о расцвете фронтовой лирики в России
«Страна переживает трагедию. Это мы помним ежесекундно. Но стране вернули поэтов. Не знаю, надолго ли, но случилось же. Иначе бы, если б всё оставалось как прежде, никогда не случилось».
Помню, в программе Урганта была такая шутка: показывали школьный класс будущего, и там на стенах в виде классиков русской литературы висят Моргенштерн, Фейс, Нойз, Оксимирон.
Это и тогда было не весело, а отвратительно — потому что поэзия существовала и в те дни, но даже говорить о ней вслух было западло.
Но как всё-таки изменилась за один смешной по историческим меркам год ситуация!
Во-первых, кажется, никого из тех, кого Иван на стену вывешивал, и в России нет, да и сам он запритих что-то.
Во-вторых, благодаря телевизору, «который никто не смотрит», вся страна знает имена Анны Долгаревой, Влада Маленко, Семёна Пегова, Анны Ревякиной, Александра Пелевина, Игоря Караулова…
Да и старейших мастеров — Юнну Мориц, Станислава Куняева, Юрия Кублановского, Евгения Рейна — нет-нет, да и вспомнят, или покажут в новостях, или наградят.
Страна переживает трагедию. Это мы помним ежесекундно.
Но стране вернули поэтов. Не знаю, надолго ли, но случилось же.
Иначе бы, если б всё оставалось как прежде, никогда не случилось.
Так бы и кривлялись: вот раньше были Пушкин и Тютчев, а сейчас — Фейс и Фараон. Самое печальное, люди бы ещё и верили в это. «А что, ещё кто-то есть?»
Есть, конечно.
Русский человек должен жить в пространстве русского слова.
С радостным удивлением смотрю теперь, как Аня Долгарева выступает сейчас по всей стране, одна или в компании названных выше или неназванных, — собирая огромные площадки, настоящие концертные залы.
Тиражи поэтических книг, которые начали понемногу издавать, расходятся ещё на стадии предзаказа.
А ведь совсем недавно самая знаменитая критикесса из миротворческого лагеря снисходительно писала, что никому эта донбасская поэзия не нужна. Отчего бы ей, справедливости для, не признаться теперь: да, я, кажется, ошиблась — оказывается, эти ваши… милитаристские стишки… востребованы…
Россия на глазах возвращается в эпоху 60-х или 20-х — когда имена поэтов могут соперничать с именами артистов или певцов. Тот же Семён Пегов нынче большинства артистов популярнее в разы.
Если что и печалит — болезненная неукоренённость этих перемен.
Удивительным образом никакой институционализации идущих процессов за восемь месяцев так и не случилось. У целой плеяды патриотических поэтов так и не появилось ни своей площадки (в Москве, что, нет ни одного помещения, где могли бы базироваться, выступать, иметь книжную лавку эти поэты?), ни своего издательства, ни своего журнала (в России, открою вам секрет, есть дюжина толстых журналов, имеющих государственные дотации, но этих поэтов там категорически не ждут).
Отсутствие институций, увы, влечёт неизбежное последствие: как только вся эта беда завершится, едва включённый свет в поэтическом мирке тут же вырубят и в лучшем случае скажут:
«Это… спасибо, что помогли… нормально у вас получалось про это вот: «…назову я цеховых поэтов: Безлер, Моторола, Мозговой…» — за душу брало!.. Ну, бывайте…»
Товарищ Минкульт. Это вам письмо.
Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.