Пушкинский музей решил делать совместные проекты с Мексикой, Камбоджей и Индией

Пушкинский музей представит выставки искусства Мексики, Бразилии, Камбоджи, Индии и других стран вместо европейских и американских. Об этом Business FM рассказала директор Государственного музея изобразительных искусств имени Пушкина Марина Лошак.

По ее словам, сейчас музей ведет переговоры о международных выставочных проектах с Камбоджей и Индией. Согласия уже получены. А кажущаяся «ограниченность выбора» в международном сотрудничестве позволяет направить усилия на реализацию проектов, «до которых раньше не доходили руки», сказала Марина Лошак:

— Планы Пушкинского были несколько другими, но мы сейчас пытаемся их обновить. У нас есть перспективы показать то искусство, которое прежде совсем никогда не было показано в России. И это великое искусство, без которого вообще невозможно понимание разнообразия цивилизационных достижений. Получили очень благожелательное письмо о сотрудничестве от директора Национального музея Камбоджи. Это давняя мечта — показать коллекцию Камбоджи и коснуться, возможно, еще и Бирмы. Бирма и Камбоджа связаны друг с другом этими коллекциями камбоджийского искусства, да и вообще искусство древней Бирмы тоже очень интересно. Думаем о выставке из Индии, о традиционном индийском искусстве, которое повлияло на многие движения внутри искусства. И еще у нас очень подробный и абсолютно конкретный разговор с перуанскими музеями, потому что мы мечтаем показать искусство древнего Перу, выставка которого недавно была в Британском музее, сейчас в Милане. Очень хотелось бы, чтобы это искусство тоже было показано в России, абсолютно непохожее на другие. Большие мечты, связанные с Латинской Америкой. Латинская Америка очень многообразная. Конечно, Мексика очень богатая искусством, с ней у нас уже налаженные контакты. Выросло много поколений людей, которые не знают этого искусства, не видели вживую, доехать до Мексики не каждый может, а это, поверьте мне, обязательно нужно знать и видеть. Кроме древнего мексиканского искусства есть еще очень интересный мексиканский модернизм. У нас партнерские отношения с директором Национального музея Мексики, очень много интереснейших вещей можно сделать в связи с XX веком в Мексике. Пытаемся как-то осознать возможности, связанные с Бразилией, где не древнее искусство, но модернизм совершенно исключительный, там новая планета, тоже необходимо для того, чтобы понимать вообще разнообразие контекстуального искусства XX века.

— Может, эти страны незаслуженно не рассматривались до этого, потому что, так или иначе, в какой-то степени это тоже вынужденный разворот?

— Мне не нравится слово «вынужденный разворот». Любые развороты, которые происходят в нашей жизни, не вынужденные и не случайные. У меня абсолютно собственное какое-то ощущение этого. Конечно, мы были европоориентированы, поскольку это было связано в какой-то степени еще и с нашим собранием, не до всего, конечно, доходили руки. Сейчас есть повод сосредоточиться на том разнообразии, которое еще, собственно, у нас впереди. Но есть еще Индонезия, искусство острова Суматра, Явы, мир переполнен вообще совершенно разным искусством, непохожим на другое. Просто еще один поворот ключа, и больше ничего. Мне кажется, что к этому нужно относиться с готовностью.

В случае с Музеем архитектуры — он решил обратиться внутрь страны, поскольку видит большой запрос на выставки, посвященные истории архитектуры в регионах. Но то, что российские музеи стали обращаться к искусству стран, открытых к сотрудничеству, вполне ожидаемо и логично, считает директор Музея архитектуры имени Щусева Елизавета Лихачева:

— Вообще, в принципе, эта тенденция вполне понятна, потому что Россия — это не та страна, которую можно закрыть. То, что европейские коллеги приняли такие решения, — ну, это их решение, не наше, мы в любом случае готовы принимать любые выставки, в том числе из этих стран, это их выбор, не наш. Формально отношения мы не можем поддерживать в силу того, что на Западе существует прямой запрет на работу, вообще на общение с российскими музеями. Неформально в кулуарах люди говорят, что да, мы все понимаем, мы ждем, когда ситуация изменится. Если мы говорим про европейские и американские музеи, то там все довольно жестко, с Соединенными Штатами давно не работаем, с 2006 года. Я, кстати, полагаю, что во многом ухудшение отношений между странами связано с тем, что мы перестали обмениваться выставками, культурный обмен был серьезно заморожен. В Европе ситуация другая, конечно, вся эта громкая история о возвращении предметов после начала боевых действий и сложности, связанные с привозом коллекций Морозовых и Щукина в Россию, все это в конечном итоге сказалось на отношениях, но неформальный контакт все равно поддерживается так или иначе, люди все равно общаются. Я надеюсь на то, что эти неформальные контакты позволят, когда в будущем ситуация изменится, быстро восстановить отношения.

— Может быть, вы сейчас ищете новые направления, тот же Восток?

— Наша главная задача сейчас — это Россия, Музей архитектуры сейчас не пытается выйти за пределы нашей страны, слишком большой запрос внутри России. Наш главный зритель пока здесь.

Опрошенные Business FM искусствоведы рассказали, что подобный культурный разворот происходит сейчас и в других музеях. Однако многие из них не спешат открыто делиться со СМИ своими планами, поскольку новые международные связи находятся еще на ранней стадии развития. Процесс переговоров с музеями лояльных к России стран только начался.