Морихиро Ивата: «Балет – личный выбор каждого»

Его выход на сцену оперного театра зрители встретили шквалом аплодисментов. Заворожённо наблюдали они за танцем, полным страсти и красоты. И не могли поверить, что в программке юбилейного вечера не ошибка и автор великолепной музыкально-хореографической фантазии «Шопениана, или Японские этюды» Морихиро Ивата, финальный номер которой в его исполнении покорил зал, празднует своё 50-летие. Эмоция жизни Уроженец Йокогамы, яркий танцовщик, много лет блиставший на сцене Большого театра, полтора года назад он возглавил балетную труппу Нижегородского театра оперы и балета. «Шопениана, или Японские этюды» стала его первой крупной работой в Нижнем. Сейчас мастер готовит к выходу балет «Щелкунчик». О себе и секретах профессии Морихиро-сан рассказал «Нижегородской правде», начав с заявления, что, скорее всего, больше не выйдет на сцену как исполнитель. – Но почему? Мы же только открыли вас как танцовщика! Ваши номера в концерте были потрясающими, зрители в восторге. – То, что я танцую до сих пор, удивительно. Мало кто танцует в таком возрасте. И то, что, быть может, этим вечером я завершу танцевальную карьеру – естественная вещь. Я хочу учить молодых. В нашем театре очень талантливые артисты, и им надо помочь раскрыться. Я сделаю всё, чтобы этого достичь. – Ваш «Революционный этюд» Шопена произвёл фурор. Готовы ли вы этот номер передать кому-то из труппы? – Есть ребята, которые смогут его станцевать. По-другому, но смогут. Я буду только рад, если кто-то захочет попробовать, и с удовольствием помогу. – Но вашего Высоцкого вряд ли кто повторит. Как возник этот танец? Даже не верится, что можно объединить балет и песню «Всё не так». А вы это сделали. – Этот номер я ставил для друга, премьера Большого театра Михаила Лобухина. Он сам выбрал эту песню. Но однажды он не смог приехать на гала-концерт конкурса балета «Арабеск» в Перми. И тогда председатель жюри, организатор конкурса Владимир Васильев сказал мне: «Раз ты ставил, может, ты и станцуешь?» И я станцевал. И мне самому это понравилось! Владимир Высоцкий – уникальный человек, даёт такие эмоции, что через его стихи и песни чувствуешь его силу! Я смотрел много документальных отрывков, слушал его песни, видел в кино как актёра. Сегодня таких эмоций, как у него, нет ни у кого. Эмоции в искусстве вообще стали исчезать, для многих артистов на первое место выходит техника, а именно эмоции – главное в человеке. Высоцкий – это сама живая эмоция! И именно это объединяет его с классическим балетом. Для меня счастье слышать его голос, который рождает в душе целый мир. – Создаётся ощущение, что вы понимаете его больше, чем те, кто жил с ним в одной стране. За 20 с лишним лет, что вы живёте в России, удалось ли вам раскрыть то, что называют загадочной русской душой? – Да! Она действительно загадочная, но в то же время очень простая. Русские – очень открытые и очень искренние. В них удивительное человеческое тепло. В сложные жизненные моменты в России я всегда встречаю людей, которые мне помогают. Просто так. Не за деньги, не за выгоду, не за власть. И в этом основа русской души. Тайны имён – Ваша фамилия – Ивата – пишется двумя иероглифами: скала и рисовое поле. Символы силы, мощи и в то же время нежности и стремления к солнцу. Вы чувствуете влияние своей фамилии на судьбу? – Скорее, имени. Его долго выбирала мама, изучала все сочетания, продумывала написание. Морихиро – означает «защита» и «широко». И я благодарен маме за такое имя, стараюсь ему соответствовать. – Ваши родители – артисты балета, педагоги. Русский балет был с вами с первого дня жизни. Таким ли он оказался, каким вы его представляли ребёнком в Йокогаме, когда приехали учиться в Москву, в хореографическое училище? – Более чем! Я даже не ожидал. Чем больше я его изучаю, тем больше восхищаюсь и тем больше люблю! Это великое искусство и великая культура со множеством своих законов. – Кто из русских танцовщиков стал для вас образцом? – Владимир Васильев, Михаил Барышников, Юрий Соловьев, Михаил Лавровский. Я могу перечислять очень долго. Большой театр меня поразил. Всем. Чем больше его узнаешь, тем больше он восхищает. Это невероятный размер и масштаб! Там работают потрясающие специалисты. Конечно, без поддержки государства такой театр не смог бы существовать. Это невероятный размах во всём. – Нашему театру такое и не снилось… – Почему? Надо стремиться к этому. Я надеюсь, что правительство региона нас будет поддерживать. – А вы не жалеете, что покинули Бурятский оперный театр, современный, оборудованный по последнему слову техники, и пришли в наш? – Нет. Хотя я думал, что обоснуюсь там на 10–20 лет, а проработал всего семь. Но на каком-то этапе понял, что нужно идти дальше. Здесь, в Нижнем Новгороде, всё непросто, задач много, но мне нравится их решать! А главное – меня вдохновляют артисты. Очень хорошая труппа. Человек-классика – Вы говорили, что у нашей труппы большой потенциал. Удаётся ли его раскрывать? И когда нам ждать нового «Щелкунчика»? – Я считаю, что да. А «Щелкунчика» я сам очень жду! Но сказать дату выхода балета пока не решусь. Хочу, чтобы он был целиком, без купюр. Сегодня часто балеты сокращают. Но Чайковский написал музыку, в которой важен каждый такт, и академический театр должен ставить всё целиком. – А какой из классических балетов ваш самый любимый? – Их много: «Лебединое озеро», «Щелкунчик», «Жизель», «Дон Кихот», «Корсар», «Баядерка». В каждом из них своя прелесть. И я люблю именно классические постановки. – Что вы планируете взять в работу после «Щелкунчика»? И увидим ли мы какой-либо японский балет в вашей постановке? – «Лебединое озеро». Именно его я хочу изменить в первую очередь. И только когда в репертуаре много классики, можно ставить современные или национальные балеты. – На вашем юбилейном вечере хорошо принимали и современный балет. – Именно потому, что его было немного. Если бы ему был посвящён весь вечер, то зрители через пять минут устали бы, поверьте! – Будете ли вы создавать в Нижнем школу своего балета, чтобы самим растить смену? – Пока трудно загадывать. Когда мы с женой Ольгой приехали в Улан-Удэ, решились создать там школу. Такой вал детей был! Если в Нижнем это будет нужно, мы всегда готовы. Но отдавая ребёнка в балет, нужно понимать, что это очень жёсткое искусство. Это красота, но она приходит через адский труд. Со слезами… Раз, два, три, четыре… Раз, два, три, четыре… И так до бесконечности. Детства нет, свободы нет. Только работа. В 9–10 лет ребёнок только осознаёт себя, а для балета нужно дозреть. И нужны огромное трудолюбие и дисциплина. Без них никакие данные не спасут. Но даже если ребёнок в итоге бросит заниматься балетом, занятия пойдут ему на пользу. Это не будут выброшенные зря годы. У нас две дочери: Маша занимается балетом, активно гастролирует, а Алиса сразу отказалась от карьеры танцовщицы. И я уважаю их решения. Так что балет – личный выбор каждого.