«Обрушение лица»: кто убивает московских братьев нововоронежской Аленушки
За последние десятилетия многие барельефы и фасадные скульптуры столичных домов были утеряны. Часть разрушились от времени, а другие пали жертвой строителей, решивших восстановить их, не имея при этом никаких навыков. Их жуткие бетонные лица и тела тут же становились героями постов москвичей в соцсетях. Впрочем, нашлись люди, которые постепенно меняют ситуацию. МОСЛЕНТА выяснила у реставраторов Дмитрия Левина и Олега Кабакина, как они восстанавливали посыпавшихся атлантов на здании театра Ермоловой, возвращали исторический облик испорченной штукатурами скульптуре «Рабочий» на башне гостиницы «Пекин» и барельефу дома 1 в Сверчковом переулке.
«Барельеф или скульптура начинает оплывать» Олег Кабакин, реставратор.
Что касается появляющихся в соцсетях искаженных лиц фасадной скульптуры, каких-то корявых элементов на фасадах зданий. Я бы не сказал, что это знак времени, связанный с тем, что многие строительные компании используют труд мигрантов, которые, скажем так, ограничены в своем образовании. Не всегда это так.
Реальная причина в том, что сейчас стало шире информационное поле: увидев такое, мы можем сразу же поделиться. Лет 25 назад мы об этом максимум рассказали бы знакомым, люди бы ходили посмотреть, посмеяться. Потом дошли бы сведения до чиновников, они бы этим занялись, и вопрос был бы решен. А сейчас: публикуется фото в соцсетях, и вот уже пол-Москвы смеется.
Подобные казусы появлялись всегда, были и раньше. То, что сейчас их стало больше, связано с тем, что идет много реставрационных работ. Ведь некоторые здания стояли без реставрации по 30-35 лет, с брежневских времен.
Почему такое происходит? Это не какой-то вандализм, потому что объекты, о которых мы говорим, находятся высоко, и с земли недоступны. Разрушают их естественные факторы: выветривание, осадки. Появляются микротрещины, в них попадает вода, потому что большинство таких скульптур сделано даже не из бетона — это алебастр, гипс. Материалы мягкие, даже несмотря на то что раньше их пропитывали всякими составами вроде олифы. Со временем все разрушается: барельеф или скульптура начинает оплывать. И была такая советская практика — взять и покрасить. Вроде как беленькое смотрится более аккуратно.
«Лица, свойственные бронзовому веку»
Соответственно, выходят люди на фасад, начинают работать: тяги восстанавливать, штукатурные откосы, поверхности — тут еще задача понятная. Но когда дело доходит до архитектурных элементов — фасадной скульптуры, горельефов-барельефов, — тут все сложнее. Логичнее было бы, если б люди обращались хотя бы за советом к компетентным специалистам: скульпторам, в идеале — реставраторам для того, чтобы понять, в какой ситуации и куда им двигаться.
Но чаще получается так: есть какое-то поплывшее лицо на фасаде, давайте его чуть-чуть попробуем восстановить. И результаты бывают разными. Где-то без надзора это остается — не доглядели. Где-то в шутку лицо исказят — фасады большие, за всем не уследишь.
И так появляются лица, свойственные бронзовому веку, а не современности. Не античные профили. Возникают ситуации, как в Сверчковом переулке, дом 1. Там на фасаде здания размещено несколько дамских головок, и одной из них кто-то из бригады, которая работала на объекте до нас, решил подкорректировать лицо.
И надо сказать спасибо людям, которые за этим следят. Общественность внимание обратила, обратил внимание Департамент культурного наследия.
Все пишут: «Почему не смотрят, почему не доглядели?» Но надо понимать, что в Москве даже в пределах Садового кольца уже достаточно большое количество объектов культурного наследия. Зданий XVII, XVIII, XIX веков. За каждым фасадом уследить сложно.
Фото: пресс-служба Мосгорнаследия
«Голову по месту подрезали»
В Сверчковом переулке задача была нетривиальной: медальон с головой, которую требовалось исправить, находится на фасаде довольно высоко. Чтобы до нее добраться, пришлось ставить автовышку, здание ведь используется, оно жилое. «Спасибо» коллегам-строителям, которые от себя дополнили один из этих медальонов, исказив лицо. При этом сложно кого-то обвинять: изменился подход к подготовке и отбору специалистов. Люди могут быть хорошими штукатурами, но это не значит, что они могут восстановить скульптурную композицию.
Поднялся туда скульптор-форматор Алексей Тихонов. На фасаде есть несколько повторяющихся элементов, он нашел наиболее сохранившийся. Была снята копия с этой головы, и на ее основе скульптор изготовил черновую модель.
