о перспективах торговых переговоров между США и Великобританией

«Теперь, когда США и сами находятся в не самом выгодном положении из-за пандемии и всё более углубляющегося финансового кризиса, идея вернуть британскому фунту статус резервной валюты может прийтись ко двору. Тем более что возможности для этого остаются и сегодня. Commonwealth, или Содружество наций, объединяет 53 страны, в которых проживает около 30% населения Земли. Впрочем, хватило бы и трёх — Соединённого Королевства, Австралии и Канады. А если вспомнить, что вышеперечисленные страны — плюс США и Новая Зеландия — объединены в чисто англосаксонский альянс разведывательных служб «Пять глаз», ведущих пристальное наблюдение за Китаем, то контуры нового постпандемического мира начинают вырисовываться ещё отчётливее». На первый взгляд, новость о старте нового раунда двусторонних переговоров США и Великобритании, посвящённых трансатлантическому соглашению о свободной торговле, способна вызвать только зевоту. Что может быть интересного в изменении условий экспорта пирогов со свининой или поддонов для душевых кабин, пусть даже таможенные пошлины на них будут существенным образом снижены? А на подобных переговорах это обычное дело — и хотя первые лица в детали вникают редко, их командам приходится заниматься и такой мелочёвкой. И всё же то, чем заняты сейчас министр международной торговли Соединённого Королевства Элизабет Трасс и торговый представитель США Роберт Лайтхайзер, — не просто рутинная скучная бюрократическая процедура. Это серьёзная заявка на переформатирование отношений между центрами сил Запада, а возможно даже — первый шаг к новому мировому порядку. Ещё в декабре прошлого года, когда Борис Джонсон добился триумфальной победы тори на внеочередных выборах в парламент Соединённого Королевства, у него состоялся примечательный телефонный разговор с Дональдом Трампом. Главной темой этого разговора — если оставить за скобками поздравления с победой — было увеличение масштабов торговли между США и Великобританией. Оба лидера обсудили «огромную важность отношений между Соединённым королевством и США и с нетерпением ожидают продолжения тесного сотрудничества по таким вопросам, как безопасность и торговля, включая переговоры по амбициозному соглашению о свободной торговле». Мало кто вспомнил в этот момент, что в начале 2015 г. Борис Джонсон — в то время мэр Лондона — выпустил книгу, посвящённую 50-й годовщине кончины самого знаменитого из премьеров Соединённого Королевства, сэра Уинстона Черчилля. Книга, собственно, так и называлась — «Фактор Черчилля». Помимо прочего, в этой книге Джонсон доказывал необходимость и пользу для Великобритании проекта Трансатлантического торгового и инвестиционного партнёрства между США и ЕС. Тогда этот проект был ещё жив и активно обсуждался, хотя у него было много противников, в основном либералов, левых и антиглобалистов. Они, возмущался Джонсон, запугивают легковерного британского обывателя: мол, TTIP откроет европейские рынки для опасного импорта из США — генетически модифицированных цыплят с тремя голенями, бледного и безвкусного сыра, огромных, галлонами пожирающих бензин автомобилей с сиденьями, рассчитанными на обширные американские зады. Спорить с этими тупицами (Джонсон в выражениях не церемонился) бесполезно, но необходимо разъяснить добрым британцам, что все эти страшилки не имеют ничего общего с действительностью. Новое соглашение о трансатлантической свободной торговле — не угроза, а сенсационная возможность сломать оставшиеся торговые барьеры со страной, на которую уже и так приходится 17% британского экспорта. В своей книге Джонсон скрупулёзно перечислял плюсы свободной торговли между США и Великобританией — аэрокосмический сектор, где англичане традиционно сильны — «многие авиакомпании США обновляют свой парк британскими самолётами», автопромышленность, производство предметов роскоши, которые, несомненно, будут востребованы в США, где домохозяйства со средним доходом, превышающим $300 000 в год, составляют значительную часть рынка. Конечно, тарифные барьеры между США и Великобританией не такие уж высокие — ниже 3%. Однако помимо них существуют барьеры нетарифные, регуляторные и иные протекционистские меры, используемые для защиты от иностранной конкуренции. Вот как раз эти самые меры и препятствуют экспорту вкусных британских пирогов со свининой на бездонный американский рынок. Соглашение о TTIP, сулил своим читателям Джонсон, будет способствовать росту экономики Соединённого Королевства примерно на £10 млрд в год, а экономики всего Евросоюза — на £100 млрд. «Не такая сумма, чтобы на неё наплевать, — по крайней мере не в тот момент, когда еврозона балансирует над краем пропасти». За пять лет, прошедших с момента выхода книги, изменилось многое. Во-первых, было торпедировано само соглашение TTIP. Как и почему — тема для отдельной статьи, но в середине 2016 г. европейские политики почти единодушно признавали, что соглашение «мертво», «похоронено» и