«Американский проект» Ломоносова

Ломоносов умер 4 апреля 1765 года — за месяц до начала экспедиции, разработанной по его плану. Западный ее отряд под командой Василия Чичагова дважды, в 1765 и 1766 годах, ходил за Шпицберген и вернулся ни с чем. Корабли Восточного отряда Петра Креницына 25 октября 1766 года были штормом выброшены на берег Камчатки. Екатерина Вторая, лишившись в лице Михаила Васильевича экспрессивного вдохновителя, теряла интерес к секретному делу. Казалось — «американский проект» Ломоносова провалился. Но самый темный час — перед рассветом. Командир второстепенного, восточного, отряда Креницын решил довести дело до конца. Он не знал, что с концом предприятия настанет и его конец, но вряд ли это сообщение остановило бы его. В те времена каждый выходящий в океан готовился к смерти. Конечно, после катастрофы с кораблями Петр Кузьмич мог бы сообщить в Петербург, что трудности непреодолимы. У него было больше причин так рапортовать, чем у Василия Чичагова, с доказательствами которого согласились. Но он, и его 28-летний заместитель капитал-лейтенант Михаил Левашов, стали конструировать плавание из обломков предыдущего. Не было кораблей, но они обнаружили, что 2 из 4 выброшенных на берег кораблей еще могут плавать. Не было провианта, но они нашли стадо оленей, купленное Чириковым в 1740 году. Не было якорей, и они нашли руду, и выплавили железо, и выковали новые якоря. Не было времени, на дворе июль 1768 года, но они вышли к Америке на «Святой Екатерине» (72 человека) и «Святом Павле» (65 человек). Беринг сходил к Америке одним годом без зимовки, но Креницын решил зимовать — чтобы начать исследования 1769 года как можно раньше. 22 августа «Екатерина» и «Павел» бросили якорь у острова Уналашка, неподалеку от Аляски, где собрались местные алеуты. Они сообщили, что их соседи недавно убили 15 русских с зазимовавшего судна. Война русских с алеутами прокатилась по Уналашке в 1763—1765 годах, но наши промысловики одолели «огненными стрелами». После победы русские снова договорились с местными — без их помощи зимовать было невозможно. Левашов так описал систему зимовки: «Они (промышленники) ставят корабли на прикол на зиму. Затем они стараются либо с помощью убеждения, либо силой захватить в заложники детей местных жителей, в первую очередь вождей. Сделав это, они доставляют местным жителям лисьи капканы и шкуры морского льва для их лодок. Взамен они рассчитывают получить меха и провизию на зиму… за которую они расплачиваются … дают бисер, козью шерсть, медные чайники, и топоры. Весной они получают свои капканы и освобождают заложников». В сентябре 1768 года оба судна занимались съемкой береговой линии и определением координат, но 5 числа в тумане потеряли друг друга. Петр Креницын из-за встречного ветра зазимовал на ближайшем острове Унимак. Левашов оказался удачливее — ветры позволили ему зазимовать на знакомой Уналашке. И Левашов и Креницын в своих бухтах построили избы-юрты из бревен и дерна, устроили печи. Провианта было немного, так как губернатор Сибири Чичерин посоветовал добывать свежую пищу — от цинги. Охотничьего опыта у моряков не было — решающее значение приобретали отношения с местными охотниками. На Уналашке аборигены привели Левашову в заложники три десятка детей и получили от русских подарки. Алеуты ежедневно привозили детям свежую пищу — деля ее и на русских, и снова получали подарки. Детей стали звать русскими именами. Левашов сумел найти общий язык с алеутами и даже составил их этнографическое описание. Когда команда заболела цингой, свежая пища аборигенов спасла больных — умерли только 3 человека. Судьба команды Креницына сложилась по-другому — роковую роль сыграл выбор острова. На Унимаке, в отличии от Уналашки, война алеутов с русскими не закончилась миром. Заложников захватить не удалось. Обстоятельства усугубляла чрезвычайная бдительность Креницына, готовившего команду к нападению. После неудачных переговоров с аборигенами экипаж «Святой Екатерины» постоянно стрелял для устрашения из ружей и