В поисках прорывов: почему в России все еще мало успешных стартапов

В уходящем 2016 году российский венчурный рынок показал большую стабильность, чем в предыдущие два года. Впрочем, старые проблемы, не связанные ни с курсом рубля, ни с международной политикой, никуда не делись. В нашей стране все еще недостаточно стартапов и инвесторов, чтобы венчурный рынок развивался действительно активно. По данным Российской ассоциации венчурного инвестирования, объем инвестиций в 2015 году сократился в три раза по сравнению с 2014. На сокращение рынка повлияли геополитические факторы: обвал цен на нефть, санкции, кризис в традиционном секторе экономики. Многие инвесторы ушли с рынка — из-за падения курса доходность уже сделанных инвестиций, если считать в валюте, упала в два раза. Экономический кризис спровоцировал уменьшение доходности вложений из-за снижения потребительской активности. При этом число сделок за три квартала 2016 года составило примерно 80% от результатов 2015 года, а по объему в денежном выражении — около 70%. Четвертый квартал оказался весьма динамичным. Официальных итогов еще нет, но уже можно предполагать, что сильного спада не произошло — напротив, показатели могут сравняться или даже превысить результаты прошлого года. «Денежная «диета» привела к тому, что, стартапам стало труднее находить деньги и поднимать инвестиционные раунды. С рынка ушла часть проектов — в условиях нехватки денег слабые не выживают. Некоторые авторитетные игроки рынка говорят о патовой ситуации и бегстве талантливых команд за рубеж. Однако на наш взгляд, ситуация выглядит не столь мрачной — все поправимо. Институты развития и крупные компании проводят множество мероприятий, конкурсов стартапов, на которых удается найти таланты. Трендом стали «тематические» конкурсы и хакатоны, где молодые команды решают конкретные проблемы бизнеса — в последние несколько лет их активно проводили Сбербанк, ВТБ, Газпром, РЖД и другие крупные компании, которые таким образом получают доступ к новым стартапам. Медленно, но все же создается научная база — университеты подключаются к созданию инновационной инфраструктуры. Работа со стартапами стала «хорошим тоном» для госкорпораций. Но это не только дань моде — присмотревшись к проекту, крупные компании вполне могут купить продукт или инвестировать в него деньги. «Сбербанк», например, в этом году купил решение для банковской защиты Group-IB (компания-резидент Сколково), а также совместно с Фондом развития интернет-инициатив (ФРИИ) вложился в производителя роботов Promobot. ВТБ провел как минимум четыре пилотных проекта со стартапами: разработчиком решений для распознавания лиц VisionLabs, создателями сервиса для управления финансами Cashoff, компанией в сфере big data Double Data, биометрическим Центром речевых технологий. О сделках между госкорпорациями и стартапами все еще слышно редко, но можно сказать, что начало уже положено. «Звездных» проектов на территории России и стран СНГ появляется немного, но они, безусловно, есть. Нельзя не отметить стартапы года — Prisma и MSQRD. Топовые СМИ в России и США включили их в списки прорывов. История здесь, конечно, не столько про сами приложения, сколько про то, как из наукоемкого проекта сделать понятный востребованный широким кругом потребителей продукт. Больше качественных стартапов и азартных инвесторов Российский венчурный рынок сегодня довольно хаотичен. Появляются независимые друг от друга бизнес-акселераторы, крупные компании создают инвестиционные подразделения и вкладываются в сторонние проекты, растет число непрофильных частных инвесторов. Не хватает систематизированного подход к «выращиванию» бизнесов со стадии зарождения проекта до его масштабирования и экспансии на внешние рынки. В одной из статей основателя 500 Startups Дэйва Макклюра рассказывается, почему инвесторам необходимо вкладываться в большое число проектов. Это простая математика: если в портфель инвестора входят 50-100 стартапов, шансы «поймать единорога» увеличиваются. Больше половины проектов умрут, кто-то займет небольшую нишу и будет стабильно зарабатывать, но если хотя бы один проект станет звездным — это позволит вернуть и приумножить все вложения. Почему у нас нет «единорогов», если существуют и фонды, и стартапы? Ответ прост: и тех, и других недостаточно. Для копирования западной модели фильтра интересных идей нужно создать «водоворот», способный затянуть в «воронку» большое количество проектов. В России проектов меньше, а вместо «водоворотов» несколько «омутов». Спрос на инновационные проекты — как со стороны частных инвесторов, так и со стороны корпораций — не сформирован. Частные инвесторы слишком осторожны в своей массе, корпорации неохотно вкладываются в R&D, соответственно, нет стратегических покупок стартапов. Практически единственный покупатель инноваций в