Для копирования наносится разделительный состав и специализированный силикон, который при застывании принимает детальную форму этого элемента. По нему отлили черновую модель. Так как она была с утратами и сколами, скульптор-реставратор в пластилине восстановил по ней первоначальный облик этой головы. С нее сняли форму и изготовили чистовую модель, отформовали и ее, после чего отлили уже окончательный вариант головы.
При монтаже была установлена закладная, поскольку перрон, на котором держалась эта голова, уже деградировал. Голову по месту подрезали и установили на новый перрон, а все стыки и примыкания заделали специальным составом. После чего окрасили ее в цвет фасада. На словах это все быстро, а по факту работы заняли порядка месяца, и участвовали в них четыре человека.
«Атланты правой части стали осыпаться»
Группа атлантов на театре Ермоловой расположена под балконами. Там есть некая проблема, и она комплексная: фасад этого здания давно находится в планах на комплексную реставрацию. Если стоять на Тверской лицом к театру, то вход — это его левая часть, а в правой части находятся гостиница, кафе, магазин. И атланты правой части стали разрушаться и осыпаться. Пошли серьезные утраты, возможно, это связано с замоканием: на балконе над ними есть отлив, с которого текло как раз на них.
Фото: пресс-служба Мосгорнаследия
Задача была — восстановить внешний вид, провести ремонтно-реставрационные работы по атлантам. Для начала мы демонтировали часть фрагментов скульптур, поскольку они представляли опасность, могло произойти обрушение. После этого, чтобы не привносить со своей стороны новшеств, мы сняли копии с различных фрагментов левой группы. И таким образом воссоздали утраченные и демонтированные элементы атлантов справа.
Технология была такой же, как в Сверчковом переулке. Несколько отличался материал. Поскольку это более объемные отливки, там использовался состав, идентичный гипсу, с добавками белого цемента и связующих полимеров.
Там была проблема с тем, что конструктив внутри этих атлантов, появившихся на фасаде во второй половине XIX века, сделан из металлического прута, а внутри все было набито паклей, деревяшки были вставлены, напитанные олифой. Для того времени все было сделано нормально, но на текущий момент все это уже утратило свою несущую способность. Поэтому нам пришлось менять конструктив: где-то мы использовали нержавеющую сталь, где-то полимерную арматуру.
После этого были установлены утраченные элементы: в основном верхние части рук. В конце мы провели работу по декомпановке стыков примыканий, окрасили. И даже немного подкрасили фасад, потому что по нему уже пошли небольшие разрушения.
В целом задача была непростая еще и потому, что под атлантами действующий вход в здание, в магазин. Так что приходилось работать в утренние или поздние вечерние часы с туры — собирающихся лесов.
Фото: пресс-служба Мосгорнаследия
«Максимально финансируются работы, связанные с фасадной скульптурой»
Это может прозвучать, конечно, как поклон властям, но по своей работе могу сказать, что в последние десять лет по Москве в целом максимально финансируются работы, связанные с фасадной скульптурой. Потому что до этого господин Лужков... Понятно, что о мертвых либо хорошо, либо никак, — так вот он больше новых памятников ставил, чем старыми занимался. Какие-то деньги выделялись, но реставрационные работы в Москве проводились в гораздо меньших объемах, чем сейчас.
Основные памятники расположены вдоль Садового кольца, Тверской улицы, и видно, что отреставрированы они недавно. По многим, я знаю, сейчас идет проектирование работ. И после того как убрали лишнюю торговлю, связанную с местами общего пользования, все эти памятники стали выглядеть естественнее.
Самый наглядный пример — это ВДНХ, которую восстановили чуть ли не из руин. Мне тоже довелось поучаствовать в работах с павильонами «Космос» и «Украина», последний теперь переименовали в центр славянской письменности «Слово». Сейчас, кстати, мы тоже там работаем в павильоне «Поволжье», воссоздаем скульптурные композиции.
«Работа от слесаря или штукатура» Дмитрий Левин, скульптор, реставратор
Сейчас идет бум реставрации сталинской архитектуры, в том числе и скульптуры, поскольку ее там много. Прошло время — от 50 до 80 лет, и бетон уже пришел в непотребное состояние. Многое строилось после войны, достаточно быстро, не всегда с соблюдением норм. Ведь в то время был дефицит и металла, и цемента. Поэтому многие скульптуры и архитектурные элементы пришли в негодность.
