Тигран Кайтмазов: молодежь Осетии не знает своих героев

В начале ноября в галерее "Ясная Поляна" в Туле открылась выставка "Толстой. Дагестан. Хаджи-Мурат, знакомящей посетителя с дагестанским военачальником, легендарным героем кавказской войны и героем одного из последних произведений Льва Толстого. Наряду с произведениями Евгения Лансере в экспозиции представлены работы современных художников Дагестана — Эдуарда Акуваева, Саида Тихилова, Магомеда Дибирова, а также картины североосетинского художника Тиграна Кайтмазова. Об участии в выставке, работе над циклом о Хаджи-Мурате, обучении во ВГИКЕ и моральных авторитетах художник Тигран Кайтмазов рассказал корреспонденту Sputnik Анне Кабисовой. — Как Вы попали на выставку в галерею "Ясная Поляна"? — Принять участие в выставке "Толстой. Дагестан. Хаджи-Мурат" меня пригласила куратор Дагестанского музея изобразительных искусств им. П.С. Гамзатовой Айшат Магомедова. Она увидела мои эскизы по "Хаджи-Мурату", которые я делал еще для дипломного проекта во ВГИКе. — Почему темой дипломного проекта вы выбрали повесть Толстого "Хаджи-Мурат"? — К моменту начала работы над "малым" дипломом во ВГИКе, я уже разрабатывал ряд сюжетов про Осетию — это и "Золотая яблоня нартов", и поэма "Афхардты Хасана" Александра Кубалова, но мне хотелось дать более обширный и обобщающий материал по Кавказу и таким произведением я посчитал "Хаджи-Мурата", а мастера меня поддержали. — Как строилась работа над проектом? — В мои задачи как художника входило рассмотреть все произведение и выбрать ключевые эпизоды. Действие повести происходит в период Кавказской войны в разных местах: станица Воздвиженская, Тифлис, Чечня, Дагестан, Санкт-Петербург. Все время меняется фактура, и для художника это самое интересное. Въезд Хаджи-Мурата в Макхет. Из цикла "Хаджи-Мурат" Ты можешь играть на этих контрастах — только что мы показали аскетичных горцев в сакле, а потом сразу переходим на эпизод в царских хоромах. Но перед тем, как приступить, я проделал большую подготовительную работу — стал углубленно изучать экспозиции Исторического музея, музея Востока, а также других музеев, где есть экспонаты, связанные с Кавказом. Работал с материалами Театральной библиотеки, смотрел произведения художников XIX века, побывавших на Кавказе, прочитал много документов из военного архива и других источников. Большую помощь в этом мне оказал режиссер Аслан Галазов — он изучал эту тему достаточно глубоко, у него было много интересных книг и архивных материалов. Благодаря ему, я мог работать с фотоархивами из музея "Кунсткамера", он подарил мне немало книг по Кавказу, и в целом подвел меня к правильному пониманию повести. Мы много раз обсуждали текст и вместе думали, как его решать визуально. Очень важно было не нарушить структуру произведения и правильно трактовать его при переносе на язык кино. В этот период Аслан писал сценарий по "Хаджи-Мурату", и такая общая увлеченность одним и тем же материалом была нам обоим на пользу. Аслан собрал небольшой видеоролик, используя в том числе и мои работы. Мне очень повезло: как раз, когда я стал углубляться в эту тему, в Историческом музее проходила выставка "Кавказ в истории России". Я пришел, а там будто все специально для меня приготовлено — знамена наибов Шамиля, черкески горцев, шашки и другое вооружение. В этом смысле Москва, конечно, дает много возможностей — благодаря этому ты полностью погружаешься в тему. В какой-то момент я понял, что совершенно углубился в материал, но иначе и нельзя было, потому что тема очень серьезная. Сам Толстой проделал огромную работу по избавлению от лишнего — это видно по отточенности и минимализму стиля, повесть емкая, сжатая и, между прочим, очень кинематографичная. Когда я изучал толстовские архивы, то с большим интересом читал те эпизоды, которых в повести нет, но которые открывали для меня новые дополнительные черты героев. Например, в записках Толстого была информация о том, что Хаджи-Мурат научился играть в шахматы и часто играл с Лорис-Меликовым. Я решил внедрить этот эпизод, потому что он характеризует с неожиданной стороны образ Хаджи-Мурата. И, кстати, это может быть отличным "входом" в какую-нибудь сцену. Готовясь к проекту, я старался смотреть на ситуацию и как горец, который участвовал в этой войне, и как российский офицер — мне важно было воспринимать события с разных сторон, быть сторонним наблюдателем. — Как вы относитесь к личности Хаджи-Мурата? — В