Anadolu (Турция): понять политику Франции в Восточном Средиземноморье
В период правления президента Эммануэля Макрона интерес Франции к Восточному Средиземноморью возрос. Проявляя активный интерес к региональным проблемам, прежде всего событиям вокруг Ливии, Сирии, Ливана и Кипра, Париж наряду с рядом региональных единомышленников, а именно — Грецией, греческой администрацией Южного Кипра и Египтом, обзаводится и некоторыми внерегиональными союзниками, такими как Россия, Объединенные Арабские Эмираты (ОАЭ) и Саудовская Аравия. Более того, он не воздерживается от сотрудничества с такими незаконными субъектами, как генерал-путчист Халифа Хафтар (Khalifa Haftar) и Отряды народной самообороны (YPG) / Рабочая партия Курдистана (РПК), а оказавшись в трудной ситуации, пытается втянуть в игру и Европейский союз (ЕС). Подобная политика Франции вызывает противостояние между Парижем и Анкарой по вопросам Ливии, Сирии, Кипра и морских юрисдикций в Восточном Средиземноморье. В этой связи понимание целей и инструментов политики Франции в Восточном Средиземноморье весьма важно с точки зрения проведения Турцией рациональной политики как в отношении этого региона, так и по отношению к ЕС. Чтобы понять политику Франции в Восточном Средиземноморье, было бы полезно в первую очередь обратить внимание на положение этой страны в ЕС и политическую повестку дня президента Макрона. Ведь интервенционистская и агрессивная политика Парижа в отношении Восточного Средиземноморья тесно связана с претензиями Франции на политическое лидерство в ЕС и характерным для Макрона стилем ведения политики. Напомним, что Макрон, избранный президентом в 2017 году, пришел к власти в период усиления крайне правых в США и Европе, в атмосфере нараставших опасений по поводу дальнейшего курса Франции. Международные и национальные круги, обеспокоенные последствиями, которые возникли бы для ЕС, если бы кресло президента Франции заняла лидер ультраправых Марин Ле Пен (Marine Le Pen), обеспечили победу на выборах Макрону — новой политической фигуре, созданной при серьезной мобилизации сил. В ходе этих выборов устоявшиеся центристские партии во Франции оказались на грани исчезновения, но совместными усилиями крайне правым был заблокирован путь во власть. Вместе с тем на Макрона ложилась большая ответственность за то, чтобы аналогичных проблем с ультраправыми не возникло на следующих президентских выборах через пять лет. Макрону нужно было вывести Францию из тени Германии и добиться этого, оставшись в ЕС. Самая яростная критика в отношении устоявшейся центристской французской политики со стороны поджидающей в засаде Ле Пен звучала именно по поводу того, что Франция находится под влиянием Германии. И набранное ею количество голосов показывало, что эта критика находит отклик во французском обществе. В то время заявления Ле Пен о том, что «Францией в любом случае будет управлять женщина — или я, или Меркель», указывали на проблемное положение Франции относительно Германии. Миссия по избавлению Франции от тени Германии Макрон считает, что его миссия на посту президента заключается в том, чтобы избавить Францию от тени Германии, вернуть стране былое могущество и сделать ее игроком, ведущим за собой ЕС. А вероятность прихода ультраправых к власти во Франции на следующих выборах, если Макрон не справится с этой миссией, является одновременно и ужасом, и удачей для него. Ведь европеисты, охваченные тем же ужасом, оказывают Макрону всевозможную поддержку, чтобы он добился успеха. Тем не менее Макрон, которого привели к власти и поддерживают с большими надеждами, все это время сталкивается с серьезными проблемами во внутренней политике. Надо сказать, в ходе акций протестного движения под названием «желтые жилеты» его легитимность в глазах французского общества была серьезно подорвана. Реформы, которые Франция пыталась осуществить в целях сохранения конкурентоспособности относительно Германии и других европейских государств, натолкнулись в стране на сильное сопротивление, и в результате данные реформы не были реализованы, а власть Макрона ослабла. Эти внутренние проблемы побудили Макрона сместить акцент повестки дня с внутренней политики на внешний контур и предпринять шаги, которые сделали еще более явной и без того интервенционистскую и агрессивную линию французской внешней политики. Кроме того, более активной внешней политики также требовала необходимость доступа к богатым ресурсам Африки и Восточного Средиземноморья, для того чтобы Франция снова стала действенным игроком на мировой арене. На данном этапе стратегии Франции и Германии по созданию своих сфер влияния существенно отличаются. В то время как Берлин с гораздо более развитым финансовым потенциалом реализует эту политику, используя больше экономические, культурные и политические инструменты, Париж, отставая от Берлина в этом вопросе, пытается задействовать больше военные средства. Можно сказать, что эта разница инструментов вмешательства привела к тому, что за пределами ЕС более агрессивный имидж сформировался у Франции, а внутри ЕС — у Германии. Планы Парижа в Ливии пошли прахом В этих условиях Макрон, нуждающийся в истории успеха перед выборами 2022 года, в рамках стратегии по расширению простора для действий во внешней политике придает большое значение Восточному Средиземноморью. Французский