Что ждёт потерявших всё в степных пожарах в Забайкалье

Природные пожары бушуют во многих регионах России. Через южные районы Забайкальского края стена огня пронеслась со скоростью 30 м/с. Сгорели несколько деревень, сотни семей остались без крова, погибли тысячи голов скота. Сейчас жителей степи выручают гуманитарная помощь и человеческое неравнодушие. Но кто виноват в произошедшем и кто даст гарантию, что подобное не случится снова? За ответами на эти вопросы на место трагедии отправился спецкор RT. Степь вспыхнула днём. «Я был на дальней стоянке, пас баранов, — рассказывает RT чабан Марсель Гафуров. — Вдруг поднялся сильный ветер. Я думал, это пылевая буря. На меня шла тёмная стена песка. Дуло так, что я с трудом стоял. Дальше вытянутой руки ничего не было видно. Тут из пыли возник ревущий огненный вал. За мгновения он прошёл через стадо баранов, через меня. На мне загорелась одежда. Я скинул куртку, штаны и побрёл до ближайшей деревни. Всё моё стадо сгорело заживо...» Сейчас Марсель Гафуров лежит в ожоговом отделении больницы в Чите. У него обожжены дыхательные пути и 39% кожи. Пастуху не повезло дважды. Когда власти начали устанавливать личность пострадавшего мужчины, оказалось, что Гафуров несколько лет находится в розыске за кражу. Марсель прятался от правоохранителей в степи, ухаживая за скотом. Полиция пока не трогает чабана. Врачи говорят, что состояние пациента тяжёлое, опасаются делать прогнозы. «Даже до дверей дойти не смогла» В деревне Усть-Ималка сгорело 90% домов. По воле случая уцелело четыре хибары, в которых и так никто не жил. Теперь в них перебрались все местные. В Усть-Ималке огонь был такой силы, что деревянные колодцы выгорели на несколько метров вглубь земли, а стекло расплавилось и застыло на золе зеленоватыми лужицами. Удивительно находить какие-то уцелевшие детали. В одном месте чудом сохранились деревянные сосновые ворота. Всё сгорело — дом, баня, забор, электрический столб, — но ворота и прицеп около них не пострадали. Деревня Тасырхой — ещё одно поселение в степи, полностью уничтоженное огнём. Домов тут меньше, чем в Усть-Ималке, — всего 14. Но хозяйство было более крепким. Почти в каждом дворе стоит по паре сгоревших тракторов, много машин и мотоциклов — от техники остались только бурые остовы. Над развалинами мастерской возвышаются два токарных станка и кучи запчастей. Сейчас всё это ржавое железо можно лишь сдать на металлолом. «Я в Тасырхое прожила 60 лет, но такого не припомню, — говорит пенсионерка Таишма Саптаева. — Перед пожаром я собрала скотину в загон, пошла домой пить чай. Вдруг поднялся ветер, и в комнате стало как-то жарко. Решила выйти наружу — открываю дверь, а за порогом полыхает весь мир. Я кинулась спасать животных, но хлев горел так сильно, что я даже до дверей дойти не смогла». Тогда пенсионерка быстро вернулась за документами и побежала прочь из деревни. Соседи поступили так же. У всех была одна цель — спастись самим. На удивление мало пострадавших среди людей. По данным забайкальских властей, сгорело 150 домов и 115 служебных построек. 723 человека остались без жилья. За помощью врачей обратились 36 человек. И реально тяжёлых из них только двое. А вот со скотиной очень серьёзные проблемы. «У меня же ничего больше нет» Весна — время отёла. На наших глазах одна из коров родила телёнка прямо на пепелище. Маленькое чёрное тельце лежало на месте, где раньше стоял дом, а корова заботливо вылизывала своего детёныша. По пепелищам бродят и ревут коровы с телятами. Вымена у животных обгорели и кормить они не могут. Телята, вероятно, умрут от голода. Сейчас тяжело всем, и у людей просто нет сил и времени, чтобы заботиться о скотине. Перепуганный скот разбежался по степи. Местным надо будет его как-то ловить. «У меня 50 коров убежало, 21 телёнок и 100 баранов сгорели, — рассказывает местный житель Евгений. — Дома больше нет. Зато осталась тысяча гектаров земли. За них надо будет налог платить, а с чего? У меня же ничего больше нет. Непонятно, как животных собирать, — ни машин, ни мотоциклов у людей не осталось. Пешком разве что искать будем». «Оставшихся коров надо резать» По предварительным подсчётам, в регионе погибло около 12 тыс. овец и коз, 1,5 тыс. коров. По оценке замминистра краевого Минсельхоза Павла Лиханова, ущерб составляет 640 млн рублей. Но и выжившая скотина обгорела и долго не протянет. «Приезжали ветеринары, сказали, что оставшихся коров надо резать. Потому что они мучаются, — говорит местный житель Евгений Парыгин. — Как я их зарежу? Куда я потом туши дену? У них же от ожогов