Зачем священник едет на фронт: капеллан при 90-й танковой дивизии рассказал о службе в армии
Отец Илья Шамрай уже около двадцати лет священник. Последние годы он служит капелланом при 90-й гвардейской танковой дивизии, которая базируется в Чебаркуле. Батюшка шутит, что слово «капеллан» нерусское и скорее ассоциируется с католиками, чем с православными, поэтому официально его должность называется по-армейски и напоминает название станкового пулемета — ПКРВВ, то есть «помощник командира по работе с верующими военнослужащими». С недавних пор эта помощь стала особенно актуальна: слова проповеди обострились, многие солдаты и офицеры, равнодушно относившиеся к церкви еще год назад, сейчас переосмыслили свою службу и жизнь. О том, зачем священник в армии, есть ли в окопах атеисты и с какими вопросами обращаются к батюшке военнослужащие, отец Илья рассказал в интервью «Хорошим новостям»Отец Илья, «срочку»-то служили?— «Срочку» не служил. Потому что я рано женился, в 19 лет. Сначала первый ребенок, потом сразу — второй, погодки. А с двумя детьми тогда не вызывали в военкомат.То есть, особого опыта общения с военными у вас не было. А когда начали с ними взаимодействовать, что удивило? В сравнении с прихожанами обычных городских и сельских храмов?— Священники привыкают, что на приходе тебя все слушают, ты находишься в спокойной атмосфере, где тебя все уважают, а в армии могут сказать, что ты не прав. Если ты будешь нести бред, тебе так и скажут: «Товарищ священник, вы несете бред». Мужской коллектив, суровый, сложный, и если ты не прав, то тебе объявят об этом прямо в глаза. На самом деле, это отличный повод развиваться. До ВС я служил на тимирязевском приходе, в поселке Тимирязево, храм Николая Чудотворца. Там приходик-то маленький-маленький. И туда ходят одни бабушки. Самой молодой прихожанке было лет 40, наверное, если не 50.Когда вы попали в зону СВО и начали служить уже в воюющей части, что-нибудь изменилось в отношении солдат и офицеров к церкви, к вере?— После начала спецоперации многие военнослужащие «взбодрились», задумались о жизни, переосмыслили какие-то цели, приоритеты. Вообще, когда мы еще только готовились к отправке в зону СВО, у меня собралась на причастие масса людей. Многие поняли, что им предстоят боевые действия и, может быть, предстоит умереть. И здесь стоит отметить заслугу некоторых командиров, которые организовали личный состав. Грамотный офицер, особенно верующий офицер, это значит очень-очень много. Если офицер понимает, что наступают непростые времена, когда приходится вспоминать о Боге, о духовной жизни, о том, что пришло время попрощаться с какими-то грехами, такой офицер начинает будоражить личный состав. Он говорит: «Товарищи, сержанты, вот нам предстоит спецоперация – пойдемте в храм…»И много ли верующих офицеров?— Сложно сказать. В мирное время соотношение верующих в ВС было такое же, как и у гражданских людей. А вот когда началась спецоперация, ситуация изменилась. Хотя далеко не для всех: в бою оказывались и люди, которые ничего не поменяли в своей жизни и к вере не пришли, несмотря ни на что. Кстати, обратил внимание на интересный момент. Явственно проявлялось то, что в бойцов закладывали их бабушки, когда им было лет пять. Бабушки водили их в церковь, заставляли учить молитву «Отче наш». В критический момент это сыграло колоссальную роль.А какую?— Понимаете, когда они выросли, им стало неинтересно ни ходить в храм, ни молиться. И вот наступил сложный период в жизни и внезапно в их душе что-то вспомнилось. Душа же по природе христианка. Так Тертуллиан говорил.Говорят к хорошему быстро привыкают. А к опасности? К близости смерти, быстро привыкают?