процессе работы и изучении материала у меня сложилось свое понимание Хаджи-Мурата. Все его военные операции были удачны и беспроигрышны. Он работал на опережение и пока другой думал и размышлял, Хаджи-Мурат уже действовал. Несмотря на то что у Шамиля было очень много выдающихся наибов и многие из них воевали с ним до последнего, на мой взгляд все они уступали Хаджи-Мурату. С переходом Хаджи-Мурата к русским, произошел перевес в расстановке сил, и это описывается Толстым — русское командование осознавало, кто к ним вышел, и если бы Хаджи-Мурат не вышел, то еще неизвестно как бы закончилась Кавказская война. В любом случае, она бы затянулась еще на более длительный срок. В судьбе Хаджи-Мурата есть что-то общее для каждого кавказца. Это, с одной стороны, огромный интерес к "большому" миру, к другой культуре, цивилизации, а с другой стороны — консервативность, нежелание пускать что-то лишнее в свой традиционный уклад жизни. Если смотреть на Кавказскую войну не только с точки зрения кавказца или русского офицера, а в историческом масштабе, то можно сказать о том, что в целом это была борьба достойных соперников. Обе стороны дали истории знаковые и крупные фигуры, которыми в одинаковой степени можно восхищаться. В этом плане Хаджи-Мурат — легендарная личность. — Толстой с симпатией описывает Хаджи-Мурата. — Толстой сам был участником Кавказской войны в тот период, когда действовал Хаджи-Мурат. Своим достоинством, честью, желанием быть свободными, кавказцы покоряли русских дворян — и не только Толстого, Лермонтова, Пушкина, но и многих других. Если мы посмотрим на фото Николая II, когда он приезжает во Владикавказ и посещает Ольгинское училище, то увидим, что он одет в черкеску и это говорит само за себя. Кавказ проник в русскую культуру, а русская культура в кавказскую. Я считаю, что Кавказская война была одним из импульсов революции — Кавказская война и последующее за ней освобождение крестьянства, способствовали этому бурлению. К сожалению, было пролито много крови, но мы закрепились как братья. И если бы не было Кавказской войны, то возможно не было бы и победоносной Великой Отечественной, потому что многие народы Кавказа влились в общий советский порыв освобождения родины от врага. — Как вы пришли к той визуальной форме, в которой выполнен этот цикл? — Во ВГИКЕ нас учили, что технику и визуальный ряд надо выбирать, исходя из материи произведения. Например, "Хаджи-Мурат" интересен тем, что мы все время видим контрасты — с одной стороны горский аскетический быт, а с другой — царскую роскошь. И все это надо визуально соединить в целое. В этом плане большим вдохновением для меня были работы Евгения Лансере, Гагарина, Теодора Горшельта, Тимма, Занковского и других выдающихся художников. Въезд Шамиля в Введено. Из цикла "Хаджи-Мурат" Я работал с архивными фотографиями Ермакова из музея "Кунсткамера", а также с каталогом "Женщины Кавказа", который был выпущен фондом "Мир Кавказа". Переработав все это, я решил сделать цикл, с одной стороны, монохромным, с приглушенными оттенками серого, коричневого, бордового и кобальтовых цветов, а с другой — я внедрил яркие сочные "удары". В каждой сцене смена настроения, гаммы, тона и, в связи с этим, новая задача. Работа над подобным материалом — большое удовольствие для художника, потому что дается возможность работать с разными фактурами. В горском пространстве все залито контрастным светом с яркой сочной палитрой, а в царских покоях в Петербурге вроде все цветастое и пышное, но при этом серое и тусклое, и у всего изображения холодный отблеск, который переносит нас в северную столицу. Или, например, станица Воздвиженская — тут уже другая материя. Станица имеет элементы русского духа, но в тоже время видно, что это кавказский форпост. Казаки — русские, но по духу — кавказцы, и это такой синтез, характерный для приграничных территорий. И это тоже надо суметь отразить. Все эти нюансы дают огромную базу для работы. — Вы говорили, что вдохновлялись работами Лансере, а как удалось избавиться от его влияния и найти свой изобразительный язык? — Лансере проделал по Хаджи-Мурату огромную работу и сделал все, что только можно — его образы настолько убедительны, что от них потом трудно избавиться и быть оригинальным. Конечно, в работе важно опираться на аналоги, но, в какой-то момент их все нужно "закрыть" и работать так, как чувствуешь сам. Мне это удалось благодаря тому, что у меня есть свое восприятие материала. Я