Обозреватель "РГ" приглашает читателей вместе разгадать загадки Михаила Шемякина
Таланты героя этой книги описать одним словом невозможно, да и двумя не получится: художник, график, скульптор, сценограф, драматург, искусствовед - и все это - Михаил Шемякин.
Автор книги "Ангелы и бесы Михаила Шемякина", вышедшей в издательстве "Искусство - XXI век", известный журналист Владимир Снегирев приглашает читателей "поучаствовать" в разговорах, которые он вел со своим другом на протяжении многих лет, и попытаться вместе с ним разгадать загадки уникального художника. Приводим фрагмент из книги.
"Еще я записал песни цыган"
...Я уже в который раз подумал о том, что самая большая загадка для нас всех - сам Шемякин. Со всей его богатой на приключения, совсем нетипичной для маститого художника жизнью, где кроме понятных удалых загулов были - психушка в Ленинграде, триумфальный взлет во Франции и Америке, серьезные монографии по искусству, поездки в Афганистан за пленными, нежная дружба с Высоцким, громкие персональные выставки, скандальные памятники, балетные постановки, перформансы…
Однажды я перечислил ему те области культуры и искусства, где был замечен Шемякин: графика, живопись, рисунок, скульптура, монументалка, сценография, балет, опера, драматургия, преподавание, история искусств и искусствоведение, мюзикл. Я и сам тогда поразился этому перечню - настолько он был невероятен для жизни одного человека. Однако педантичный Шемякин стал меня дополнять.
|М.Ш.| Еще я записал песни цыган в Париже, выступил как продюсер.
Потом сделал семь дисков Высоцкого - шесть лет работы. Помимо этого, издавал и издаю книги. Уже в 1977 году собрал и напечатал альманах нонконформистского искусства и литературы "Аполлон". Стихи Бобышева и Юппа иллюстрировал и издал. Выпустил журнал "Искусство России и Запада". Ты же понимаешь, что по известным причинам о нашем существовании - художников, писателей и поэтов - на Западе мало кто догадывался. Иностранные дипломаты покупали по дешевке работы подпольных художников, вешали их на стенки своих квартир, показывали знакомым, ну и на этом вся информация о нас исчерпывалась. Поэтому я ставил своей целью хоть как-то освещать и документировать деяния нонконформистов<...>
"Нас познакомил случай"
...Он стоял, прислонившись к стене, в роскошных кремлевских интерьерах, и по щеке его катилась слеза. В том, что это Шемякин, не было никаких сомнений: ну кто еще явится в Кремль в хромовых сапогах, черной тужурке полувоенного покроя и такой же полувоенной фуражке?
Во Владимирском зале шел прием для иностранных участников военно-музыкального фестиваля "Спасская башня". Главный дирижер генерал Халилов как раз взмахнул своей палочкой, грянул щемящий марш "Прощание славянки". Шемякин смахнул слезу, пояснил: "Я ведь вырос после войны в Германии под звуки этой музыки".
Так началась эта нечаянная дружба.
Встречались потом много раз и в Москве, и в его французском имении, переписывались, перезванивались. Прошло много лет, и все эти годы я пытался разгадать загадки Шемякина. Процесс этот увлекательный, хотя порой он и ставил меня в тупик.
"Шемякин всегда плыл против течения"
Не следовал моде, был вне рыночной конъюнктуры, делал только то, что ему нравилось и что - по его разумению - развивало его как художника и как личность. Это не было желанием эпатировать, выделиться, вовсе нет, это одно из глубинных следствий его независимой натуры. В наших разговорах Миша любил вспоминать о том, как, прибыв во Францию после изгнания с пятьюдесятью долларами в кармане, без языка, без связей, он решительно порвал контракт с известной галерейщицей Диной Верни - контракт, суливший ему славу и безбедное существование до конца дней, - только потому, что счел представленное ему на подпись соглашение унизительным, так много было там всяких условий: что он должен рисовать, а что не должен… И в Штатах, где давно сложились писаные и неписаные правила раскрутки творческого человека (художника, писателя, актера), он тоже отказался от сотрудничества с крупным промоутером - все по той же причине: не захотел согласиться с заложенными в контракте требованиями, которые ущемляли его свободу.
Трудно сказать, как бы сложилась его жизнь в том случае, если бы Шемякин пошел на компромисс с собственными убеждениями, подписал те контракты, возможно, он стал бы еще более знаменит и - уж точно - куда более богат. Впрочем, он и так внакладе не остался. И никогда не жалел о содеянном.