России сегодня — государственные (и окологосударственные) структуры. Стимулируя спрос со стороны корпораций, не нужно забывать, что такой подход полезен для догоняющего развития, но не сможет обеспечить опережающего – а нам необходимо сочетать оба этих пути (комбинируя их в различных отраслях). Для развития отечественного венчурного рынка будет ошибочным ограничить воронку инноваций отбором лучших из лучших и работой исключительно с ними. Многие успешные инвестиционные компании в США, включая уже упомянутую 500 Startups, работают именно по такой модели и отбирают менее 5% заявок из тысяч, поступающих к ним ежегодно. Однако помимо таких компаний, в США существует большой сегмент акселераторов и бизнес-ангелов, готовых взяться за начинающий стартап. Акселераторы, помогающие молодым компаниям на самых ранних этапах развития, играют огромную роль для венчурного рынка США и Европы. Так, 172 крупнейших акселератора США в общей сложности проинвестировали в более чем 5000 стартапов с 2005 по 2015 годы. В течение этого времени компании-участники акселераторов привлекли в общей сложности $19,5 млрд (включая инвестиции более поздних стадий). Некоторые выпускники таких акселераторов очень хорошо известны на рынке, в том числе «единороги» — AirBnB, Dropbox и Stripe. Акселераторы в Великобритании опережают по активности показатели других европейских акселераторов. По данным The Global Accelerator Report 2015, они поспособствовали привлечению 9,9 млн долларов в компании в 2015 году. Всего один британский акселератор – Entrepreneurial Spark, несколько лет подряд признаваемый самым активным в мире согласно The Global Accelerator Report, «ускорил» за тот же год 660 стартапов. В России нам необходимо научиться не только отбирать проекты разной степени проработанности, но и конструировать их, взращивая талантливые команды с интересными идеями, поддерживая их инвестициями и менторством. Этим пытаются заниматься институты развития, но они действуют разрозненно и недостаточно активно. Кто-то должен взять на себя развитие сегмента акселераторов и привлечение к этой деятельности российских бизнес-ангелов. Чем больше стартапов будет успешно проходить программы акселерации, тем больше будет объем и выше качество выборки для институциональных инвесторов. «Посевные» игроки Пока же ниша акселераторов в России если не пустует, то далека от перенасыщения. Нам удалось вспомнить около десятка российских структур, называющих себя акселераторами, включая программы ФРИИ, бизнес-школы СКОЛКОВО, Российской венчурной компании (РВК), бизнес-инкубатора МГУ, Альфа-Банка и некоторых других коммерческих компаний. Крупнейший российский акселератор технологических стартапов GenerationS недавно рассказал о результатах 200 своих выпускников — за время существования программы компаниям суммарно удалось привлечь 1,13 млрд рублей инвестиций. Согласитесь, цифры несопоставимо малы в сравнении с приведенными выше зарубежными показателями. Обеспечить рост числа качественных технологических стартапов можно, создав фонд по инвестированию в акселераторы, ориентированные на перспективные рынки и поиск прорывных решений. Такие акселераторы будут предоставлять поддержку в обмен на небольшие доли (6-9%) в уставных капиталах проакселлерированных компаний. А после выхода стартапов на минимальную планку качества, например, получения статуса участника «Сколково» или Национальной технологической инициативы (НТИ), предоставлять дополнительную поддержку на условиях следующего раунда инвестирования (с возрастанием доли участия в уставном капитале). Все это будет способствовать формированию потока проектов и привлекать внимание венчурных фондов. Также необходимо объяснять потенциальным инвесторам, что венчур — не быстрый способ обогатиться, а возможность поучаствовать в создании чего-то перспективного и инновационного. Понимая при этом, что из 10 проектов не больше трех останется на плаву, а «выстрелит» в лучшем случае один. В стартапы вкладываешься, когда уже есть жилье, накопления в банке, другие традиционные активы. В такой ситуации часть денег можно и нужно инвестировать в рисковые проекты — это интересней, да и потенциальный доход в десятки раз выше. При этом самим проектным командам следует научиться не бояться брать на себя ответственность за вложенные деньги инвесторов. Стимулирование экономики в развитых странах происходит через агрессивное предложение денег в основном за счет снижения ставок рефинансирования, иногда – до отрицательных значений. Активизация вложений в стартапы со стороны частных инвесторов – это лучший путь «разгона» экономики и технологического развития. При этом не такой затратный как «разбрасывание денег с вертолёта» (helicopter money – термин, популяризированный Беном Бернанке во время его работы главой Федеральной резервной системы США), когда