воспаление пошло. Это плохое мясо, которое никто не купит». «Монголы виноваты или сами подожгли?» — Скажите честно, кто-то из местных поджёг траву? — спрашиваем у старосты деревни Валентины Бартановой. — Есть мнение, что люди с советских времён жгут траву по весне, за что и поплатились. — Зачем нам устраивать пал? В деревне все занимаются разведением скота. В наших краях снега мало. Поэтому коровы пасутся круглый год. Трава — это корм для животных, — объясняет Бартанова. — Наоборот, все боятся лишний раз огонь зажигать, чтобы не было беды. Местные уверяют, что огонь пришёл из Монголии. До границы от Усть-Ималки несколько десятков километров. Цивилизация тут в прямом смысле заканчивается. Одна ровная, как стол, степь. Даже государственная граница — лишь вспаханная полоса, через которую спокойно переходят стада диких верблюдов и коз. Как всегда, о причинах пожара ходит много слухов. Например, пастухи обсуждают, что накануне пожара в районе границы видели язычников-монголов, жгущих костры в честь праздника. Но пожаров было несколько в разных районах Забайкалья, поэтому версия с монголами не находит подтверждения. Очевидно пока только то, что реальной причиной сильных разрушений стал ураганный ветер. Степь горела каждый год, но обычно это были пожары, с которыми хоть как-то получалось справиться. Сейчас же всё произошло слишком стремительно — ни пожарные, ни местные жители не успели среагировать. Ветер гнал огонь и горячие угольки, от которых всё занималось. Помощь всем миром Жители региона погорельцам помогают очень активно. Добровольцев — тысячи. Сразу после пожаров в соцсетях появились группы и чаты, где все желающие могли узнать, куда сдавать гуманитарную помощь, какие предметы сейчас нужнее всего. Неравнодушные водители могли посмотреть, откуда надо забрать вещи и куда их требуется отвезти. «По всей Чите раскиданы пункты сбора гуманитарной помощи, — рассказал RT лидер местного джиперского клуба Максим Царегородцев. — Люди несут вещи, лекарства, еду. Потом добровольцы на машинах свозят всё это на главную точку сбора. Тут мы сортируем товары, пакуем их, а потом на машинах везём погорельцам». Во дворе дореволюционной бани в Чите добровольцы перебирают гуманитарную помощь. Здесь находится главная точка сбора. К двору подъезжает старенький праворульный универсал. Водитель открывает багажник, забитый ящиками с лимонадом. Добровольцы начинают переносить напитки из машины на склад. «У меня небольшой магазин. Плюс я официальный дистрибьютор этого лимонада. Я связался с производителем, объяснил ситуацию, и мы вместе решили пожертвовать погорельцам партию напитка», — рассказывает RT предприниматель Артур. По словам торговца, он «возвращает долг» за спасение близкого человека: «Несколько лет назад мой отец заблудился в лесу. Три дня его искали десятки добровольцев. Нашли. Без них папа бы просто погиб. Я так благодарен нашим волонтёрам, что теперь помогаю им каждый раз, когда возникает необходимость». Волонтёрами громко и чётко командует миниатюрная женщина. Это начальник регионального штаба Союза добровольцев России Кристина Рахманова. «Далеко не все вещи нужны людям в сгоревших деревнях, — объясняет Рахманова. — Зачем пастухам туфли на шпильках? Или вечерние платья?» Об этой же проблеме RT говорили в деревне Усть-Ималка. В первые же дни собрали столько одежды и еды, что погорельцам хватит на недели вперед. Дальше пострадавшим стали больше всего нужны лекарства для животных и стройматериалы. Но люди продолжали нести еду и одежду. «Расскажите всем, что многодетные семьи могут приезжать к нам за вещами. У нас столько ползунков, детских кроваток, комбинезончиков... Мы не знаем, куда это девать», — сокрушалась в разговоре с RT староста деревни Валентина Бартанова. В сгоревших деревнях нет грудничков, и там негде ходить в бальных туфлях. Нужны сапоги и удобная мужская одежда больших размеров. В банный двор за мешками то и дело приезжают машины и увозят их в очередную сгоревшую деревню. Добровольцы спокойно могут загрузить еду в случайный грузовик, водитель которого захотел помочь, и продукты обязательно доставят. Никому даже в голову не приходит, что ценный груз могут украсть. Грузовики везут гуманитарку в деревни, где есть дороги. Джиперы берут на себя труднодоступные поселения. Дома-призраки Официальные власти Забайкалья в размахе и скорости оказания помощи пока явно проигрывают волонтёрам. Местные чиновники постоянно обзванивают добровольцев, чтобы узнать для статистики объёмы собранной гуманитарки. Почти все волонтёры работают без какой-либо поддержки со стороны государства. Хотя она точно бы пригодилась. Например, накладно заправлять машины. Расстояния в крае гигантские, на личные деньги особо не наездишься. Некоторым активистам удалось договориться с АЗС — получили бесплатное топливо. Чиновники заняты подсчётами: кому из погорельцев и сколько необходимо будет выплатить. «10 тыс. рублей получит каждый погорелец сразу. 