Почему одним домогаться женщин можно, а другим нельзя
Развязка скандала в издании «Медуза», объявившего бойкот депутату Леониду Слуцкому за приставания к журналисткам, показывает: в России сексуальное насилие над женщинами остается нормой, независимо от политических взглядов и общественного статуса людей. И что ни у кого нет морального права обвинять в «сексуальных непотребствах» политических оппонентов до тех пор, пока сами обвинители делают ровно то же самое.
«Как вы столкнулись с сексуальными домогательствами (например, на работе) и как это на вас повлияло? Как прошедший год повлиял на ваше отношение к этой проблеме? — писала «Медуза» в одной из недавних статей, собирая истории обычных людей, — Согласны ли вы, чтобы мы опубликовали вашу историю?»
Таких историй за этот год наверняка было множество. И теперь личным могут поделиться в самом издании – причем, как со стороны предполагаемой «жертвы», так и со стороны «нежного» парня.
Правда, закончилось все так же, как и в предыдущих скандалах — полным оправданием виновника. Главный редактор издания «Медуза» Иван Колпаков в пьяном виде на корпоративе приставал к жене одного из сотрудников издания — программиста. При этом, по слухам, Колпаков произнес фразу, которая, увы, оказалась пророческой: «Мне за это ничего не будет».
Поначалу сама «Медуза» вынесла эту историю в публичное пространство, отстранила Колпакова от должности на время расследования, а главным редактором вновь стала нынешний генеральный директор Галина Тимченко. Даже пошли слухи о спланированной пиар-акции ради привлечения внимания – настолько трудно было поверить.
Расследование оказалось коротким. Уже через несколько дней Колпаков был восстановлен в должности «решение совета директоров», поскольку «нарушение не носило системный характер». Типа – «один раз можно». Массовых отставок протестующих против этого решения сотрудников издания пока не последовало. Зато по собственному желанию ушел тот самый программист, к жене которого приставал главный редактор. Сама Тимченко написала, что сотруднику предлагали на выбор три варианта — продолжение работы (в том числе на удаленке), увольнение по соглашению сторон и увольнение по собственному желанию. Сотрудник поступил как человек чести — уволился, отказавшись от компенсации.
Эта история не вызвала бы такого публичного резонанса — мало ли в России сексуальных скандалов, и все они заканчиваются одинаково — если бы не позиция «Медузы» в истории с аналогичными обвинениями в адрес депутата Госдумы Леонида Слуцкого. Тогда «Медуза» не просто яростно критиковала самого депутата и его коллег из комиссии по этике Госдумы, откровенно и цинично отмазавших виновника, но и присоединилась к бойкоту.
А сама Тимченко пару лет назад присоединилась к акции #янебоюсьсказать и поделилась историей о приставании «солидного дяди» и другой мутной гадости, с которыми сталкиваются женщины.
«… это и про обыденность насилия, и про то, что может коснуться каждого, и про то, что нельзя замалчивать и оправдывать насилие. И это важно», — писала она в ФБ.
Однако когда нечто похожее случилось в самом издании, оказалось, что тамошнее руководство мало чем отличается в своих представлениях об этике от тех депутатов Госдумы, которых так жестко критиковали. Разумеется, никто не оспаривает право руководства «Медузы» решать, кому там работать главным редактором. Только понятно, что после такого решения моральное право критиковать «мерзавцев из Госдумы» (любого чиновника, полицейского, Харви Вайнштейна и далее по списку) за харассмент и выставлять себя «рыцарями добра» утрачено. Причем, по собственной воле.
Эта история лишний раз доказывает, что различий между разными «политическими лагерями» в России гораздо меньше, чем кажется. Например, по части безнаказанности бытового насилия, похоже, между «двумя Россиями» существует полный консенсус.
Для нас допустимость и даже оправданность бытового насилия над женщиной – увы, никакая не мерзость, а практически духовная скрепа, зафиксированная еще в «Домострое» в эпоху Ивана Грозного и благополучно дожившая до наших дней. Эта логика нашла отражение и в народных присказках — «Бьет, значит любит», «Бей бабу молотом, будет баба золотом».
Очень показательно, что и в последние годы ни один политический скандал с сексуальным подтекстом не менял репутации тех, кто был в нем замешан. Конечно, можно потешаться над перегибами «американской политкорректности» в связи с делом Харви Вайнштейна и вскрывшейся после этого серии аналогичных обвинений в адрес известных американских деятелей культуры. Можно цедить сквозь зубы «женщина сама виновата». Обычно у нас в таких случаях ставят ей в вину слишком откровенные наряды. Но факт остается фактом — в России можно совершенно безнаказанно совершать акты бытового насилия над женщинами. Харассмент у нас что в сознании элиты, что у части журналистов, что в обывательском сознании — нечто вроде «доблести мужика».
Правда, «своим» можно, ведь все «открыто» и с «извинениями», а «чужим» — нельзя. Эта поляризация вообще свойственная российскому обществу – есть белое и черное, полутона невозможны, есть заведомые «рыцари добра», а есть – мрази.
Особые права – это принадлежность к определенному кругу избранных, который очертили эти сами избранные. Потому что могут. Как может осужденный по делу о жестоком убийстве в Кущевской Вячеслав Цеповяз поедать в тюрьме крабов и икру – он тоже избранный.
Разумеется, бытовое скотство всегда и везде в принципе не имеет никакого отношения к политическим взглядам. Оно имеет отношение преимущественно к характеру конкретных людей. Но иногда — и к некоторым национальным традициям. Если у нас ничего не было «за это» депутату, почему должно быть что-то «главному редактору Колпакову»? Просто и он сам, и те, кто принял такое решение в «Медузе» должны понимать, что таким образом в том числе убивается моральное право критиковать противников и за другие прегрешения. Если вам что-то не нравится в поведении других, первое, что вы должны противопоставлять оппонентам — никогда не делать ничего подобного. А то маяк в темном царстве тускнеет и его моральный свет уже не указывает единственно верный путь.
Скорее всего, этот скандал скоро забудется, как и все прежние подобного рода в России. У нас и не такое забывается. Но фраза «Мне за это ничего не будет», похоже, останется правдой надолго.