Митрополит Иларион награжден Госпремией РФ в области литературы и искусства
Фото: РИА Новости
Вклад владыки Илариона в культуру - лучший ответ на возмущенный вопрос еще не отряхнувшей антиклерикальность части общества: зачем церковь лезет в искусство? В его случае на это вопрос можно ответить: в силу таланта. Достаточно вспомнить его "Страсти по Матфею", высокую музыкальную волну тревоги и покоя одновременно, рассказывающую о самом главном, что произошло на земле. А после фильма Павла Лунгина "Дирижер", "Страсти…" похоже вошли в узнаваемую музыку времени.
Говорит же и пишет он так, что ты понимаешь абсолютную прицельность его слова. Никогда не отвлекаясь, не делая лирических отступлений, всегда выбирая прямой (но не примитивный) путь высказывания. Открывая его книгу даже с некоторым возмущением по поводу замысла, ты через три страницы неожиданно становишься пленником плотного содержания рассказа.
С высокой долей вероятности в митрополите Иларионе можно предположить то, что он человек системы, у которого все разложено по полочкам, не занудный, но абсолютный дока. Потому что иначе как же можно столько написать, сказать, исполнить, провести - книг, ораторий, телепередач. Да еще унаследовав по должности предыдущую работу патриарха Кирилла, требующую запредельных трудов, воли и дипломатической сдержанности.
Митрополит Иларион - это всем видно - человек очень сдержанный. Даже посреди концертных оваций и букетов он не переключит внутреннюю эмоциональную скорость - на большую улыбку, большую открытость и естественность. В Болгарии на его концерт в Софийскую оперу пришел патриарх, человек очень музыкально одаренный, а он все с той же фирменной сдержанной улыбкой шел к нему сквозь строй поздравляющей его публики.
Мне долго было интересно найти ключ к его сдержанности, как будто что-то собственно человеческое скрывающей. Иногда, кажется, боль. Иногда, кажется, гордость или раздражение (это я "свое" проецирую на его внутренний мир). Иногда, думаешь, что усталость, потому что куда же ей деваться при его количестве дел. Иногда думаешь, что, как и патриарх, он немного петербургский человек, и это исключает из его поведения помпу, игру и рисовку. Иногда думаешь, что это интеллигентское происхождение, хорошее воспитание. Но его мать, замечательная писательница Валерия Алфеева, повесть "Джвари" которой я прочитала раньше, чем познакомилась с владыкой, в текстах своих тонко-открытая, а владыка - по рисунку поведения - человек скорее закрытый. И точно не из творческой среды с ее вольным стилем.
Иногда говоришь себе: да перестань, он просто монах. Это монашеская, священническая черта, некий "скафандр" священнослужителя. Монахи же - по правилам - не пляшут на свадьбах, священники не шлепают детей. И вот он так же идет по земле, не теряя из поля зрения некую только ему видимую черту.
Иногда кажется, что сдержанность лишает его того качества, что очень ценится в нашей (в том числе и православной) культуре поведения - простоты. Но достаточно оказаться на интервью у него, и сразу понимаешь, сколько тут молитвы, и чувствуешь свое право на личный тон и незапланированный вопрос. Например, "А какое из Евангелий вам ближе всего?"
Говорят, что человека правильнее всего "считывать" по его окружению. И люди, работающие "вокруг" владыки, действительно могут много рассказать о нем как раз не словами, а собственным поведением. Я очень люблю окружение владыки, по стилю не всегда похожее на него самого, но в чем-то его раскрывающее. Замечательный молодой священник, отец Илья Косых, умной здравости, демократичности, человеческой адекватности, отзывчивости которого может позавидовать лучшая светская публика, один из первых церковных журналистов Дмитрий Власов с его интеллигентностью, знаниями, солидарностью, дружественностью и опять же демократичностью, отец Стефан Игумнов, современности и свободе которого можно удивляться. Но в окружении владыки, где обычно никогда не производятся глупости, есть одна несомненно общая с владыкой черта - необыкновенная трудоспособность. Кажется, никто там не может заныть и пожаловаться, и даже после операции из больничной палаты тебе ответят на звонок. А если твое журналистское сознание захватит нечто интриганско-мнительное, обезоруживающе воскликнут "Да вы что?!".
С владыкой Иларионом интересно даже не соглашаться, например, с проповедью о Достоевском, слишком вытягивающей мораль из судьбы или с пассажами на международные и межкультурные темы, иногда ради уроков сужающими горизонт видения. Но решиться на замечания бывает трудно, потому что настоящее право на них ты получаешь, также много сделав. А сделать также много, как владыка, мало кто может. Из Евангелий же ему ближе всего "Евангелие от Иоанна"
Из интервью митрополита Илариона "РГ"
Я давно задумал книгу об Иисусе Христе, и эта задумка вылилась в шесть томов под общим названием "Иисус Христос. Жизнь и учение". Я писал эти книги несколько лет, прежде всего для себя, для того, чтобы глубже понять образ Иисуса Христа и то, как он раскрывается через Евангелие. На каждый из шести томов мне приходилось прочитывать не менее 200 книг. Я освоил новую для себя научную область: если раньше я занимался в основном патристикой (учением святых отцов), то теперь всерьез стал заниматься новозаветными исследованиями.
Шеститомник вышел десятитысячным тиражом и довольно быстро разошелся. Сейчас издается следующий. Но некоторые люди, получив от меня в подарок первый том и потратив на его чтение год, обнаружили, что он кончается выходом Христа на проповедь. И сказали мне: сколько же нам нужно читать, чтобы до конца-то дойти?
А во время беседы с Вячеславом Алексеевичем Никоновым, бывшим у меня в гостях в Общецерковной аспирантуре, у нас вдруг возникла идея подготовить книгу об Иисусе Христе для серии "ЖЗЛ". В этой серии уже опубликованы биографии и Магомета, и Конфуция, и Будды как основателей религиозных и философских традиций. А книги об Иисусе Христе не было.
И я сразу подумал, что это шанс сократить шеститомник до одного тома и опубликовать его в этой серии.