пушки. Охота не удавалась, а алеуты блокировали зимовку не пуская никого с пищей. Они прямо спрашивали, когда русские умрут — надеясь на разграбление корабля. В декабре люди стали слабеть и умирать. К весне 1768 года скончалась от цинги половина команды — 35 человек, на ногах оставались только 13. Управлять кораблем таким числом невозможно, и смерть экипажа становилась реальностью. Креницына спас Левашов. К весне 1769 года проблемы были и у него — ураган сломал жилье и команда с апреля ютилась под перевернутыми шлюпками. Но молодой капитан не унывал — на поиски командира он организовал алеутов. Половина из 65 байдарок вернулась из-за угроз соседей, вторую половину ограбили и запугали алеуты с острова Унимак, но пара щедро одаренных вождей прорвалась к Креницыну и привезла от него письмо. 6 июня 1769 года Левашов привел свой корабль к зимовке командира. На острове в соответствии с Инструкцией Адмиралтейств-коллегии, отредактированной Ломоносовым они водрузили деревянный крест с надписью о дате, названии кораблей и зарыли отчет на случай своей гибели. Экипажи настолько ослабила цинга, что ни о каком продолжении исследований не было и речи. Отплывая на Камчатку в августе 1769 года корабли через 2 месяца были уже на месте. Перед отправлением в Охотск произошел странный несчастный случай — лодка Креницына опрокинулась на реке и офицер погиб. Никто не видел как это произошло, тело его так и не нашли. Вслед за этим в Красноярске внезапно умер штурман Яков Шабанов, сделавший всю работу с картами. Наконец, 22 октября 1771 года экспедиция вернулась в Петербург. Из 16 человек первоначального состава выжило 6 человек. Из четырех судов, вышедших из Охотска, погибли три. Из 187 человек экипажей всех судов погибли больше половины. Левашов, произведенный в чин капитан-командора, через 2 года вышел в отставку по состоянию здоровья и умер то ли в 1774, то ли в 1776 году в возрасте 38 лет. Но жертвы обеспечили успех «американского проекта» Ломоносова и первого научного исследования Алеутских островов и Аляски. Береговая линия была точно нанесена на карту, сделано этнографическое описание алеутов. Главное — через 25 лет после Беринга и Чирикова государство снова двинулось в сторону Америки. Итогом продвижения через 30 лет стало создание Русско-Американской компании. У экспедиции по проекту Ломоносова были и другие, неожиданные, последствия. Лейб-медик императрицы Екатерины англичанин Джон Роджерсон попросил, а Екатерина отдала ему в 1776 году секретнейшие отчеты Креницына вместе с картами. Понятно, что они тут же оказались в Лондоне, и даже были опубликованы 6 (!!!) раз. Именно получение англичанами отчетов Петра Креницына привело к третьему кругосветному плаванию Джеймса Кука. Кук, вероятно, получил не только отчеты, но и информацию обо всем проекте и поиске Чичаговым северо-западного прохода. В связи с этим Кук пытался в 1778 году пройти Ледовитым океаном севернее Канады — только не с востока на запад, а с запада на восток. Обследовав Алеутские острова, он миновал Берингов пролив и вышел в Чукотское море. Как и Чичагов, он встретил непроходимые льды, и вернулся на Гавайи ремонтировать корабли. Украденная аборигенами шлюпка привела к стычке и гибели Кука 14 февраля 1779 года. Но пройти Ледовитым океаном было настолько важно, что после его гибели заместитель Чарльз Клерк снова пошел в 1779 году в Чукотское море, и снова вернулся из-за льдов, и умер у берегов Камчатки. Так «американский проект» Ломоносова роковым образом изменил судьбу еще двух мореплавателей. Историки не говорят, что Екатерина отдала карты Роджерсону вопреки интересам России, но подтекст такой встречается. Думаю, что она использовала их в торге по более важным вопросам, чем Северная Америка. В Америке начиналась Война за независимость 1775−1783 гг. и Лондон с большим подозрением отнесся к секретной экспедиции Петербурга. Англия закупала в России пеньку, корабельный лес, смолу, рожь, пшеницу, железо и сокращение закупок снизило бы доходы казны. Нужно было успокоить англичан, что