еще застал горский быт и, можно сказать, что изнутри смотрел на своего героя. "Хаджи-Мурат" дался мне непросто, в том числе и потому, что это особое произведение, которое трогает до глубины души. Горец с лошадью. Художник Т. Горшельт. Выставка "Толстой. Дагестан. Хаджи-Мурат". Галерея "Ясная Поляна" В итоге мой "малый" диплом перерос в "большой", хотя такое во ВГИКе и не практикуется — для большого диплома выбирается другая тема. Но моим мастерам понравилось то, как я попытался раскрыть тему "Хаджи-Мурата" и они настояли, чтобы я сделал из него дипломную работу со словами: "Оставь нам что-нибудь о Кавказе". — Как вы стали художником? — В моей семье все умели рисовать, имели абсолютный слух. Например, моя бабушка, когда мне нужно было прочитать какое-то литературное произведение, могла нарисовать всех героев, тем самым вовлекая меня в процесс. В нашей обширной домашней библиотеке очень много книг отечественных и зарубежных авторов с прекрасными иллюстрациями, альбомов с репродукциями великих художников. В советское время книги печатались очень грамотно, в них не было ошибок и неточностей. Я с детства был окружен ими, любил изучать, смотреть и много перерисовывал. Рисовать начал очень рано, и до сих пор храню эти рисунки. Они вдохновляют меня — я вижу неожиданные соотношения цветов, смелость, ведь дети чище воспринимают реальность, их сознание еще не загромождено знаниями, которые могут тормозить творчество. Верхний Зарамаг. Дома Абоевых — Почему вы решили стать художником кино? — Кино меня интересовало с детства, дома все любили хорошее кино. Как-то в Художественном училище, когда мы обсуждали дальнейшие планы после окончания, я обмолвился, что хотел бы заниматься анимацией. Когда пришло время поступать, я подал документы во ВГИК. В итоге я благополучно поступил. Сначала я учился у Аркадия Георгиевича Тюрина — одного из классиков советской анимации, создателя прекрасного мультфильма о Левше. Он высоко оценивал мое умение рисовать животных, пластику, руки, и то, что я не боялся играть ракурсами — именно тогда я ощутил, что наша осетинская художественная школа дала мне серьезную базу. Потом его сменил Леонид Викторович Носырев, а спустя два года на просмотре ко мне подошел профессор Александр Тимофеевич Борисов и сказал, что мне нужно переходить в мастерскую художника игрового кино, потому что, на его взгляд, пространство я мыслю именно как художник кино и героев рисую реалистично. На летних каникулах я подумал и решил перейти. — Расскажите о своей работе в кино. — Когда я поступил во ВГИК, Аслан Галазов монтировал свою первую короткометражку "Восхождение", а потом у него возникла идея экранизировать рассказ Арсена Коцоева "Пятнадцать лет". Аслан пригласил меня стать художником в этом проекте. Действие рассказа происходит в XIX веке в горах Осетии, в нем повествуется о кровной мести. Главного героя ни за что оскорбили, но он не стал мстить, а ушел на мельницу. Прошло пятнадцать лет, вырос сын обидчика, и герой решил взять свое. Селение Сатат У меня были следующие задачи — нужно было найти натуру, не тронутую цивилизацией, и самое важное — найти рабочую мельницу. Ее мы нашли в селении Ахсау в Дигорском ущелье. Мельница работала на старинном жернове, что нам и было нужно. Моя задача как художника, состояла в том, чтобы убрать все приметы современности и создать ощущение, что мы находимся в том времени. Реквизит мы нашли в театре и на киностудии, что-то брали из дома. Арбу я сам собрал из отдельных частей, детали которой мы нашли в разных селах ущелья. Я готовил объект две недели — поселился в Ахсау и каждый день работал. Дети хозяев мельницы помогали мне чем могли. Вымпел. Чемпион СССР Очень трудно было найти быков, ведь на быках уже не пашут и не запрягают в арбу, а нам нужны были именно такие, и мы их все же нашли. Этот проект мне очень нравится, в том числе и потому, что мне довелось поработать с Анатолием Гавриловичем Дзиваевым. Совместная игра профессиональных и непрофессиональных актеров создает особенную атмосферу, дает ощущение настоящей жизни. Аслан очень внимательно и детально относится не только к съемкам, но и в целом к организации работы киногруппы, учитывая абсолютно все. Он ничего не игнорирует, чутко воспринимает все советы, прислушивается к мнению других. При этом у него всегда есть своя жесткая линия. Позже я работал с Асланом на картине "Ласточки прилетели". Как художник я участвовал в ряде кинопроектов на "Мосфильме", НТВ и других компаниях. — Что нужно сделать для развития кино в республике? — У меня океан энтузиазма и я могу сказать с уверенностью, что если бы мне доверили определенное направление в киноиндустрии, я бы выдал хороший результат. К нам не прилетят марсиане и не скажут: "Знаете, у вас тут в Осетии такая прекрасная литература, история, может быть, мы за вас что-нибудь экранизируем?". Никто ничего за нас не сделает. Если во властных структурах найдутся люди с осознанием важности возрождения осетинского кинематографа, то все заработает. Ведь у нас много талантливых людей, и если бы на уровне правительства был отдел, который курировал бы во всем мире выпускников — уроженцев Осетии, чтобы потом привлекать их к работе на родной земле, создали бы им соответствующие условия, то многие бы вернулись на родину и внесли свою лепту в развитие республики. Иллюстрация к произведению Артура Конан-Дойла "Пестрая лента" В свое время председатель Североосетинского телевидения и радиовещания Ахсарбек Агузаров сказал, что, "продаст последнее, но построит киностудию"… и построил. А теперь вопрос: кто из современных "буржуа" готов отдать последнее, чтобы что-то сделать для народа? Российские "буржуа", насмотревшись на европейских капиталистов, уже увлеклись этим в начальной стадии и начали поддерживать искусство, а наши еще даже не увлеклись… Если мы всерьез говорим о развитии кино в республике, то должны понимать, что нужно создать целую инфраструктуру. Построить заново киностудию, отстроить павильоны, организовать целые лаборатории по озвучке, монтажу и другие необходимые цеха кино. Мы потеряли всю кино-производственную базу и теперь должны начинать с нуля. — Какие темы вам интересны? — Мне интересны многие темы в жизни человека, но больше я тяготею к былинно-эпическим сюжетам. Мне хочется создавать произведения, которые бы поднимали дух, вселяли в людей веру и надежду в светлое, доброе, достойное, мужественное и хорошее. Мне не нравятся сюжеты, которые связаны с рутиной и бытовухой. Конечно, и через историю маленького человека можно познать мир, но нам надо снимать истории о великих людях, которые бы служили примером и воспитывали бы в нас самые лучшие и достойные качества человека, как это было в советское время. Мы можем снять фильмы об участии осетин в русско-турецкой войне, о Созрыко Хоранове, о Дударе Караеве — о том, как мы под знаменами генерала Михаила Скобелева брали Шипку, и так далее. Мы можем снимать истории о нашем народе периода монгольских завоеваний, о периоде XVI-XVII веков, который Коста называл "ОСОБА", и когда рождались герои подобные Хетагурову Гоци. Отдельного внимания заслуживают герои гражданской войны, такие, как Хаджи-Мурат Дзараховов. Об осетинах времен Великой Отечественной войны можно создать целую серию фильмов — об Иссе Плиеве, Хаджи-Умаре Мамсурове, Георгии Хетагурове и многих других. Хаджи-Мурат. Художник Тигран Кайтмазов. Выставка "Толстой. Дагестан. Хаджи-Мурат". Галерея "Ясная Поляна" Это было бы как раз патриотично, если говорить набившими оскомину лекалами. Мы же "жуем чужую жвачку", и наша молодежь не знает многого из истории своего народа, не знает своих героев. У нас постоянно ноют, что нет денег, нет того или нет сего. Да, деньги нужны для организации правильного процесса, но двигателем многих проектов в жизни является идея и заряженность человека этой идеей и, когда он действительно верит в нее и не ссылается на проблемы, то тогда все получается. Нам надо действовать сплоченно и двигать свою культуру. Нам есть, что сказать и что экранизировать. — Расскажите о своем детстве в горах. — У меня было счастливое детство, часть которого я провел в высокогорном селе Алагирского района. Там я научился понимать, что такое настоящие трудности, а что — нет. Я видел с какой легкостью и юмором жители горных сел решают свои ежедневные проблемы, и все, с чем ты потом сталкиваешься в городе, кажется пустяком. Например, когда ты едешь вместе с дядей по краю пропасти, который везет на арбе сено. Арба в любой момент может слететь в обрыв, а твой дядя держит с одной стороны арбу, а с другой — лошадь. Таких рейсов в день может быть десять. И какие после этого могут быть проблемы в городе, где есть асфальт, теплая вода и телек "горит". В моем советском детстве была развита инфраструктура, и в городе, и в селе работали культурные заведения, клубы, кинотеатры, где родители с детьми могли пойти посмотреть что-то хорошее — прекрасные