фактически не имеет шансов на реализацию. Во-вторых, в том же 2016 г. состоялся референдум о брексите, на котором неожиданную победу одержали сторонники выхода Великобритании из ЕС, в том числе и Борис Джонсон, который считал Евросоюз кандалами, мешающими Соединённому Королевству сделать рывок в прекрасное будущее Трансатлантического торгового партнёрства. И цитировал в своей книге Уинстона Черчилля, настойчиво повторявшего: «Никогда не отделяйтесь от американцев!». Правда, процесс брексита затянулся почти на четыре года — благодаря брюссельским мудрецам, не желавшим расставаться с жирной британской коровой, и «саботажнице» Терезе Мэй, которая занималась выходом из ЕС, как викторианская леди — выполнением супружеского долга (неподвижно, крепко зажмурив глаза и думая об Англии). Но как только Мэй ушла в отставку, а её место занял Джонсон… На встрече «Большой семёрки» в Биаррице (август 2019-го) Дональд Трамп дружески похлопывал Джонсона по плечу: «Мы готовим очень большую торговую сделку. Очень большую, такой большой сделки у нас с Британией никогда не было!». Джонсон в ответ лучился энтузиазмом: «Это будет превосходное соглашение!». Но тогда всё ограничилось разговорами — главным вопросом в тот момент была сделка между Лондоном и Брюсселем, а оппозиция в парламенте связывала Джонсона по рукам и ногам. Триумф Бориса Джонсона на внеочередных выборах в конце прошлого года вроде бы устранил последние препятствия на пути к заключению соглашения о свободной торговле между Великобританией и США. Но пока обе стороны медленно разогревались, готовясь к долгим переговорам, грянула пандемия коронавируса. Во вторник переговоры все-таки начались. В полном соответствии с реалиями нового мира они прошли в формате видеоконференции — благо современные технологии позволяют обсуждать любые вопросы без личного присутствия. Первый раунд переговоров рассчитан на две недели, но и США, и Великобритания уже заявили, что намерены работать в ускоренном темпе, чтобы как можно быстрее достичь соглашения, которое «будет способствовать долгосрочному оздоровлению наших экономик, что жизненно важно в условиях восстановления от нанесённого COVID-19 ущерба». А ущерб этот может оказаться огромным — согласно оценкам независимого Бюро бюджетной ответственности, если локдаун продлится ещё 12 недель, потери составят 35% ВВП страны, хотя этот эффект будет временным. Чтобы справиться с катастрофой, необходимо обеспечить свободный и широкий доступ финансовых компаний лондонского Сити на финансовый рынок США, что и будет одной из главных целей соглашения, о котором собираются договариваться Трасс и Лайтхайзер. Надо сказать, что у проекта двустороннего соглашения между Вашингтоном и Лондоном противников ничуть не меньше, а то и больше, чем у почившего в бозе проекта TTIP США-ЕС. Они утверждают, что никакое соглашение с Америкой не способно будет заменить Великобритании выгоды от беспрепятственного доступа на рынок ЕС — второй крупнейшей экономики мира с населением в полмиллиарда человек. Потери от брексита в любом случае будут довольно велики — по некоторым оценкам, до 4% ВВП в ближайшие десять лет. А отмена тарифов на трансатлантическую торговлю с США, как прогнозирует ведомство госпожи Трасс, увеличит размер экономики Великобритании всего на 0,16% в течение следующих 15 лет. Это не назовёшь равноценным обменом. Но тут нужно посмотреть на ситуацию в целом. Полезно, например, задаться вопросом: а почему так противился выходу Соединённого Королевства из ЕС Брюссель, который потратил немало сил на запугивание британцев возможными экономическими потерями от брексита? Да потому, что ущерб, который нанесёт Евросоюзу выход Великобритании, несравнимо масштабнее, чем потери Лондона. Конечно, в Евросоюзе и после ухода Альбиона останется 27 стран-членов, но что это за страны? Кроме Германии и Франции — сплошь дотационные государства, не вылезающие из долгов. Страны Южной Европы — Португалию, Италию, Грецию, Испанию — называют неофициальной обидной аббревиатурой PIGS (по аналогии с BRICS). Польша и Венгрия — постоянная головная боль Брюсселя, про Болгарию и Румынию лучше вообще не вспоминать… Уход Соединённого Королевства лишает ЕС десятой доли его населения — теперь в Евросоюзе живет уже не полмиллиарда, а 453 млн человек — и целых 15% ВВП. Об этом в Брюсселе стараются не говорить, но брексит нанёс Евросоюзу если не смертельный, то очень болезненный удар, последствия которого будут ощущаться ещё долго. А поскольку в нынешнем глобализированном мире свято место пусто не бывает, то ослабление ЕС немедленно будет компенсироваться усилением другого игрока. И вот кто этот игрок — на самом деле вопрос самый интересный и важный. Казалось бы, по логике это должны быть как раз США. Заключение двустороннего соглашения с Великобританией даёт Штатам шанс усилить своё влияние в Европе, действуя через «младшего партнёра». Будь на месте Трампа любой другой из президентов, сидевших в Белом доме в последние десятилетия, так бы и произошло. Но