лидер, которому не удается мобилизовать ЕС на выработку общей внешней политики и политики в сфере безопасности, особенно в ливийском вопросе обращается к взаимодействию с игроками, не входящими в ЕС. В этой связи мы видим, что Франция стоит за спиной генерала-повстанца Хафтара вместе с такими странами, как Россия, Египет, ОАЭ, Саудовская Аравия, и содействует свержению Правительства национального согласия (ПНС) в Триполи, поддерживаемого Турцией, Катаром и Италией. Увеличение французской энергетической компанией «Тоталь» (Total) добычи и доли на значимых месторождениях нефти и природного газа Ливии в ходе гражданской войны в этой стране наглядно демонстрирует важнейшее из преимуществ, на которые Париж нацелен в своей ливийской политике. В географически близкой к себе Северной Африке Франция хочет, чтобы после Алжира Ливия тоже занимала верхние строчки регионов, обеспечивающих ее энергетическими ресурсами, и таким образом устранить потребность в других регионах. Контроль над ливийскими энергоресурсами даст Макрону столь необходимый ему успех во внешней политике и заставит замолчать его противников внутри страны, прежде всего ультраправого лидера Ле Пен. С началом наступления на Триполи сил Хафтара в апреле прошлого года Франция думала, что приближается к этой цели. После того как ПНС было бы свергнуто, а Хафтар стал доминировать на всей территории Ливии, Макрон планировал сесть за стол переговоров с Путиным — еще одним сторонником Хафтара, поделить энергетические ресурсы этой страны и по возможности оставить за бортом итальянскую компанию «Эни» (Eni) — крупнейшего конкурента «Тоталь» в регионе. Поскольку для других сторонников Хафтара — ОАЭ и Саудовской Аравии — главной целью были не нефть и природный газ, а создание в Ливии структуры аналогично администрации Ас-Сиси в Египте вместо законного правительства, поддерживаемого Турцией и Катаром, и препятствование установлению демократии в стране, эти игроки не мешали целям Франции относительно энергетических ресурсов Ливии. Когда силам Хафтара не позволили взять под контроль Триполи благодаря поддержке, оказанной ПНС Турцией, после чего они были вынуждены отступить из многих занятых районов, это крайне обеспокоило не только Францию, но и другие поддерживающие Хафтара страны. То, что Франция и другие сторонники Хафтара занимали незаконную позицию в глазах международного сообщества, оказывая поддержку повстанцу Хафтару, в отличие от таких стран, как Турция, которые поддерживали признанное ООН ПНС и стояли на законных основаниях в ливийском вопросе, ограничило им простор для действий. Кроме того, после того как благодаря поддержке Турции цель свержения правительства Триполи стала практически неосуществимой и ПНС подступило к воротам Сирта и Аль-Джуфры, над нефтяными районами, контролируемыми силами Хафтара, нависла угроза, что еще более усилило беспокойство этих стран. Франция отдаляется от рациональной политики На данный момент Франция, судя по всему, предпочла сместить центр тяжести борьбы с Анкарой с Ливии, где она оказалась в затруднительном положении, на спор вокруг морских юрисдикций в Восточном Средиземноморье, где Париж надеется снискать больше поддержки. Макрон, поддержавший максималистскую политику Греции и греческой администрации Южного Кипра против Турции, идет по пути подзадоривания премьер-министра Греции Кириакоса Мицотакиса и лидера греческой администрации Южного Кипра Никоса Анастасиадиса, с которыми он часто контактирует в последнее время, и, направив боевые корабли в регион, пытается нагнетать напряженность. С другой стороны, Макрон задействует ЕС и пытается добиться принятия санкционных решений, чтобы заставить Турцию отступить. Франция, которая в ливийском вопросе поначалу предпочла действовать в одиночку, но затем, оказавшись в трудном положении на фоне поддержки ПНС со стороны Турции, стала привлекать ЕС с целью добиться оружейного эмбарго для предотвращения поставок вооружений ПНС, теперь в споре Греции и греческой администрации Южного Кипра с Турцией опять пытается задействовать Брюссель. Можно сказать, что, делая эти шаги, Макрон желает использовать негативное представление, сформированное на Западе в отношении руководства Партии справедливости и развития в Турции. Кроме того, отправка боевых кораблей и самолетов в Восточное Средиземноморье против такой страны, как Турция, которая является членом НАТО, играет важную роль в структуре безопасности Европы и занимает ключевое положение с точки зрения политики ЕС относительно беженцев, — это не те рациональные шаги, которые все ждут от такой страны с укоренившейся государственной традицией, как Франция. Рациональным для Парижа ходом было бы выступить посредником в разрешении спора между Турцией и Грецией — членами НАТО, как это сделал Берлин. Но, будучи близок к успеху в Ливии, Макрон, который с момента прихода к власти терпит неудачи во внутренней политике, судя по всему, был крайне разозлен тем, что шаги президента Реджепа Тайипа Эрдогана помешали его достичь. А когда в дело вступает гнев, невозможно говорить о рациональной политике. Таким образом, политику Франции в Восточном Средиземноморье в период правления Макрона можно определить так: нерациональная, формирующаяся под влиянием гнева в отношении Турции политика силы, при которой ЕС тоже пытаются использовать в своих интересах.
