"Закулисье коверного": артист цирка Владимир Чура - о жизни вне сцены, мифах о клоунах и нюансах профессии

Клоун ходит по рядам, и ребятня в момент обступает его. Спускается обратно — юные зрители следом бегут в манеж, где, почти как заправские актеры, участвуют в юмористическом интерактиве. "Серьезных взрослых" клоун превращает в "нидзя" и делает из них на арене живую скульптуру: четыре солидных отца семейства стоят в странноватых позах и...смеются. Артист сумел окунуть их в детство.

Клоун "Пижон" из "Шоу огня, воды и света", гастролирующего с середины марта в Самаре, — это артист Российской государственной цирковой компании Владимир Чура. Само шоу — совместный проект Росгосцирка и Московского цирка Никулина на Цветном бульваре. Больше месяца артисты проведут в городе, поражая самарцев высокотехничной феерией. 40 тонн оборудования, 70 тонн воды под ареной, фонтан высотой 27 метров, иллюзии и левитация — есть чем удивить искушенного зрителя.

Программа презентована как "Цирк Никулина", и Волга Ньюс взял интервью именно у клоуна, ведь сам Никулин в 1940-е годы начинал карьеру с роли коверного. Общение с Владимиром Чурой мы построили на вопросах-отсылках к автобиографии Юрия Никулина "Почти серьезно", в которой советский артист пишет о работе в цирке.

Волга Ньюс узнал, с какими предрассудками приходится сталкиваться клоуну в обычной жизни, каков коверный за кулисами, над чем сегодня смеется зритель и какая, на взгляд Владимира Чуры, — самарская публика. Спойлер — настороженная, но чуткая, интеллигентная и тепло принимающая.

— Цирк век назад и сегодня — небо и земля: сейчас это и спецэффекты, и технологии, и режиссура на более высоком уровне. А что не изменилось, кроме самого слова "цирк"?

— Не изменилось главное: контактное цельное искусство вживую. Это не кинопленка, не видеоряд, а искусство здесь и сейчас. Во-вторых, цирк охватывает все возрасты и слои населения, независимо от достатка, образования и уровня культуры. Спектакли, например, делятся на взрослые и детские, авангардные и классические. Цирк же — это такое панно. В нем интересно и пятилетнему ребенку, и 80-летнему старику, и молодежи. Наша задача — объединить, создать хорошее настроение, чтобы человек вышел из зала с положительным зарядом.

Не все решается техническими моментами. Конечно, современные ноу-хау украшают, усиливают и подчеркивают артиста. Реквизит, костюм, спецэффекты должны быть оправданны и продуманны. Но заменить живого актера никто не может. Все рождается при зрителе: каждый раз, выходя с репризами в зал, сам не знаю, как они закончатся, какой эффект произведут.

— Никулин в своей книге писал, что так и не пришел к тому, каким клоун должен быть за кулисами: смешным или, наоборот, серьезным, с рождения ли он клоун, или это талант, оттачиваемый годами. А вы как считаете и какой вы в кругу близких?

— Конечно, можно рассуждать, что клоун — это состояние души. Но надо понимать, что человек не может быть клоуном 24 часа в сутки. Когда люди в компании — на свадьбе, праздниках — балагурят, рассказывают анекдоты, про них говорят: "Вот клоун!". Но это не значит, что, когда такой балагур выйдет на манеж, зрителям будет смешно.

Мою жену часто спрашивают: "Наверное, весело быть супругой клоуна", и она отвечает: "Ага, очень…". Если судить по себе и коллегам, то, как правило, в жизни клоуны очень занудные и скучные люди. Видимо, они аккумулируют в себе смех и веселье для выступлений.

Еще клоун должен быть аналитиком. Я, например, хожу в театры, стараюсь подмечать какие-то вещи, настроения, поведение. А на манеже, что-то вспоминая, применяю. Это помогает.

Ну возьмите, к примеру, Чарли Чаплина или Карандаша. В жизни они не были весельчаками. Чарли Чаплин был очень грустным человеком, чуть ли не депрессивно настроенным. Ему всегда казалось, что он делает что-то не так, плохо, не смешно.

Или тот же Никулин, прошедший войну. Это люди с глубоким нутром, историей. И зритель видит это нутро, по нему решает, верить или не верить тебе как клоуну.

Вообще клоунада — серьезное дело. Нельзя этим заниматься налегке или спустя рукава. У нас считается, что чем старше клоун, тем более он опытный и зрелый. И, забегая вперед, скажу: клоуну простят что угодно, — завал, технические просчеты, — кроме одного, равнодушия и пустоты души.