Екатерина и сделала, — показав, что заняты только несколько островов. Публикация карт русских владений в Лондоне также показала миру, что Россия и Англия договорились. Почему «американский проект» Ломоносова до сих пор малоизвестен? Впервые документы по нему изданы в России в 1854 году, а затем только в 2015. При том, что каждый год выходят десятки наименований книг о Ломоносове. Труд Герарда Миллера о плавания Чичагова увидел свет на немецком языке в 1771 году, на русском его готовил к изданию Крузенштерн в начале XIX века — но так и не издал. Научное издание работы Миллера вышло в России в 1996 году. Атлас плавания Креницына-Левашова увидел свет в Англии в 1776 году, а в России только в 1850-х годах. Вряд ли такая «скромность» связана с тем, что ничем закочилось плавание Василия Чичагова. Попытка капитана Джеймса Кука пройти этим путем в 1778 году закончилась так же, но никто не ставит под сомнение славу Кука и значения его похода. Причину молчания нужно искать в оценке осуществлении проекта Русской Америки как неудачи и в позорной ее продаже. При том, что все условия для успеха были — Чириков высадил десант на 35 лет раньше появления на западном побережье Америки испанцев, Лаперуза и Кука. Поиски — кто и почему препятствовал ее освоению, кто и почему ее продал, могут привести к выводам, пятнающим репутацию тогдашнего правительства России. Еще одна причина — попытки изобразить Россию не колонизатором, а страной, идущей исключительно «светлым путем». Зачем это, если в XVIII веке кто мог обзаводились колониями, а кто не мог — лишь завидовали? Третья причина — опасения, что воспоминания о колонизации Америки повредят в нынешних отношениях с США. Но Россия подарила Гавайи американским купцам в 1815 году, чуть не подарила Сахалин им же в 1840-е годы, терпела американский экспедиционный корпус в 1918—1919 годах в Архангельске и Сибири и говорить об агрессивности России сравнительно с США не приходится. Надо гордиться прошлыми удачами и изучать причины почему они не реализовались. Продвижение на восток через Тихий океан продолжало сибирскую гонку за пушниной. России, ведущей в XVIII веке войны с Турцией за Черное море и Швецией за Балтику, не хватало золотых месторождений. Пушнина же продавалась за золото с прибылью 1000% — ее собирали как ясак, или платили за нее топорами, ножами и бусами. Шкурками зверья объясняется тяга русских к лесистой Аляске и нелюбовь к южной Калифорнии. Бесспорно — пушная Америка была нужна России — вопрос в цене освоения. Но главный смысл Русской Америки был все-таки в другом, он проявляется только сейчас — хотя намеки были еще у Ломоносова. Если бы Россия заняла запад Северной Америки Соединенные Штаты не стали бы тем, чем стали. Соперничество англосаксонской и русской цивилизаций решилось бы на дальних подступах к XX веку. Это превращает замысел Ломоносова в важнейшее интуитивное, или гениальное научное, предвосхищение. Никакие последующие неудачи в его реализации не умаляют значения самого проекта. Правда есть и полностью противоположная точка зрения. Для нас история национальна — и воспринимается через прошлое России. Совсем не так она может выглядеть согласно «Аналитическому отчёту по социологическому исследованию в рамках доклада Вольного исторического общества «Какое прошлое нужно будущему России?» подготовленному по заказу Комитета Гражданских инициатив и корпорации «Норильский никель». Авторы заявляют: «принцип нашего исследования — отказ от так называемого методологического национализма», что «государства, заинтересованные в строительстве и поддержании наций, отдавали преимущество повествованиям о победах, вытесняя на периферию более сложные истории поражений и преступлений», что «в новой, так называемой космополитической памяти в центре повествования оказываются преступники и их жертвы», что новая история нужна «когда государства пытаются преодолеть свое колониальное прошлое. Метрополии приносят официальные извинения бывшим колониям, признают свои ошибки и преступления». В итоге «права