50 тыс. — позже при частичной утрате имущества. 100 тыс. — при полной утрате, — рассказал RT и. о. министра труда и соцзащиты Забайкальского края Евгений Казаченко. — В первые дни 340 человек уже получили по 10 тыс. рублей». В краевом бюджете денег на помощь погорельцам нет. Средства поступят из Москвы. И тут у местных чиновников есть серьёзная проблема. «По документам этих домов вообще не существовало», — обводит рукой постапокалиптическую картину местный житель Сергей в Усть-Ималке. Формально многие погорельцы-пастухи не имели ни домов, ни прочего имущества. Поэтому и помощь им не положена. Таких погорельцев отправляют в суд. Власти обещают, что составят упрощённую форму иска, но ничего конкретного пока нет. Более того, практика показывает, что разбирательства могут идти очень долго. До сих пор в судах рассматривается около сотни дел пострадавших от наводнения в Забайкалье в 2018 году. Из степи — в новые квартиры Между тем Владимир Путин заявил, что всем пострадавшим надо дать новое жильё. В сентябре глава государства лично проверит, как оказали помощь. Врио губернатора Забайкальского края Александр Осипов пообещал до 10 мая подготовить детальный план. Краевой замминистра территориального развития Александр Иткин рассказал RT, что власти помогут с любым решением погорельцев. Тем, кто захочет уехать из степи, дадут квартиры в городах. Тем, кто решит остаться, построят дома на месте сгоревших деревень. Все пострадавшие, с которыми мы общались, сказали, что переезжать никуда не собираются. Они «всю жизнь пасли скотину и больше ничего делать не умеют». Во сколько обойдутся дома «По социальным нормам на одного человека положено 33 кв. м, на двоих — 42 кв. м. Далее добавляется по 18 м за каждого дополнительного члена семьи», — объяснил RТ замминистра Иткин. По словам чиновника, 1 кв. м жилья в крае в среднем стоит 50 тыс. рублей. Если деньги будут выделять исходя из этой суммы, 42-метровая изба на двух человек обойдётся в 2,1 млн рублей. Местные хотят строить самостоятельно Власти, судя по всему, собираются строить дома для погорельцев сами: создадут типовой проект, выберут подрядчика, дадут ему деньги и отправят в степь работать. Такова процедура. Местных жителей этот вариант не очень устраивает. Они хотят строить сами из материалов, которые им предоставят власти. Муниципальному строительству люди не доверяют, поэтому и хотят всё делать своими руками. Многие вспомнили про ядовитые дома, построенные в Хабаровском крае для пострадавших от потопа в 2013 году. Неприятный прецедент был и в забайкальском городе Борзя (один из эпицентров пожара находился именно в том районе): детдомовцев и жителей аварийных домов переселили в другой аварийный дом — с плесенью на стенах и коммуникациями, изношенными на 70%. Степь горела, горит и гореть будет К сожалению, есть впечатление, что из истории с пожарами не делается никаких выводов. В регионе почти каждый год происходит какая-нибудь беда. В 2018-м был потоп, в 2015-м — пожар, в 2013-м — тоже пожар. Степь горела, горит и гореть будет, а количество пожарных и егерей только сокращается. В городе Борзя всего две пожарные машины, которые должны бороться с огнем в райцентре и окрестных деревнях. Эти две машины и объезжали по очереди все пепелища. Егерей, которые раньше следили за поджогами и уборкой сухостоя, сократили. Когда-то землю вокруг деревень вспахивали, чтобы огонь не мог пройти. Но теперь на это нет ни горючего, ни тракторов. «Надеялись, что пронесёт» Во всех случаях природных катаклизмов в России есть общая деталь — жители не страхуют имущество. Каждый раз выясняется, что документов нет, страховки нет, все знали об опасности, но надеялись, что пронесёт. В итоге каждый раз — выплаты уже по факту трагедии. «Полис на год будет стоить не меньше 4 тыс. Это слишком дорого, многие живут на 3 тыс. рублей в месяц», — приводит удручающие цифры житель Усть-Ималки Дмитрий Яльцев. Если бедные пастухи не могут купить полис, может быть, государство могло бы помочь? И. о. министра труда и соцзащиты края Евгений Казаченко заявил RT, что идея со страховками за госсчёт хорошая. Ведомство её бы поддержало, но с конкретными проектами никто пока не обращался.