Я реставрировал фигуру рабочего на гостинице «Пекин», расчищал его. Судя по тем материалам и проволоке, которая использовалась для его восстановления, могу предположить, что обрушение лица произошло где-то в 1980-х годах. И эксплуатационная служба самой гостиницы ее не то чтобы отреставрировала... Просто взяли и замазали. Это не привет от криворукого реставратора или скульптора того времени, просто такая работа от слесаря или штукатура. Дали человеку задание замазать обвалившееся лицо, чтобы оно хоть как-то на лицо было похоже.
Фото: пресс-служба Мосгорнаследия
Этот рабочий — не единственный в своем роде. Напротив стоит здание театра и филармонии того же архитектора Чичулина, мы в прошлом году реставрировали фасад к летнему сезону. Там скульптуры тоже были в достаточно плачевном состоянии, но их, когда происходили обрушения, никто не замазывал.
Так что из-за своего оригинального и в то же время совсем не оригинального вида рабочему на «Пекине» не повезло прославиться, как и новосибирской Аленушке. Он не был чем-то выдающимся — очередная скульптура в потоке текущей работы.
Информации по «Пекину», как оказалось, не так уж и много. Мы нашли единственный сохранившийся документальный фильм 1950-х годов, и из него взяли материалы — фотографии с разных ракурсов, которые в процессе работы сопоставлялись с тем, что получалось.
Мы сняли эти страшные стихийные докомпановки — назовем их так. Несущий каркас в целом в неплохом состоянии, поэтому его не восстанавливали, просто почистили и покрасили. Основываясь на стоп-кадрах из фильма, слепили модель, сделали трехмерное сопоставление: отсканировали то, что есть, и сравнили с фотографией. Дорабатывали, пока сходство не получилось полным, и потом уже отформовали эту пластилиновую модель. Отлили ее в бетоне, как положено, и установили на историческое место.
Сейчас уже технологии ушли вперед в сравнении с 1950-ми годами. К бетону, хоть он с римских времен и остался бетоном, теперь примешивают всякие добавки. Делать, как в сталинские годы, уже невозможно — такое по новым нормативам не пройдет. Нельзя оставлять пустоты, открытую железную арматуру. Так что при реставрации сегодня уже не получится делать так, как было в оригинале, тем более, что не все делалось качественно. Хотя свои 70 лет оно уже отслужило.
«Свои законы жанра»
Прошла волна застоя в архитектуре, средства на поддержание имиджа города выделяются, и они достаются нам — реставраторам. А мы возвращаем к жизни то, что пришло в негодность.
Понятно, что скульптуры на фасадах не всегда можно рассмотреть с улицы в деталях, как правило, с земли мы видим общий силуэт. Но и скульпторы, и архитекторы, когда работают, не делают плохо и некачественно, зная, что высоко и все равно никто не увидит. В профессиональной среде это недопустимо.
В больших работах, в монументальной скульптуре есть свои законы жанра, которые требуют что-то обобщать, а что-то, наоборот, представлять в гротескном виде, чтобы было видно на большом расстоянии. В угоду внешнему виду пропорции деформируются. Каждый автор делает это своими способами.
Если сравнивать с другими видами искусств, то ближе всего театр и зрелищные спортивные соревнования вроде синхронного плавания. Ведь если рассмотреть грим на спортсменках-синхронистках, то вблизи он выглядит достаточно пугающе. Это рассчитано на восприятие издалека.
И в скульптуре есть вещи, рассчитанные на восприятие издалека. На «Пекине» у скульптур тоже слегка увеличенные глаза, уши и носы, чтобы их было видно на расстоянии.
Фото: Wikipedia
«Предыдущего ангела сняли»
В европейских городах фасады часто украшают скульптуры ангелов. Но по историческим причинам в Москве все сложилось иначе: советская власть ангелов не очень любила, и даже там, где они были, их уничтожали.
А сейчас они появляются вновь, например, тот же ангел на храме в Кусково. После революции его сняли, и снова он появился только в 1980-е годы. Я только что его делал.
Предыдущего ангела сняли, он не совсем подходил, так как был сделан большего размера, чем нужно. И главка немного другой формы была. Поэтому сейчас идут работы на верхней части купола. Кровлю уже заменили и сейчас делают новую главку.
Новый ангел уже готов, ждет своей очереди на установку. Он где-то там, на территории Кускова. Работа со всеми согласованиями длилась около года, и в итоге я сделал его чуть меньше. Опираясь на дореволюционные фотографии, сделали чертеж, и стало видно, что он совсем другой.
У этого ангела были свои нюансы. Если вы ходили в Кусково, то обратили внимание, что там есть парковая скульптура и скульптуры на павильонах — барочные и довольно своеобразные. И лица у них своеобразные, и пластика, с духом того времени. Соответственно, и этого ангела я делал с учетом барочной пластики. С чуть одутловатыми щеками и губами.