человека выходят на первый план, они важнее, чем интересы нации. Победы становятся менее важны, важнее оказывается цена, которыми они достигаются». И апогей: «Геноциды, преступления в отношении собственных граждан или в отношении коренного населения территории государства — замалчивать такие истории теперь становится неприличным. Повествования жертв, которые раньше были на периферии, оказываются в центре внимания». Победы России предлагается заменить описаниями её преступлений и поражений. Применим эти рассуждения к «американскому проекту». Исходя из этих установок, план Ломоносова и плавание Чичагова напоминает, а экспедиция Креницына — могут быть оценены как цепочка преступлений. Ломоносов подразумевал «рост российского могущества», что привело бы к захвату территорий коренных жителей. Даже если он предлагал проект не осознавая последствий — он косвенно виновен. При перемещении грузов экспедиции в Архангельск и Охотск не всегда использовался наемный труд с договорной оплатой — частично был принудительный, — что является нарушением прав человека так, как они понимаются сегодня. Собирали команду для плавания в экстремальных условиях не добровольно — опять нарушение прав. Торопясь на Камчатку и потеряв корабли в 1766 году, Креницын допустил неоправданный риск для экипажа. Выход к Америке в июле 1768 года, а не весной следующего, — также неоправданный риск. Погибшие и умершие на зимовке — халатность. Получение детей-заложников, даже если оно обеспечило мир с алеутами — серьезное преступление против человечности. Да и сам захват исконных земель алеутов в пользу Российской империи можно расценить как акт неспровоцированной агрессии. Добровольность соглашений с вождями алеутов также вызывает, согласно «новой истории», сомнения. Продолжая эту логику, все герои России, защитившие или расширившие ею являются — согласно «космополитической истории» — как бы преступниками — за «неоправданные жертвы», за «занятие земель коренных народов», за «их угнетение», за «неспровоцированную агрессию», за «договоры под угрозой». Подвиг подчиненных становится «насилием над личностью» совершенным «по преступному приказу», или его добровольность должна устанавливаться в ходе расследования. Вся 1000 лет истории России встает с ног на голову! Спасибо докладу КГИ за подсказку — «новая история» предлагает проведение покаяния «народа агрессора» перед «народом жертвой». Перед потомками алеутов нужно принести покаяние за «американский проект» Ломоносова и экспедицию Креницына — Левашова. Следом надо покаяться перед коренными народами Сибири и Кучумом «со товарищи» за их покорение Россией. Затем надо повиниться перед кривичами, весью, мерей, радимичами и другими племенами вошедшими в Русь не совсем добровольно. Покаяние же — это признание нарушений прав человека при строительстве государства и ведет к освобождению от договоров и ситуации «чистого листа», на котором можно писать чью-то «новую историю». Применение методик доклада к истории России ведет к расформированию Российской Федерация по образцу СССР 1990−1991 годов. Тогда это объснялось «общечеловеческими ценностями», а теперь откровенно — «космополитической историей». Все в России сами выбирают — национальную или «космополитическую» историю они передадут детям. Пока большинство россиян за традиционную историю — мы будем жить в России, а не в княжествах Москва, Меря и Весь. И пока мы придерживаемся национальной истории следует сказать, что после 250 лет изучения наследия Ломоносова мы не поняли или скрываем приоритеты выстроенные для себя Михаилом Васильевичем. Вряд ли разгадка в архиве ученого увезенного после его смерти Григорием Орловым — чтобы «не попал в чужие руки». Ясно, что архив был засекречен из-за американских планов Ломоносова. Но только ли из-за них? Ведь экспедицию рассекретили, а архив пропал бесследно. Да и в архиве ли дело, если 150 лет тому назад материалы «американского проекта» Ломоносова были опубликованы, но до сих пор никто не рассказывал что М.В.Ломоносов — идеолог Русской Америки.