Самая высшая награда — когда детки ко мне на выступлениях подходят, пытаются обнять, дать "пять", когда, доверяя, идут за тобой на манеж. Это же здорово! Им-то не соврешь, они все чувствуют.

— Когда знакомые узнают о вашей профессии, как реагируют?

— Те, кто знает меня давно, понимают, что сбылась мечта детства. Им, конечно, приятно иметь друга-клоуна, иногда в шутку просят дать автограф. Я им отвечаю: "Слушайте, ребят, мы с вами почти всю жизнь прожили бок о бок, ели из одной тарелки, и вдруг я тебе пишу автограф?". Подписываю плакат, а сам не понимаю, зачем. У них же есть я, как человек!

Понимаете, в чем дело? К цирку сейчас отношение другое. Многие отзываются с презрением о профессии: "А, из цирка… Белые цыгане! Да вам наверное негде жить, вот и работаете за тарелку супа, переезжаете по городам на телегах".

Я всегда удивляюсь, ну откуда такая информация? У нас цивилизованная страна, хорошая программа, мы летаем самолетами, ездим в шикарных поездах, селимся в гостиницах или в хороших съемных квартирах, как сейчас, в Самаре.

Если я понимаю, что у людей негативное отношение к цирку, я и не рассказываю о своей работе. Кстати, тот же Никулин говорил: в мире, на весь земной шар, всего около 500 клоунов. Узкопрофильная профессия.

— С какими еще стереотипами или предрассудками о клоунах и вообще о цирке вы сталкивались, и что из этого удалось развеять?

— Специально я не развеиваю ничего, но, если человек искренне интересуется, могу сесть и рассказать. А если люди с негативом, зачем их разубеждать?

Стереотипы, в основном, такие: "клоун — это дурак", "недалекий человек", "тот, кто ничему в жизни не научился и по остаточному принципу пошел работать в цирк". В общем, совершенно дурацкие и ничем не подтвержденные мысли.

Иногда спрашивают, почему у клоуна красный нос? Одна из версий: некогда это был чуть подпивший униформист, где-то заснувший, закрученный в ковер… От этого все якобы пошло. Почему-то считалось, что клоун — это немного выпивший и потерянный человек. Но со временем профессия трансформировалась.

На самом деле, коверный в цирке –высшая квалификация. Твоя задача — заполнить паузу между номерами, пока меняют реквизит, костюмы или готовят животных. И это должно быть смешно, оригинально и нравиться людям.

— Какие требования предъявляются в цирке к клоуну?

— А их как таковых и нет. У каждого свои таланты. Кто-то поет, кто-то танцует, кто-то акробат, кто-то жонглер, эквилибрист. Я, например, был эквилибристом на катушках, у меня есть номер на цилиндрах, хотя сейчас я редко с ним выступаю.

Когда я был помоложе, делал и сальто, и кляки. Но дело в том, что для клоуна нет каких-то определенных критериев. Он может быть толстым или худым и уже под специфику тела подбирать репертуар.

Повторюсь, главное качество для клоуна — умение быть искренним. Конечно, можно научиться жонглировать, стоять на руках, дрессировать собачку. Но если не любишь людей, свою работу, не понимаешь, зачем тебе это надо, плохо.

— "Мне настолько понравилось в цирке и так запомнились клоуны, что захотелось, как и многим детям, во что бы то ни стало стать клоуном", — писал Никулин. А как пришла профессия в вашу жизнь?

— Моя история похожа на историю Юрия Владимировича. Меня мама привела в пять лет на представление. Случилось так, что в антракте пошел в туалет, а рядом стояли готовились к работе два клоуна. Я их увидел очень близко и впечатлился. Одно дело — видеть актера на сцене, другое — нос к носу. В тот же день, придя домой, объявил родителям, что буду клоуном. Голубая мечта сбылась, причем родители никакого отношения к цирку не имели.

Став клоуном, я задумался, а о чем теперь мечтать-то? Все сбылось, я счастлив. Дальше целей — стать великим или клоуном № 1 — себе не ставил.

Сегодня, кстати, вспоминали с нашим ведущим, заслуженным артистом России Андреем Ивановым, Никулина. Какой-то корреспондент к нему пришел и спросил: "Как вы себя классифицируете?". Никулин ответил: "Я клоун номер два". "А почему не № 1?", — удивился корреспондент. И Никулин ответил: "А первых много!". С юмором надо относиться к профессии, без звездной болезни.

