Не в размере счастье

Чем обернется для России «слишком низкая» инфляция и что может предпринять Центробанк, если она продолжит падать? 4% по итогам 2017 года — эта цель по инфляции, которую поставила перед собой лично и перед Банком России Эльвира Набиуллина, еще год назад казалась недостижимой. Ни у экономистов, ни у обывателей не было оснований верить, что цены могут упасть так низко. Сегодня инфляция в России в годовом исчислении составляет 3,3%. Но радоваться рано: такой низкий рост цен говорит не только о мудрой политике Банка России, но и о тяжелой ситуации в экономике страны — низкой экономической активности, вялом экономическом росте и слабом спросе. Чем обернется для России «слишком низкая» инфляция и что может предпринять Центробанк? Четыре помощника Набиуллиной Еще год назад инфляция в годовом исчислении составляла 6,9%. Что же заставило ее снизиться более чем вдвое? Опрошенные Банки.ру эксперты приводят несколько причин. 1. Жесткая политика Банка России «Быстрое, намного более резкое, чем ожидали эксперты и даже сам ЦБ, замедление инфляции — свидетельство эффективности режима инфляционного таргетирования, — говорит руководитель экономической экспертной группы и член экономического совета при президенте РФ Евсей Гурвич. — Этот режим не впервые демонстрирует такие впечатляющие результаты: он позволил быстро сбить инфляцию и в нескольких других странах». К своей цели Центробанк шел твердо, невзирая на критику бизнеса, держа ключевую ставку существенно выше текущего уровня роста цен. «Разрыв между инфляцией и ключевой ставкой сейчас уже превышает 500 базисных пунктов, и это слишком много», — говорит глава управления казначейства РосЕвроБанка Алексей Коротовских. Цитата «Желаемый уровень инфляции не только провозглашен как один из важных показателей, характеризующих экономику, но стал по сути таковым, — объясняет главный эксперт Frank Research Group Дмитрий Тарасов. — Это означает, что практически все важные решения денежно-кредитных властей принимаются с учетом влияния на достижения этого желаемого уровня. Это касается и уровня процентных ставок, и объемов операций предоставления ликвидности или связывания свободной денежной массы. Это даже учитывается при рассмотрении вопросов изменений в налоговой системе». На достижение таргета работал не только ЦБ. «Не меньшую роль сыграла ответственная бюджетная политика, — добавляет Евсей Гурвич. — Стабилизация цен потребовала некоторого сжатия спроса за счет высокой ключевой процентной ставки ЦБ и бюджетной консолидации. Но при двукратном падении мировых цен на нефть сжатие спроса — необходимое условие восстановления равновесия. Альтернатива — «инфляция non-stop», подрывающая доверие инвесторов и, как всегда в таких случаях, особенно больно бьющая по наименее защищенным группам населения». 2. Слабый потребительский спрос «Потребительский спрос остается низким из-за падения вот уже четвертый год подряд реальных располагаемых денежных доходов населения», — отмечает директор Института стратегического анализа компании «ФБК» Игорь Николаев. Реальные доходы падают с осени 2014 года: тогда по итогам года снижение составило 0,7%, в 2015 году они снизились на 3,2%, а в 2016-м — еще на 5,9%. В этом году падение продолжается: с января по июль оно составило 1,4% (год к году), свидетельствуют данные Росстата. При этом реальные заработные платы начали расти: за июль 2017 года они прибавили 4,6% по отношению к июлю 2016-го. Но надо понимать две вещи. Во-первых, «реальные располагаемые денежные доходы на душу населения» — это доходы за вычетом обязательных платежей, скорректированные на инфляцию. А во-вторых, пенсии в отличие от зарплат сократились и в реальном выражении: сказалась замена индексации на единовременную выплату в 5 000 рублей в январе этого года. О слабости спроса свидетельствует состояние торговли. «Сейчас оборот розничной торговли растет крайне низкими темпами, около 1—1,5% год к году, — говорит макроаналитик Райффайзенбанка Станислав Мурашов. — Для сравнения: в посткризисный период 2011—2012 годов розница росла на 5—7% год к году». Но чтобы потребительский спрос начал расти, необходимо возвращение реальных зарплат хотя бы на докризисный уровень, считает аналитик