Накажи меня, мой господин

Аккурат перед наступлением Нового года, вот в это самое время, когда все нормальные люди обдумывают, чем бы порадовать себя к празднику, Лев Сергеевич размышляет, как себя наказать. Собственно, подобными вещами он занимается уже много лет и видит в них глубокий смысл. Но давайте по порядку.Лишних подтверждений того, что у него две руки и обе левые, нашему герою не требовалось. Память хранила вместительный архив его корявостей и неуклюжестей. Первый в жизни приличный костюм, сшитый к школьному выпускному балу и порванный о гвоздь в нарядном актовом зале. Первую ночь любви, завершившуюся конфузом и породившую уйму комплексов. Первую зарплату, украденную в метро после ее обмывания с коллегами. Первый выезд на первой своей машине, которая через десять минут в результате тактильного контакта с хлебовозкой и троллейбусом была сплющена спереди и сзади. Есть люди, которые все, к чему прикасаются, обращают в золото. Лев Сергеевич первым же прикосновением к предмету превращал его в хлам. Он знал за собой эту особенность, она была предначертана самой природой, спорить с которой бесполезно, и противопоставить злому року можно было только повторные усилия. Изначальные провалы не ослабляли волю нескладного человека, за первой попыткой всегда следовала вторая, третья, десятая, — и он не просто исправлял положение, но и перекрывал ранее намеченный результат. Он был живым воплощением постулата Дейла Карнеги: «Если вам достался лимон, сделайте из него лимонад». Лимонад он изготавливал продуманной системой муштры самого себя. Система включала теоретическую часть (пока не наелся нечистот, не получишь конфетку; каждый фарт надо отработать; неприятности всегда летают стаями; чем красивее паркет, тем больше на нем арбузных корок, — и прочие доморощенные мудрости), и практическую — разнообразные формы самоистязания под общим девизом: «Накажи меня, мой господин!» В искуплении через страдание Лев Сергеевич видел главный ресурс совершенствования личности. Идея самосуда пришла ко Льву Сергеевичу, когда он собрался исполнить заветную мечту — купить иномарку. А именно — пригнанную из Германии пятилетнюю «авоську», как называли «Ауди А8». В автомагазине обещали продержать машину до вечера, и Лев Сергеевич рванул за деньгами. Будучи человеком опытным, он хранил их в долларах, для конспирации завернутых в грязный полиэтиленовый пакет. В магазине, однако, сказали, что оплата производится в рублях, пришлось бежать в обменник. Время шло к закату, пересчитывать полученные отечественные денежные знаки было некогда. Когда в магазине кассир сунул пачку в счетную машинку, высветилась цифра значительно ниже требуемой. В обменном пункте Льва Сергеевича обсчитали на сумму, эквивалентную двум тысячам американских долларов, — кто помнит, по тем временам сумасшедшие деньги. «Авоська» ушла к другому покупателю. Скандал в обменнике при отсутствии доказательств подлого обмана завершился дракой с охранником и позорным отступлением. И тогда Лев Сергеевич понял: пришло время сурового и заслуженного наказания. Он должен быть лишен того, что ему всего дороже. В ту пору самым любимым его занятием было распитие спиртных напитков, которые появились на прилавках в богатом ассортименте и достойного качества. И Лев Сергеевич постановил ввести в отношении себя сухой закон. Решение было без преувеличения жестоким, он даже усомнился, не слишком ли к себе беспощаден, но, поразмыслив, решил, что сомнение тоже входит в программу экзекуции, усиливая ее очищающее действие. Под самосуд был подведен внятный расчет: если не можешь отобрать бездарно профуканные деньги, придется вернуть их посредством личной экономии. Другими словами, недотратить на алкоголь. Далее требовалось определить длительность карательной меры (мысль о том, чтобы завязать навсегда, Лев Сергеевич тогда даже не рассматривал). Оперируя той же валютой, в которой понес потери, он подсчитал, что ежедневно тратит на бухло не менее 20 долларов США. Соответственно, в неделю — 140, а в месяц — 560 баксов. Таким образом, прекратив выпивать на три с половиной месяца, можно будет считать, что деньги вернулись в мошну. Решив, что в назидательных целях тяжесть расплаты должна превышать тяжесть проступка, наш герой округлил срок воздержания до четырех месяцев, причем последние две недели приходились на Новый год. После прощального трехдневного запоя наказание вступило в силу. А когда четыре месяца истекли, педантичный Лев Сергеевич подвел итоги. Две тысячи долларов, пусть и опосредованно, возвратились. И привели с собой (далее по порядку): отличное самочувствие, ясный ум, высокую работоспособность, упорядоченные интимные отношения и связанную с ними минимизацию финансовых расходов, рациональный режим питания, сокращение потребления никотина. А дополнительно возникла такая эфемерная материя, как позитивный взгляд на мир и на себя в нем. Что там говорить, это далось нелегко. Лев Сергеевич не хотел терять круг общения, пришлось врать сотрапезникам, что лечится от нехорошей болезни, поэтому и не пьет; приятели отнеслись уважительно. Он, напрягая до предела волю, продолжал тусить с ними и даже вместе встретил Новый год, принеся с собой и под общий хохот выпив бутылку детского безалкогольного шампанского. И когда под утро они рухнули мордой в торт, а он сел за руль, перед сном принял ванну и январским утром проснулся свежим, как майская роза, постиг глубочайший смысл наложенного на себя наказания. С тех пор прошло много лет, но идея ради собственного блага испортить себе новогоднее торжество по-прежнему жива. Хотя человеку, почти достигшему совершенства, с каждым разом все труднее придумать повод для порки. Вот и сейчас Лев Сергеевич нервно теребит память, выискивая этот самый повод. И с ужасом думает, что, если не найдет, придется встречать год Красного Петуха так, как и все его приятели — заурядные, в сущности, люди.