Фестиваль в Брегенце объединил оперные хиты, редкости и мировые премьеры
Оперная афиша фестиваля в австрийском Брегенце похожа на слоеный пирог, здесь произведения на любой вкус. Показанная на озерной сцене с амфитеатром на 7000 зрителей «Кармен» Бизе – образец удачного соединения классического театра и шоу, не зря билеты спрашивали перед каждым представлением, словно на Нетребко в Зальцбурге, а DVD вышел через пару недель после премьеры. В сентябре декорации к «Кармен» вместе с другими работами художников в Брегенце представят в рамках Недели дизайна в Музее Альберта и Виктории в Лондоне. А в фестивальном дворце под управлением Энрике Маццолы шел редкий «Моисей в Египте» Россини в постановке Лотте де Беер – голландский режиссер серьезно отнеслась к либретто, может, даже слишком (в апреле 2018-го Россини войдет в репертуар оперы Кельна). Зато повеселился Йорг Лихтенштайн, поставивший в молодежной Оперной студии «Свадьбу Фигаро» и тем завершивший оперную трилогию, две другие ее части показывали последние два года. Прежде Лихтенштайн ставил «Так поступают все женщины», остроумно интерпретировав сложнейшее либретто Да Понте как историю из театрального закулисья. На этот раз остроумие заместили бьющая через край энергия молодых певцов и шутки, многие в буквальном смысле слова оказались ниже пояса. И если прежняя работа была качественной с точки зрения любого репертуарного театра, то новая хороша именно как студийная; Хартмут Кайль аккуратно дирижирует симфоническим оркестром Форарльберга, голоса сильные, а актерские дарования очевидны (граф – Винченцо Нери, графиня – Мойка Битенч, Фигаро – Адам Кутны). В историю же мировой оперы фестиваль-2017 попадет благодаря мировой премьере. 33-летний греческий композитор Цессес Сеглиас, знакомый любителям современной музыки и в России, где он бывал, написал трехчастную оперу по мотивам знаменитого романа Вирджинии Вулф «На маяк» (To the Lightgouse). Незамысловатый сюжет романа передан точно, что просто и непросто одновременно, ведь толком в нем ничего не происходит. Дети – в либретто оставлен один сын Джеймс (Александр Йорк, в детстве – Мэтью Ричардсон) – хотят поехать на виднеющийся из окон летнего домика маяк, но отец (Жан-Марк Зальцман) все время откладывает поездку, отчего они его тихо ненавидят; десять лет спустя, в годы войны, в доме на острове остается лишь домоправительница (Далиа Шехтер); после войны поредевшая семья наконец едет на маяк, вдруг выясняется, что отец не так уж и плох. Либреттист Эрнст Биндер сумел сохранить в тексте обаяние «потока сознания», которым отмечена проза Вулф. Сеглиас нашел для нее адекватную музыкальную форму, камерный характер которой – девять солистов и большой ансамбль – помогает передать ощущение застывшего и одновременно вечно движущегося времени, неподвластного воле человека и его желанию понять суть происходящего. Меланхолический настрой длящейся 77 минут музыки требует особой режиссуры и особого исполнения – часто выступающая в Австрии французский дирижер Клер Леваше вместе с музыкантами форарльбергского оркестра передает оттенки этой зачарованности неподвижным движением. Помимо струнных в ансамбле также тамтам, тенор- и баритон-саксофоны, вибрафон и аккордеон. Либреттист Эрнст Биндер начал сам ставить «На маяк», он неожиданно скончался зимой в разгар репетиций. Его работу завершил Оливье Тамбози, в прошлом году выпустивший в Брегенце оперу Франко Фачьо «Гамлет». Для Вулф Тамбози избрал эстетику коротких сцен, как коротки музыкальные фразы у Сеглиаса; декорации Якоба Кольдинга сводятся к набору наклеенных на планшеты черно-белых фотографий. Помимо дерева, женщины в широкополой шляпе и солдата здесь узнаются Шекспир и Фрейд – герои культуры, наверняка обреченной и все еще не сдающейся, они часть мира интеллектуалов, героев романа и оперы – художника и философа, ботаника и писателя. Их внешнее благополучие опрокидывается нервозностью музыки, которая не иллюстрирует реальность, но предвидит ее будущее. В статистических итогах брегенцского фестиваля опера «На маяк» – капля в озере, среди 261 992 зрителей этого года число пришедших на Сеглиаса выглядит малым, несмотря на аншлаг. Но, к счастью, значение происходящего в искусстве определяют не цифры. Брегенц