— Спустя какое-то время человек не то, чтобы привыкает к смерти. Скорее, проявляется какой-то психологический эффект, механизм защиты сознания. Боец, который длительное время проводит на фронте, уже более спокойно относится и к обстрелам, и к потере боевых товарищей, и к тяжелым бытовым условиям. Правда ли, что в окопах не бывает атеистов? — Атеисты в окопах есть. Потому что человеческая природа весьма многообразна. И да, бывают такие люди, которые даже на грани смерти не вспоминают о Боге. Они живут по каким-то своим принципам. Последние тридцать лет в обществе доминировала идея, будто ты царь и бог, живи для себя, ты никому ничего не должен. Прямо скажем, это идеология не особо-то располагает к подвигу. Сталкивались ли вы с подвигом на фронте?— Примеров огромное количество, даже сейчас. Ну вот из того, что мне приходилось видеть, наблюдать. Встретился с родственниками погибшего офицера, молодой лейтенант. Он будучи раненным запретил своему взводу его вытаскивать из огня, чтобы они сами под него не попали. Получается, он погиб, но зато его ребята выжили. Или даже взять тот факт, наши военнослужащие уже много месяцев находятся не дома, в достаточно стесненных условиях и вместе с тем духом не падают. Т.е. это уже подвиг. Не видеть родных, семью и при этом находиться в спокойном расположении духа – это многого стоит. А как вы объясняете военным это мнимое противоречие христианства. Христос говорит, что если тебя ударили по правой щеке — подставь левую, и как же здесь быть военным? Им щеки врагу подставлять не положено.— Дело в ом, что для наших солдат, для 90% не стоит вопрос: «А правильно ли мы делаем?» Очень многие наши военнослужащие, в том числе православные, они ни капли не сомневаются в том, что нужно воевать за Родину. Вообще ни капли. И это для них нормально. А для тех, кто мне задает такие вопросы, я отвечаю, обращаясь к христианской истории и в первую очередь к истории святых, которые своей жизнью показали правильный выбор в этом отношении. Начиная от всем известного Георгия Победоносца, великомученика, который вообще не за христианскую армию воевал, а за римскую, языческую, и заканчивая нашими легендарными святыми: Александр Невский, Дмитрий Донской, благоверные князья Борис и Глеб.Федор Ушаков…тоже святой был.— Суворов тоже, но его не канонизировали. Но он был очень верующим, он Псалтырь знал наизусть.— Да, Ушаков, Суворов были глубоко верующими людьми – это многое значит. Основная идея, которая ими движет — это защита близких людей от зла.Что вы советуете солдатам перед тем, как идти в бой, в атаку? Может, молитву читать какую-то? Вот отец Андрей Ткачев советует поменьше ругаться матом, потому что это язык демонов, и он притягивает смерть.— В первую очередь всех желающих я всегда ориентирую на то, что надо исповедаться, причаститься. Это можно сделать в любом храме перед тем, как поехать в командировку. Еще многим советую выучить наизусть Иисусову молитву. Она короткая: «Господи Иисусе Христе, сыне Божий, помилуй меня грешного».Сейчас в часть на слаживание приходят мобилизованные, как вы оцените их духовный настрой? Есть же совсем молодые парни, им, наверное, особенно тяжело?— На самом деле, среди мобилизованных гораздо больше людей старше 30 лет. Это очень сильно ощущается. Когда ты с ними общаешься, ты видишь уже цельных, определившихся в жизни, мужчин. Сильных, целеустремленных, умеющих воспринимать духовные основы, правильно оценить духовные качества. И с такими людьми очень приятно работать и даже легче, чем с молодежью. Потому что это сформировавшиеся характеры, это люди, которые в жизни понимают, чего они хотят и к чему стремятся. Это великолепный контингент. В рамках частичной мобилизации священников не призывают на фронт. Хотя, в официальных документах это никак не проговаривается. Логично бы было призывать священников в качестве капелланов?— Разговоры, чтобы в случае призыва священника определяли при военных частях именно как священника ведутся давно. Еще в прошлом году мы встречались с одним уважаемым человеком из Министерства обороны и в том числе был разговор, что если вдруг начнутся боевые действия, то священников не нужно призывать как пулеметчиков, гранатометчиков. Иначе они потом не смогут служить как священники. А чтобы их призвали именно как духовенство. А официально пока ничего нет.
