожили вместе уже 30 лет, воспитали двоих дочерей и сына, а еще — голуби. Птицы полюбились ему с детства, первых он приютил на крыше бабушкиного дома, еще будучи школьником.
— С ними не проще, чем с проходчиками, — говорит шахтер. — Они и болеют, и характер, бывает, показывают. Но уже больше 40 лет я с ними вожусь, как со школы начал. Придешь домой, отдохнешь, выпустишь голубей — они летят и душу успокаивают.
Любовь и газоанализаторы
Горнорабочий очистного забоя Фарит Шарафиев и его супруга Наталья вместе трудятся на шахте "Распадской" — самой большой в России. Шарафиев здесь уже 25 лет и в минувшем году получил почетное звание "Заслуженный шахтер РФ". Его жена работает в ламповой: занимается проверкой и ремонтом головных светильников, выдает шахтерам газоанализаторы и самоспасатели перед спуском в шахту.
— Она мне дает прибор, улыбнулась — я пошел. Это мой тыл — она со мной, она за мной, она всегда рядом. Поднимаюсь обратно — опять ее улыбка меня встречает, — рассказывает Фарит.
Сама Наталья признается: улыбаться непросто, когда знаешь, какая сложная и опасная работа у мужа.
— Когда из дома провожаешь — как-то проще. А тут, когда выдаешь приборы, газоанализаторы, которые сама проверяешь и настраиваешь, — это очень непросто. Но муж у меня молодец! — говорит она.
Супруги работают в дневную смену пять будних дней подряд. Шарафиев каждый день проводит в шахте по шесть часов, его работа — подготовка действующей лавы к добыче, ремонт оборудования, чтобы выемка угля шла стабильно.
— Я на своем месте, мне отсюда никуда не хочется. Есть работа и полегче, но я к этому не готов. Месяц в отпуске просидишь — уже тянет на работу, — добавляет он.
В шахту Фарит пришел вслед за отцом, который всю жизнь проработал шахтером в кузбасском городе Киселевске. "Искал стабильную работу", — объясняет он. Начинал обычным горнорабочим, потом прошел дополнительные курсы и перевелся в очистной забой, где идет выемка угля. Работа не только сложная, но и опасная.
— Был у меня ученик: в первый день потонул по пояс, на второй — забыл пайку (сухой паек — прим. ТАСС), на третий — не принес воды, а у меня всего фляжка, пришлось делить на двоих. Такой человек не для шахты. В шахте важна внимательность, всегда по сторонам смотреть надо: один глаз вверх, другой вниз. И думать нужно обязательно, не просто руками работать, — отмечает шахтер.
Мария Пименова
