Мировую премьеру неизвестного реквиема исполнят на фестивале "Опера априори"
25 марта в кафедральном соборе на Малой Грузинской улице пройдет второй концерт международного фестиваля "Опера априори". В программе – два варианта "Реквиема" французского композитора первой половины XVI века Жана Ришафора. В отличие от заупокойной мессы Моцарта, реквием Ришафора был полностью завершен. Однако современные композиторы Владимир Раннев и Арман Гущян нашли в нем "неполноту" – и дописали реквием. По просьбе м24.ru идеолог проекта Арман Гущян рассказал, как родилась эта мысль и почему это было важно. – Расскажите, как в проекте возникло название "Реквием памяти Жоскена Депре" Жана Ришафора, автора, чье имя совершенно незнакомо российской публике? – Этот композитор не вполне известен даже знатокам старинной музыки. Европейские ансамбли, которые занимаются аутентичным исполнительством, очень часто обращаются к раритетным источникам, хранящимся в университетских библиотеках и в храмах. Порой из недр фондов им удается поднять интересный материал. Реквием Жана Ришафора я обнаружил в очень хорошем исполнении Hulegas Ensemble. Я влюбился в эту музыку и понял, что именно она станет частью проекта. – Почему решили дополнить законченное произведение другими частями? – Задолго до знакомства с этим произведением у меня родилась идея начать цикл проектов, которые создавали бы необычные условия для диалога современной музыки с добаховской. В этом есть определенный смысл. Пласт добаховской музыки существует в приближенном к нам, ныне живущим композиторам, течении времени. Психологический аспект этого времени менее существенный, чем в более поздние периоды. Мы выходим на общение с феноменом времени напрямую, пытаемся раскрыть его. Мне было интересно создать другой контекст для появления новой музыки и привлечь авторов, которые в процессе диалога стремятся найти новые методы, явления. Диалог в принципе в этом проекте выступает в качестве главного мотива. Существование этой задачи выявляет незадействованные ранее ресурсы внутри композиторского творчества. – По какому принципу были выбраны участники проекта? – Всех авторов я давно знаю лично, дружу с ними. Это настоящие художники, ориентированные на новое в эстетике, глубоко мыслящие люди. – Но не каждому из них ранее довелось обращаться к духовной музыке… – Само понятие духовной музыки относительное. У Валентина Сильвестрова есть интересное высказывание – "все подлинное – духовное". Человек, стремящийся к подлинному искусству, делает духовное дело. – Как договаривались с коллегами, кому какая часть мессы достанется? – Я подошел к этому вопросу как куратор и представил, что было бы интересно тому или иному композитору. Например, у меня не было сомнений, что Dies Irae должен писать Владимир Раннев, то есть исходил из индивидуального характера творчества. – Для чего потребовалось привлечение музыкальных инструментов? Почему не хватило потенциала хора? – Мне показалось, что нужна другая фактура для создания чего-то нового. По звуковому составу современные фрагменты – это другая музыка. Мы стремимся не вписаться в историческое звучание, а стать чем-то другим по отношению к этому произведению. Раннев, например, не захотел использовать солистов. У меня задействованы скрипка и виолончель, у Алексея Сысоева – альт, у Клауса Ланга – скрипка, у Кристофа Езникяна – контрабас, виолончель и звуковая дорожка (это инициатива самого автора). Мой фрагмент – первая современная пьеса в этом ряду. И я решал задачу, как осуществить этот переход. Характер диалога каждый определял сам для себя, но четко знал, что на каждом лежит ответственность за создание канонической формы реквиема.