УК «Альфа-Капитал» Артем Копылов. Это означает рост не на 4,6%, а на 7—8%. В этой ситуации — учитывая состояние реальных доходов населения и розничной торговли — у продавцов просто нет возможности поднимать цены по всей цепочке производства. А тот экономический рост, который мы увидели по итогам первого полугодия 2017 года — 2,5%, — в большей степени определяется экспортом, а не внутренним спросом. Цитата «Наша страна впервые проходит такой длительный период падения реальных доходов населения в сочетании с довольно низкой инфляцией в условиях сформировавшейся рыночной экономики», — обращает внимание Дмитрий Тарасов. Игорь Николаев оценивает вклад низкого потребительского спроса в снижение инфляции примерно в 30%. 3. Сезонная дефляция Остальные факторы, повлиявшие на снижение инфляции, можно назвать временными или локальными. В первую очередь это сезонное снижение цен на сельхозпродукцию — ее доля в корзине, по которой замеряется инфляция потребительских цен, довольно велика. «В июле и августе, согласно госстатистике, отмечалось снижение на треть цен на продовольственные товары», — говорит Артем Копылов. Причем в этом году традиционная сезонная дефляция оказалась сильнее из-за ряда факторов. Во-первых, это рекордный в истории России урожай зерна. Во-вторых, это структура экономического роста. Если мы посмотрим на отрасли, которые начали оживать, то увидим, что это сельское хозяйство, пищевая промышленность — те сектора, активность в которых действует понижательно на показатель инфляции через большее предложение товаров, обращает внимание Игорь Николаев. И наконец, третий фактор — это заметное падение цен на продовольствие во всем мире, отмечает заместитель председателя правления Локо-Банка Андрей Люшин. «В итоге, к примеру, за август снизились цены на капусту (-42%), помидоры (-26%), бананы (-18%), гречку (-2,9%), мясо (-0,4%) и т. д.», — перечисляет Копылов. 4. Укрепление рубля и рост цен на нефть Практически все опрошенные нами эксперты среди существенных факторов снижения инфляции также назвали укрепление рубля. Действительно, после некоторой коррекции летом, рубль снова пошел вверх. За минувший год, с 1 сентября 2016 года, рубль укрепился к доллару США на 11,62%. А с начала 2017 года — на 3,72%. Правда, с таким утверждением не согласен главный экономист Sberbank CIB Антон Струченевский. «Укрепление рубля против доллара, на мой взгляд, вносит минимальный вклад в процесс замедления инфляции, поскольку против евро рубль как раз довольно серьезно скорректировался». В самом деле, если брать курс европейской валюты с начала 2017 года, то рубль ослаб на 9,48%. Правда, за 12 месяцев, с 1 сентября 2016-го, он все же укрепился, пусть и всего на 4,94%. Свою роль сыграла и нефть. В бюджет 2017 года была заложена цена на нефть в 40 долларов за баррель, напоминает советник по макроэкономике гендиректора «Открытие Брокер» Сергей Хестанов. В реальности же ее котировки не опускались в этом году ниже уровня в 44,82 доллара. Во вторник, 13 сентября, нефть и вовсе в моменте стоила выше 55 долларов за баррель. План перевыполнили. Дальше что? Нет никаких сомнений, что дерзкий план Банка России по инфляции будет выполнен и по итогам года мы увидим рост цен не выше 4%. Даже если этот показатель пойдет немного вверх от нынешних 3,3% (поскольку уйдут, например, сезонные факторы в виде свежего урожая), темпы роста цен будут низкими. Вероятно, по итогам 2017 года ЦБ впервые добьется достижения своего таргета по итогам года, полагает Андрей Люшин. Отклонения если и будут, то в пределах погрешности измерения (+/-0,3%), считает Хестанов. По мнению Антона Струченевского, годовой показатель будет около 3,4%. Цель достигнута. Станет ли нам с вами от этого лучше? «Достижение низкой инфляции — благо, но отнюдь не фактор, обеспечивающий экономический рост, — говорит Дмитрий Тарасов. — Особенно когда она достигается ограничением роста доходов населения и мерами жесткой монетарной политики, то есть высоким реальным процентом по кредиту». «Есть ли существенная разница между 3,8% и 4,3% инфляции в год? Нет!» — убежден Тарасов. Инфляция сама по себе, если она небольшая, не влияет сильно на экономический рост. Безусловно, низкая инфляция создает