«Я стараюсь думать вне пределов антропоцена»: интервью с музыкантом Чино Амоби

Фонд V-A-C представляет «Опыты нечеловеческого гостеприимства» в ММОМА на Гоголевском бульваре. Мультидисциплинарный проект открывает экспериментальную программу «Карт-бланш»: ММОМА приглашает дружественные художественные институции реализовать собственные кураторские инициативы. 20 мая в рамках шестой сессии состоялось выступление Чино Амоби — американского электронного музыканта и активиста нигерийского происхождения, а также одного из создателей коллектива африканских саунд-художников NON Worldwide, который рассказал о своей работе в интервью Стасу Шарифуллину. Коллектив NON называет себя культурной платформой для маргинализованных людей, чьи голоса зачастую исключены из определенных обсуждений в творческой среде. — Работы коллектива часто обращены к ряду социальных и политических проблем вроде эксплуатации, глобализации, гендера, геополитики и так далее. Почему именно эта тематика стала такой важной для вас?— Мы осознали, что эти проблемы важны для нас с точки зрения нашего окружения, нашего ежедневного взаимодействия с людьми, взаимодействия между нашими друзьями, того, что мы видели в медиа, читали в книгах, журналах, статьях. Было ощущение того, что чего-то не хватает, что-то требуется. Думаю, мы не одиноки в своих ощущениях. Можно увидеть, как это распространяется во всей культуре в целом. Люди ощущают недовольство относительно ряда определенных вещей и хотят изменить их ход — речь идет о политике идентичности, о том, как обращаются с людьми, как курируются мероприятия, как отдельные личности обмениваются между собой информацией. Объединение — вот то, что для нас важно.— А почему вы выбрали именно звук в качестве медиа?— Это очень мощный инструмент, который, как мне кажется, способен существовать вне каких-либо институций. Чтобы транслировать голос, не нужно какого-то определенного пространства, какой-то комнаты. Все, что нужно, — микрофон, телефон или лэптоп. И твое сообщение мгновенно распространится по всему миру.— Значит ли это, что вы верите в то, что искусство способно изменить мир?— Я не очень понимаю, что это — изменить мир. Но думаю, что если у тебя есть силы для изменения себя самого, тогда у тебя есть силы для изменения тех, кто находится рядом с тобой, посредством своего творчества. У тебя есть силы, позволяющие влиять на перемены, которые будут происходить в сердцах и душах твоих друзей, в твоем собственном сердце, в том, как ты смотришь на вещи и как они смотрят на вещи. И это повлияет на других людей — так же, как микро влияет на макро. Поэтому я действительно считаю, что мы уже можем наблюдать осязаемый результат того, что мы сделали, того, как мы повлияли на отдельные области культуры. И я вижу экспоненциальный рост. Изменения не могут произойти за одну ночь, но я действительно понимаю, что некоторые вещи начинают работать по другому, и это не только наша заслуга. Есть и другие, кто влияет на происходящее в культуре.Люди становятся более сознательными в отношении определенных вещей, и здесь уже включается система отсчета — когда один помогает другому. Сейчас я говорю исключительно о сообществе электронных музыкантов, когда промоутеры планируют мероприятия, держа в уме то, что лайнап не может состоять исключительно из белых или исключительно из мужчин; когда они пытаются включить в этот контекст голоса тех, кто ранее был маргинализирован: квиры, людей, лишенных гражданских прав либо исключенных из дискурса на протяжении долгого времени. Так что я думаю, что семена посеяны и эти изменения носят генеративный, порождающий характер. — Перед вашим выступлением в Москве состоится лекция Бена Вударда, молодого спекулятивного философа из США. Вы знали об этом?— Не особо. Расскажете подробнее?— Честно говоря, я пока не читал его работы, но из того, что слышал, его философия переступает границы антропоцентризма, исследуя мир слизи, грязи, всех этих темных биологических объектов, зачастую изъятых из сфер человеческого мышления и существования. Мне пришло в голову, что, возможно, существует какая-то параллель между тем, о чем говорит и пишет Вудард, и тем, как вы взаимодействуете со звуками.— Да, безусловно. Я стараюсь думать вне пределов антропоцена. Например, я ищу природные звуки, звуки животных, все это можно услышать на альбоме: звуки леса, моря. Мне кажется, что концепция «глобального Юга», которую я описывал, имеет очень крепкое соединение с природой, со звуками, которые существуют за пределами западного дискурса, за пределами идей Аристотеля и Платона, которые с трудом включали саму возможность такого доступа в свои философские системы. Это похоже на мое внутреннее, субъективное сопротивление тому, что понимается под землей, природой — и античеловеческое также имеет к этому отношение. Я точно вижу здесь параллели. Турбулентность, все природное неконтролируемое, наводнения… Конечно, эта параллель существует.Помимо прочего, я оканчиваю школу дизайна, поэтому также воспринимаю звук с позиции моего дизайнерского опыта. Я расставляю детали в специально отведенные для них места — это всегда больше похоже на архитектурную практику. Мои звуковые конструкции очень формальны. Очень часто они начинают выстраиваться спонтанно, но процесс редактирования всегда выявляет то, что работает и то, что не работает. Поэтому это всегда серьезный дизайнерский опыт — в отношении того, как это воспринимается слушателем. Каждый звук существует по какой-либо причине, размещенный именно в том месте, в котором я его хотел разместить. Полная версия интервью на Syg.ma