фильмы и мультфильмы и как-то еще провести свой досуг. Тогда в горах население не было отчуждено — Зарамагская турбаза принимала туристов со всего Советского Союза и мира, работала амбулатория. Рейсовые автобусы ездили по несколько раз в сутки в Зарамаг, Тиб, Нар, все функционировало, существовали туристические маршруты для населения и люди не были забыты и никому не нужны, как сейчас. И в селе, и в городе было чисто. Это сейчас в горах коровы едят полиэтиленовые пакеты, и никому до этого нет дела, это сейчас волки бродят и нападают на домашний скот и вот-вот начнут нападать на людей, но никаких действий не предпринимается. Выставка "Толстой. Дагестан. Хаджи-Мурат". Галерея "Ясная Поляна" Я считаю, что сейчас город не пригоден для жизни — экология плохая, в магазинах некачественная пища и это даже у нас, в республике, в которой натуральное хозяйство хоть в каком-то виде еще сохранилось. В целом наблюдается тенденция к обнищанию. Раньше люди были стройные, но сытые, а сейчас толстые, но голодные, потому что современная еда уже другого формата, выращена поскорей на гормонах и химии не во благо людей, а во вред. — Расскажите о людях, которые на вас повлияли. — Если говорить о тех, кто повлиял на мое формирование, то это в первую очередь, мой дед — Кайтмазов Сергей Соломонович, ветеран войны, добрейшей души человек, настоящий горец, которого все любили и уважали. Он работал в Североосетинском Лесохотхозяйстве системы "Интурист", следил за заповедными зонами, а также редкими популяциями животных. "Интурист" тогда часто принимал высоких гостей из Союза и из-за рубежа, организовывал трофейную охоту для иностранцев, которые восхищались красотой наших гор, обычаями осетинского народа, трудолюбием и профессионализмом моего деда. Также на мое формирование повлиял мой дядя Кайтмазов Ростом — простой инженер, шахтер-горняк. Веселый, крепкий, настоящий человек, аскет и воин по характеру. Я очень много времени проводил с ним и он многому меня научил. Как правильно подковать коня, одевать попону и седло, строить дом из камня, делать кусарт (жертвоприношение), собирать сено, ловить рыбу, стричь овец, обрабатывать древесину. Из цикла "Золотая яблоня нартов". Уархаг На меня повлияла моя бабушка, Адырхаева Фатима. Она была гинекологом и врачом от Бога — гуманной, любящей людей. В послевоенный период, когда было распределение после учебы, она выбрала Зарамаг. Ей приходилось преодолевать десятки километров, чтобы попасть на вызов. К ней могли прийти в Зарамаг и сказать: "Фатима, в Наре рожают". Между Наром и Зарамагом около семи километров. Дед запрягал ей коня и давал табельное оружие, если сам не мог ее сопроводить. Она рассказывала, как однажды, когда ехала принимать роды в Наре, то со стороны Тиба на той стороне склона на них вышла стая волков. Но бабушку это не остановило… Волевой, светлый человек. Такой я ее запомнил. Она очень любила литературу и до конца жизни продолжала читать. Сейчас я не вижу таких людей — тружеников, чистых душой, рыцарей без страха и упрека. В нашем обществе есть дефицит таких людей, которые боролись бы за правильное, не допускали бы несправедливости. — Что потеряло современное общество? — Современное общество потеряло "начинку". Я не говорю обо всех. Это зависит от семьи, мироощущения самой личности. Мне кажется, что "современные люди" гоняются за чем-то формальным, мишурой, в которой нет ни истины, ни искренности, ни романтики. Из цикла "Золотая яблоня нартов". Ахсар и Ахсартаг. — Почему все так изменилось? — Из-за предателей развалилась великая держава CCCР, в головах граждан наступил кавардак, над нами стали работать чужие программы. В какой-то момент из своей разбитой реальности мы попали в латиноамериканскую тропическую "красоту" сериалов, которые сменяли друг друга. Наши враги погрузили нас в мир иллюзий. Людей лишили всего, огромное количество жителей нашей страны оказалось обездоленным, профессионалы были выкинуты на улицу. Если говорить о нравственных ориентирах, то до развала у нашей страны был один образец поведения, а сейчас он совершенно другой. Советский Союз имел жесткую идеологию, как бы ни пугались этого слова сегодня. А сейчас какая идеология? Купи-продай? Я думаю, что эта ситуация скоро исправится. В настоящее время в людях постепенно созревает понимание того, что произошло и происходит. Я думаю, что ситуация скоро исправится. Только процесс этот непростой и требует терпения и повседневной работы.