На борту разбившегося самолета рейса № 2937 Москва-Барселона в ночь с 1 на 2 июля 2002 года находилась вся семья Виталия Калоева: супруга Светлана и двое детей — 10-летний Костя и 4-летняя Диана. Спустя 15 лет он рассказывает о том, что пережил в те страшные дни. 2 июля 2002 года Спустя 10 часов после катастрофы Овинген, Юберлинген, район Боденского озера, Германия Как и предполагал пастор Майер, к месту падения обломков их не пустили, направили за разрешением в оперативный штаб в Овинген. Это небольшой поселок неподалеку от Юберлингена, возле которого и упали основные части самолета. Полицейский объяснил водителю, как туда проехать, и предупредил: — Осторожнее на дороге! На проезжей части встречаются обломки и… — офицер замялся, подбирая слова, — фрагменты тел…Убедиться в этом пришлось уже через пару сотен метров. Прямо посреди дороги лежала рука. Водитель остановился пропустить автомобиль, чтобы объехать жуткое препятствие по встречной полосе. Пассажиры в подавленном состоянии просто молчали. Виталий смотрел в окно и не верил тому, что там видел. Так, наверно, выглядит поле боя наутро после кровавого сражения. Полицейские осматривали тела, лежавшие у обочины, и помечали флажками места в высокой траве, где находили фрагменты чьих-то останков. Калоев хотел закричать, чтобы водитель остановил машину, но не смог произнести ни слова. Руки и ноги тоже не слушались. Он вообще не мог пошевелиться. Виталий испугался инсульта, но не потому, что боялся умереть, наоборот, он готов был просить о смерти, однако сначала должен похоронить жену и детей и выяснить, кто виноват в их гибели. Калоев почувствовал, как внутри разливается жар, словно вместо крови по венам течет огонь. Ярость! Она и правда кипит. И заставляет жить. Виталий сжал кулаки. Пока они добирались до штаба, Майер успел сделать несколько звонков. Первым его абонентом стал местный священник Уве Беккер, которого пастор попросил найти людей, имеющих возможность позаботиться о Виталии в его ситуации. Нужен был переводчик и сопровождающие пожарные или полицейские из департаментов психологической помощи. Беккер заверил, что знает таких людей, и пообещал в ближайшее время подъехать вместе с ними в штаб. Второй звонок пастора Майера был в приемную министра внутренних дел земли Баден-Вюртемберг. Разрешение на проезд к месту падения самолетов он хотел получить именно от него, потому что понимал: здесь, в штабе, все будут ссылаться на вышестоящее руководство. Разговор с министром был коротким, но ответ был получен не сразу. Пастору перезвонили только минут через сорок: — Пастор Майер! Пройдите, пожалуйста, к начальнику штаба. Он уже предупрежден. Вы сможете проехать к месту катастрофы, но только в сопровождении полицейских! Сопровождающим от полиции назначили Гельмута Зонтхаймера. На его машине они быстро преодолели дорогу, без остановок минуя все посты. Обломки увидели издалека. Утопленный в пожарной пене хвост «Туполева» лежал прямо на проселочной дороге. В нескольких метрах от него — шасси и турбины. Искореженный, покрытый копотью металл. Чьей-то рукой расчищен российский флаг на фюзеляже. Десятки полицейских и экспертов в защитных костюмах. Из обломков выносили тела. — Виталий, извините, но этого нельзя делать. — Гельмут остановил Калоева, попытавшегося войти за экспертами в самолет. — А вдруг там мой сын? Или дочь? — закричал он в ответ. — Я имею право! Это мои дети! — Виталий, нам разрешили присутствовать здесь только при условии, что мы не станем мешать работать оперативным службам! Пожалуйста! Мне придется надеть на вас наручники! Виталий простоял у обломков до тех пор, пока не вынесли все обнаруженные там останки. Каждый раз, когда из темноты салона показывались полицейские с носилками, он вздрагивал, но заставлял себя смотреть. Некоторые тела были настолько обезображены, что простого взгляда было мало, и он бежал за носилками, пока не появлялась полная уверенность, что это не его ребенок. Тела и их фрагменты складывали на поляне, где другие полицейские убирали их в мешки и относили в припаркованный на обочине грузовик. — Виталий, вы хотите, чтобы я прочитал молитву? — Пастор видел, что Калоева трясет от едва сдерживаемых слез. Священник хотел подойти ближе и обнять Виталия, но чувствовал, что тот пребывает в полном смятении и отнюдь этого не жаждет, а наоборот. — Молитву?! — прокричал ему Калоев в ответ. — После всего этого, — он показал рукой на тела, — вы все еще верите в Бога?! Если он есть, ваш Бог, то почему допустил такое?! — Виталий тяжело задышал, сдерживая гнев и слезы. — Куда свозят тела? — спросил он у Гельмута. — Эту информацию не разглашают. — Я должен осмотреть тела и найти своих близких. — Давайте проедем в штаб. Этот вопрос нужно обсуждать с руководством. Отрывок из книги «Столкновение», Ксения Каспари («Эксмо», 2017)