за счет неожиданного «падения с неба» денег люди начинают распоряжаться ими свободнее и активнее вкладывать в экономику. В России наш Фонд содействия развитию малых форм предприятий в научно-технической сфере (Фонд содействия инновациям) ежегодно выдает молодым инноваторам и стартапам гранты из федерального бюджета на общую сумму от 4 до 8 млрд рублей. Но, во-первых, грантовая поддержка у нас в разы меньше, чем в зарубежных странах, во-вторых, её необходимо дополнять налоговыми инструментами, вовлекающими широкие слои предпринимателей. Великобритания пошла по пути предоставления налоговых льгот инвесторам (SEIS/EIS). По схеме SEIS (seed enterprise investment scheme) компания может привлечь до 150 тысяч фунтов, инвесторы получают возмещение 50% вложенной суммы (максимум 100 тысяч фунтов в год) из налогов уплаченных в предыдущем году. Например, инвестор вложил 30 тысяч фунтов в стaртап. В прошлом году он заплатил подоходный налог 20 тысяч фунтов. 50% из 30 тысяч — то есть, 15 тысяч фунтов — ему возвращаются. Если он продаст акции по истечении трех лет, то с него не будет взиматься налог на прибыль. Если после этих же трех лет он прогорит, ему возвращается % от оставшейся суммы, равный налоговой ставке, по которой он заплатил налог в прошлом году. В России пока не только нет таких компенсаций, но существует скептическое отношение налоговых органов к убыточным балансам высокотехнологичных компаний. В этом видят риски уклонения от налогов, а фактически отпугивают инвесторов, поскольку большинство стартапов проходят фазу, когда вложения в них превышают выручку. EIS (enterprise investment scheme) — похожая схема, только здесь возвращается 30% от инвестируемой суммы. Компания может привлечь до 12 миллионов фунтов, инвестор может вложить до 1 миллиона фунтов в год. То есть, обычно EIS используется после SEIS. Для компаний тоже есть льготы. Государство возмещает деньги, потраченные на R&D — 26 фунтов на каждые потраченные 100 фунтов для компаний, у которых есть прибыль, и 33.35 фунтов на каждые 100 фунтов для компаний с убытком. Также для компаний, получающих прибыль от патентов или запатентованных технологий, существует patent box regime — на такие доходы ставка налога на прибыль в 2 раза ниже (10% вместо 20%). Здоровая экспансия Помощь с выходом на зарубежные рынки — следующая «больная» тема российского венчура. Здесь отечественные стартапы сразу оказываются в проигрышном положении, поскольку в отличие от местных предпринимателей, не знают специфики рынка, не обладают наработанными связями и не опираются на опыт местных экспертов, которые зачастую входят в состав совета директоров или наблюдательных советов зарубежных стартапов. При этом для многих российских компаний (например, разрабатывающих технологии в сфере умных домов, анализа больших данных, кибербезопасности) выход на зарубежный рынок является не столько дополнительной опцией, сколько необходимостью. Сталкиваясь с ней, они ориентируются на привлечение зарубежного инвестора или стратегического партнера с последующим переездом в другую страну. Казалось бы, предприниматель волен сам выбирать условия для развития своего проекта, однако зачастую так не происходит ввиду отсутствия альтернативы. Активное содействие при выходе на внешние рынки помогло бы предотвратить такой сценарий «бегства» стартапов. Отметим, что сам по себе выход на зарубежный рынок бегством не является. Бегство — это когда уезжает человек с идеей, не найдя поддержки для ее воплощения в России. Минимизировать такую «утечку мозгов» можно только путем развития инвестиций на ранних этапах — сферы акселераторов и ангелов, которая наименее развита в России. Если стартап сформировался на родине, а затем уже переехал, то в этом случае защита российских интересов должна обеспечивать сохранение компетенций, поступление инвестиций в Россию и использование разработанных технологий. И вопрос защиты в этом случае лежит в организационно-правовой плоскости: условия начального инвестирования должны быть правильными — такими, чтобы при последующих раундах права инвесторов ранних стадий не были ущемлены. Нужны прощрачные правила игры на рынке: упростить документооборот, принять типовые условия инвестирования и оценки стартапов. Помогать стартапам с инвестициями и международным патентованием. Вопрос в том, кто сможет на себя взять создание недостающих и мониторинг имеющихся инструментов: каждый институт развития ограничен своим мандатом, отдельным акселераторам или корпоративным фондам не хватит «мощностей». АСИ, РВК, Проектный офис НТИ, Сколково, ФРИИ, Фонд инфраструктурных и образовательных проектов, Фонд содействия инновациям? Или, может, новый институт развития или проектный офис? Кто-то должен сформировать необходимые для развития инструменты с учетом российских реалий и собрать их воедино. Время не ждёт.