— И как у современных клоунов с самоиронией?

— Зависит от личных качеств. Многие — амбициозные люди. Высший пилотаж — самоирония, умение посмеяться над собой, поругать себя, поиронизировать над своей "звездностью". Это дает легкий подзатыльник, приводит чувство, чтобы не было напыщенности. Клоун не должен от себя кайфовать, он должен нравиться не себе, а зрителям.

Еще важно сомневаться. Успех приходит тогда, когда сомневаешься, это двигатель. Постоянно надо о чем-то думать. Это не должны быть мысли: "Все плохо! Не пойду завтра на манеж! Ничего не умею". Нет, в разумных пределах: работаешь и анализируешь свою работу.

— "В детстве, в школе, а потом уже в армии мне нередко приходилось, так сказать, придуриваться: делать вид, будто что-то не понимаю, задавать заведомо глупые вопросы, заранее зная, что они вызовут смех у окружающих. Почему люди смеялись? Думаю, прежде всего потому, что я давал им возможность почувствовать свое превосходство надо мной". Из книги Никулина. Согласны? Много клоунов в жизни "придуриваются"?

— Недавно на эту тему разговаривал с Андреем Владимировичем (Иванов, — прим. ред). В чем разница? После войны люди были бедными, в цирк шли полуголодные. И вдруг видят — на арену выходит клоун в костюме, в котором будто школу закончил: короткие штанишки, рукава, малой пиджачок. И зритель смотрел и думал: "У меня все плохо, а у него, видимо, еще хуже, раз он в таком костюме…". И становилось немного легче от сопричастности.

Сегодня такого уже не требуется, хотя у меня тоже потрепанный образ — своеобразные штаны, пальто. Вид "потасканного" графа.

Но я немного ушел от вопроса. Мне всегда нравилось, когда надо мной по-доброму смеются. Я мог сорвать урок. При этом учительница, конечно, выгоняла меня, но, — схватившись за живот от смеха. Смотрю на школьные фотографии — класс на них не смеется, а буквально ржет. Плохо для кадра, но фотографии живые.

В армии тоже юмор помогал. Я служил сержантом погранвойск, в подчинении было 30 человек. Там, конечно, не приходилось быть дуракообразным, но юмор, сарказм, ирония помогали адекватно относиться к ситуациям, сглаживать острые углы.

— Никулин писал, что в 40-е годы в провинции сохранились кое-где балаганы, где артисты глотали керосин и потом устраивали файр-шоу, извергая пламя за счет подожженного прямо во рту керосина. Знаете ли вы аналогичные случаи в нынешней жизни? И на какие ухищрения идут артисты цирка в наши дни, чтобы поразить зрителя?

— Раньше и шоу бородатых женщин было, и цирк уродов. Сейчас это никому не надо. Все должно быть красиво и эстетично. Люди стремятся окунуться в искусство, забыть, сколько отдали за билет, забыть о неурядицах дома, проблемах ребенка в школе.

А глотать керосин, насиловать себя убийственными вещами, где можно покалечиться, нет надобности. Да и не думаю, что зритель получит удовольствие, увидев, как горит человек. Наоборот, на это смотреть не хотят. Задачи у цирка поменялись: радовать, давать позитив.

Я хожу в театры и вижу депрессивные спектакли. Взять Самару — я побывал у вас в семи театрах, мне они очень нравятся, но минимум три спектакля оказались грустными. Вроде пока смотришь — достойная постановка, но выходишь и думаешь — трагедия. И как-то тоскливо сразу становится. Я не говорю, что все развлечения должны быть веселыми и смешными, но, думаю, цирк имеет на это право.

— Про спектакль — это случайно не про "Полет над гнездом кукушки"?

— Не буду конкретизировать, я ценю работу актеров, не хочу никого задеть. К тому же, мне очень нравится актерская игра. Но скажу так: "Гнездо кукушки" я тоже посмотрел, был на премьере 26 числа. И "Ромео и Джульетту" посмотрел, на днях собираюсь в Театр оперы и балета.

— Для себя ходите или профессия обязывает?

— У каждого есть свои вещи, которые заряжают. Я много чего люблю — театр, хоккей, футбол, музеи. Все стараюсь охватить. Но не всегда есть время или не всегда все понимаю. Например, перестал ходить в картинные галереи, потому что не разбираюсь. Не художник. Не могу оценить нюансы — как масло положено на холст, какова техника. Возможно, недостаточно эрудирован. Но поставить галочку, что был в Эрмитаже или Русском музее, — такого нет. Либо ты должен понимать, что тебе показывают и хотят сказать, либо не ходи.