Трамп менее всего расположен распылять ресурсы своей страны, укрепляя глобализационные сети. Скорее, он готов делегировать часть полномочий по решению проблем тем лидерам, которых он считает настоящими союзниками Америки. В Европе такой лидер только один — и это премьер-министр Великобритании Борис Джонсон. Поэтому весьма вероятно, что если соглашение о свободной торговле между США и Соединённым Королевством будет заключено, это приведёт не столько к усилению влияния Вашингтона в Европе. А сколько к созданию новой, отличающейся от классической атлантистской модели системы союза двух ведущих англосаксонских держав. Этот союз будет свободен от обременения в виде «континентального блока» Германии и Франции — в полном соответствии с мрачным пророчеством Ангелы Меркель, «отныне Британия станет конкурентом у наших дверей» — то есть у дверей Евросоюза. Только Британия будет не одна, а в компании со «старшим партнёром», что делает её, разумеется, ещё более опасным соперником. Выход из ЕС и заключение двустороннего соглашения с США значительно усиливают Великобританию, превращая её из важного, но всё же не лидирующего, государства Евросоюза во второй полюс англосаксонской оси «Лондон — Вашингтон». Тоже, конечно, на положении младшего партнёра. Но, возможно, такая ситуация не будет длиться вечно. Будущее Великобритании в новой системе отношений напрямую зависит от судьбы мировой финансовой системы. Уже много лет ведутся разговоры о том, что нынешняя международная долларовая валютно-финансовая система находится в глубоком кризисе. «Соединённые Штаты накопили столько долгов, что мир скоро откажется от доллара», — такое заявление воспринималось в 2010 г. как сенсация, а сейчас воспринимается как банальность», — иронически замечал ещё в 2014 г. финансовый аналитик и редактор журнала Grant’s Interest Rate Observer Джим Грант. Последнее время на фоне пандемии коронавируса всё чаще звучат требования объявить дефолт по долгам США Китаю, что может решить проблему внешнего долга страны (более $20 трлн), но способно вызвать финансовую катастрофу мирового масштаба. Хотя и считается, что Федрезерв может напечатать денег «сколько угодно», это всё же не совсем так. ФРС США действительно может запустить печатный станок, но только пока новые облигации Казначейства США пользуются спросом у инвесторов. Если же Пекин поверит в реальность американского дефолта, он будет вынужден начать спешную распродажу трежерис, и облигаций на рынке станет столько, что их стоимость мгновенно упадёт — условно говоря, они никому и даром будут не нужны. А не обеспеченный ценными бумагами работающий печатный станок подорвёт позиции доллара в качестве мировой резервной валюты надёжнее любой атомной бомбы. И тут мир может подойти вплотную к созданию альтернативной мировой валюты, например валюты блока БРИКС. Учитывая количество золотовалютных резервов в странах БРИКС, эта гипотетическая валюта имеет шансы потеснить не обеспеченный золотом доллар на мировых рынках. Эта «революция» грозит покончить с многовековым доминированием финансовой олигархии англосаксов. А такой вариант не устраивает ни Уолл-стрит, ни Сити. Но тут как нельзя более кстати может оказаться сердечный союз США и Великобритании, освободившейся от «кандалов» ЕС. Тем более что у Лондона в заначке есть вполне жизнеспособный проект. Проект так называемой зоны фунта стерлингов, который британцы пытались реализовать после Второй мировой войны. Тогда «зону фунта», объединявшую почти 1 млрд населения Земли, подкосило проигранное Лондоном соперничество с США в финансовой сфере — соперничество, исход которого был предрешён ещё во время переговоров Черчилля с эмиссаром Рузвельта Гарри Хопкинсом в начале войны. Тогда США согласились предоставить Британии помощь, однако поставили жёсткое условие — Британия должна была выплатить Соединённым Штатам все свои долги в золоте, что резко уменьшило золотой запас Соединённого Королевства. Поэтому, хотя структурные возможности для развития зоны фунта оставались, ресурсов Великобритании не хватило на то, чтобы выдержать конкуренцию с долларом. Но теперь, когда США и сами находятся в не самом выгодном положении из-за пандемии и всё более углубляющегося финансового кризиса, идея вернуть британскому фунту статус резервной валюты может прийтись ко двору. Тем более что возможности для этого остаются и сегодня. Commonwealth, или Содружество наций, объединяет 53 страны, в которых проживает около 30% населения Земли. Впрочем, хватило бы и трёх — Соединённого Королевства, Австралии и Канады. А если вспомнить, что вышеперечисленные страны — плюс США и Новая Зеландия — объединены в чисто англосаксонский альянс разведывательных служб «Пять глаз», ведущих пристальное наблюдение за Китаем, то контуры нового постпандемического мира начинают вырисовываться ещё отчётливее. И что с того, что первым шагом к этому новому миру будут скучные переговоры о судьбе пирогов со свининой? Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.