большую предсказуемость и позволяет планировать с большим горизонтом. «Но основа экономического роста — спрос. Внешний или внутренний, — подчеркивает Тарасов. — Внутренний спрос ограничен сокращением доходов населения, на внешний могут повлиять санкции и иные события, не находящиеся под нашим управлением. Например, состояние экономики других государств, природные и политические катаклизмы». При текущем уровне инфляции важнее не достижение священных 4%, а то, какими в итоге будут ставки кредитования промышленности и населения. «Да, уровень ставок снизился до докризисного уровня, особенно по ипотеке, — говорит Тарасов. — Но по потребительским ссудам и кредитным картам он остается довольно высоким. Так, по информации Банка России от 16 августа 2017 года, среднерыночная ставка по потребительскому кредиту от 300 тысяч рублей на срок более года ставка составляет 17,2%. Получается, что реальная (с поправкой на инфляцию) ставка кредитования составляет свыше 13% годовых! И промышленность кредитуется под ставки около 12—14% годовых, или в реальном исчислении 8—10%. Это какую же норму прибыли нужно закладывать в цену, чтобы отбить такую ставку?» Безусловно, низкая инфляции позволит Банку России существенно снизить процентные ставки, что благоприятно для экономического роста, говорит Антон Струченевский. «Активизация кредитования будет способствовать экономическому росту. Но все же это лишь один, хотя и важный, фактор, так что для достижения устойчивого роста все равно потребуется множество серьезных реформ», — полагает Евсей Гурвич. Значение уровня цен должно соотноситься и с другими показателями, например с доходами населения. «Если реальные доходы растут и увеличивается их покупательная способность, то это позитивно, и не так важно, какая инфляция — 3% или 10%», — говорит Станислав Мурашов. У нас же пока реальные доходы продолжают снижаться, и, когда они пойдут вверх, сказать сложно. Дело в том, что российская экономика идет своим, особым путем. Если в классической экономической теории высокая занятость означает рост доходов, что ведет к росту спроса и, как следствие, росту инфляции, то в России парадоксальным образом сочетаются низкая инфляция и крайне низкий уровень безработицы. Традиционно так сложилось, что на кризис наш бизнес реагирует в первую очередь не сокращением персонала, а уменьшением зарплат (в том или ином виде). Не придется ли нам повышать инфляцию? Но есть еще одна ложка дегтя. О ней упоминала Набиуллина, и она не даст председателю ЦБ насладиться победой над инфляцией в полной мере. «Кто в нашей стране после стольких лет высокой инфляции может быть уверен, что низкая инфляция — надолго? — задается вопросом Дмитрий Тарасов. — Так называемые высокие инфляционные ожидания не дают возможности в полной мере воспользоваться плодами низкого уровня инфляции». «Если инфляционные ожидания сложились на высоком уровне, то даже при росте реальных доходов уровень неопределенности все равно выше, а потому такая ситуация в целом хуже для экономического роста, — объясняет Станислав Мурашов. — Сейчас инфляция в целом имеет среди своих причин высокие инфляционные ожидания и теоретически оказывает негативное влияние на рост». В Банке России будут учитывать эти высокие инфляционные ожидания при принятия решения по ключевой ставке. Война с инфляцией не закончена. Но каким может быть ее итог? Цитата «Экономическому росту в России нынешний уровень инфляции не мешает, все-таки это менее 4%, а не около 0%, когда действительно появляются антистимулы для экономического роста, — говорит Игорь Николаев из ФБК. — При четырехпроцентной инфляции сохраняются стимулы повышать эффективность вкладываемых средств, ускорять оборачиваемость и так далее, чтобы капитал не обесценивался». Однако в текущей ситуации мы как раз и сталкиваемся с потенциальной опасностью, которая ранее была неведома для России. «Надо отметить и некоторый новый фактор риска, связанный с тем, что нельзя инфляции позволить снизиться еще сильнее — например, до 2%, — говорит Антон Струченевский. — Это был бы достаточно опасный уровень, при котором возникает возможность дефляции — процесса, не менее негативного для экономики, чем высокая инфляция». Милена БАХВАЛОВА, Banki.ru