— Над чем сегодня смеется публика? С учетом, что цирковое искусство отличается от массовых комедийных шоу, а зрители искушены именно ТВ-юмором?

— Природа смеха сегодня та же, что и 50-100 лет назад, — люди хотят добра, искренности, живой человеческой эмоции. Чем мне нравится русская ментальность… Ко мне приезжал друг из Англии, он тоже клоун. И мы с ним работали вместе в одной программе. И он все удивлялся (а у него образ — дедушка с седой бородой): "Не понимаю. Вроде падаешь, тебя доской бьют. Смешно же? В Америке, Англии этот номер у нас на ура проходит, все смеются, а тут раз — и тишина в зале".

А все просто на самом деле: у нас считается, что пожилой не должен страдать. Никогда не будут смеяться над бабушкой, которая поскользнулась на улице. Да будь ты трижды необразованный и бескультурный, все равно поможешь бабушке встать. То есть, наш юмор все же более осмысленный.

Вы, возможно, заметили, что у меня мало грима на выступлениях. Просто сейчас нужны клоуны с человеческим лицом. И с человечной душой. Это самое главное. Внешность клоуна играет роль в первые 10 секунд. А дальше важно, что из тебя исходит — доброта или агрессия, злость.

— По мнению Никулина, цирк делают именно клоуны: не будет их — не будет цирка. Согласны?

— Согласен, но знаю цирки — они достаточно именитые, не буду их называть, — где были попытки убрать клоунов из программы. Когда Брежнев умер, помню, цирки работали без клоунов. Я ребенком приходил и не понимал, где коверные. Мне объясняли, мол, в стране трагедия, сейчас не до смеха, но я все-таки не мог понять. И цирк сразу становился другим.

Без клоуна цирка не может быть ни технически, ни психологически, ни морально. Это центральный персонаж, причем не только в программе, но и в устройстве. Кстати, я и без животных цирка не могу представить, хотя сейчас много диспутов на эту тему. Но я с детства видел цирк с животными и хочу, чтобы он таким и был, — с гуманной дрессурой и любовью к зверям.

— Тем не менее, в вашей программе минимум зверей: несколько попугаев, обезьянок, один дикобраз и одна змея. Такая концепция?

— Нет, так совпало. Какие-то номера убираются, какие-то добавляются. Есть основа программы, а технические вещи могут меняться. Специально мы ничего не убирали и не вносили. Цель — сохранение равновесия, важно избежать перегруза. И всем всего хватает: кто не любит животных в цирке, говорит: "Хорошо, что их мало", а кто любит, радуется, что они есть.

— В своих репризах вы в постоянном интерактиве с залом. А используете ли "подсадку", как делали в цирках 40-50-х годов?

— Зачем мне подсадка, если зритель с удовольствием идет ко мне сам, видя, что никто не хочет его оскорбить, а это своего рода игра? Каждый год я прихожу к новым открытиям. Раньше, например, думал, что мужчины стесняются выходить на сцену, вроде как неудобно, серьезный человек. А выходят и превращаются в детей. И я понимаю, что, когда они возвращаются в зал к собственным детям, то выглядят в их глазах настоящими героями.

— Напоследок: вы уже отработали в Самаре часть выступлений. Какой здесь зритель и что бы вы пожелали публике?

— В каждом городе есть свои нюансы, где-то представления проходят лучше, где-то наоборот. Это зависит от общей культуры, экономических возможностей. Самарский зритель очень культурный, воспитанный, люди, в хорошем смысле, избалованные искусством, культурой. Сюда любят приезжать артисты — музыканты, актеры, театралы.

Если самарцам не нравится представление, они никогда не будут делать вид, что понравилось. Удивить Самару очень непросто, надо постараться. Самарцы не то, чтобы осторожно принимают, но привыкают дольше. И когда понимают, что их не обманули, дали эмоции, взамен отдают свои. На каждом представлении здесь у нас полный зал, а в конце шоу публика встает и аплодирует. И это очень здорово!

Хочу пожелать побольше достойных концертов, шоу и представлений. Во-первых, чтобы их сюда привозили. Во-вторых, чтобы была финансовая возможность на них попасть. Часто бывает, что человек хочет, а возможности нет. Развлечения сейчас — достаточно дорогое мероприятие. И я благодарен самарским зрителям, что они идут в цирк, наверное, чем-то жертвуя, но при этом дарят себе и своим детям эмоции.