Диана Гурцкая: Мириться с насилием над детьми просто преступно
«Передо мной была банальная отписка, желание закрыть неудобную тему», - прояснила свою позицию газете ВЗГЛЯД председатель комиссии по поддержке семьи, детей и материнства Общественной палаты России, певица Диана Гурцкая. Она не верит заключению прокуратуры, которая не нашла фактов женского обрезания в Дагестане. Прокуратура Республики Дагестан не нашла подтверждения информации о практике женского обрезания в некоторых населенных пунктах республики и соответственно «основания для принятия мер прокурорского реагирования» на информацию, опубликованную в свое время на сайте правозащитной организации «Правовая инициатива – Астрея». Однако инициатора обращения в надзорное ведомство по поводу этой проблемы Диану Гурцкую такой ответ прокуратуры не удовлетворил. Нназвав заключение «халатностью», она направила соответствующее обращение генпрокурору Юрию Чайке. Как сообщает ТАСС, общественница добивается «объективного расследования фактов, изложенных в докладе правозащитников о женском обрезании». До этого глава Координационного центра мусульман Северного Кавказа муфтий Исмаил Бердиев заявлял, что женское обрезание практикуется в некоторых населенных пунктах Дагестана, и лично он не видит в этом ничего предосудительного, поскольку оно, по его мнению, не мешает деторождению, но препятствует разврату. Впоследствии религиозный деятель объяснял, что его слова не правильно поняли, а ряд авторитетных мусульманских священнослужителей публично заявили, что женское обрезание не является обязательной нормой ислама. Газета ВЗГЛЯД поинтересовалась у председателя комиссии по поддержке семьи, детей и материнства Общественной палаты России, члена комиссии при президенте России по делам инвалидов Дианы Гурцкой, почему она не склонна верить заключению дагестанской прокуратуры. ВЗГЛЯД: Почему вы решили, что заключение прокуратуры Дагестана было обычной формальностью? Диана Гурцкая: Да, потому что они не дали ответа ни на один факт, приведенный в докладе правозащитников! Им не хватило подробностей? Но что они хотели, это же деликатная тема. Естественно, никто не выложит информацию о пострадавших девочках в публичный доступ. Нужно было тогда работать вместе с правозащитниками. Не увидела в их ответе владения ситуацией, передо мной была банальная отписка, желание закрыть неудобную тему. ВЗГЛЯД: А если допустить, что правозащитники были необъективны или начали муссировать эту тему исходя из каких-то политических интересов? Д.Г.: Хорошо, тогда пусть прокуратура сделает заключение о том, что правозащитники не правы. И укажут, в чем их неправота, дадут правовую оценку их деятельности. Этого тоже не было в ответе дагестанской прокуратуры. ВЗГЛЯД: Почему именно эта тема так задела вас? Вам доводилось сталкиваться с чем-то подобным? Д.Г.: Нет, я выросла в Грузии, и могу сказать, что там, да и не только там, но и, в целом, на Кавказе практикуется достаточно уважительное отношение к женщине. Например, я всегда была окружена заботой и опекой своих братьев, один из которых всю свою жизнь посвятил мне, став моим продюсером. И как еще мне оставалось реагировать, когда я узнала, что именно в кавказских селениях совершается подобная дикость? Понимаете, речь идет о неприкосновенности ребенка, об увечьях, физическом и моральном насилии. Как женщина, как мать, я не могу пройти мимо этого. ВЗГЛЯД: Какие дальнейшие шаги вы намерены предпринять, для того, чтобы установить истину и остановить практику женского обрезания, если она имеет место быть на Кавказе? Д.Г.: Для начала я хочу дождаться ответа генерального прокурора, у меня есть большая надежда на то, что на этом уровне детально разберутся с проблемой, невзирая ни на что. В любом случае, хочу заявить публично, этот вопрос никто не оставит, поскольку мириться с насилием над детьми просто преступно.
