«Литература у нас пущена на самотек». Писатель о буме графомании и мусоре
Корреспондент «АиФ-Черноземье» поговорил с председателем Курского отделения Союза писателей России и издателем Николаем Гребневым о современной литературе и литераторах, пользе и вреде интернета и читательском интересе. Графоманы и скандалисты? Вероника Тутенко, «АиФ-Черноземье»: Николай Иванович, «писатель» сегодня — профессия или хобби? Николай Гребнев: Если говорить о России в целом, точно — не профессия. Литература у нас сегодня «у семи нянек дитя без глаза», пущена на самотёк. Раньше член Союза писателей имел существенную социальную поддержку: дополнительную комнату в квартире под рабочий кабинет, возможность отдохнуть в санатории за счёт бюджета и так далее. Даже сама творческая деятельность заносилась в стаж. Сейчас условия совсем другие. Ни Государственная Дума, ни кто-то другой не в состоянии сегодня найти приемлемые варианты взаимодействия литераторов с органами власти любого уровня. На региональном уровне ситуация лучше. Например, в Курской области налажен диалог с властью, находят в бюджете средства на литературу, ровно год назад подписано соглашение администрации области с Союзом литераторов. У нас есть и литературный музей, и Дом литераторов, и памятники Носову, Воробьеву, восстановлена усадьба Афанасия Фета. В Курске даже утверждён День литератора, что говорит о государственном уважении к этому роду занятий на уровне региона. — Сегодня провозгласить себя поэтом и прозаиком легко. Каждый, кто умеет писать, может заказать в любой типографии собственную книгу и показывать её знакомым. — Более того, он может найти ещё два-три таких же товарища, зарегистрироваться как общественная организация и создать любой союз — препятствий нет. Можно даже вступить в один из такого рода союзов через интернет — оплачиваешь вступительный взнос, и тебе высылают по почте удостоверение и значок. — В то же время писателей великое множество, а чтобы прочитать что-то действительно стоящее, нужно сначала перебрать тонну макулатуры. — Сейчас, как горько шутят мои собратья по перу, мы переживаем настоящий бум графомании. На виду те, кто чаще мелькает, и лучше — в Москве, для них важно, чтобы это было связано со скандалами. Скромные, но талантливые авторы остаются в тени. К сожалению, многие из провинциальных литераторов воспитывались в советскую эпоху, когда не учили искусству самопрезентации, так как оно по большому счёту было и не нужно, этим занимались отделы пропаганды, печать, литературные журналы. Они же и открывали новые имена. И это одна из целей, которую мы ставили при создании Союза курских литераторов, и как результат — издание сборника «Современная поэзия и проза Соловьиного края». Посмотреть на себя со стороны — И всё же сегодня писатель, как правило, сам себе менеджер. — Да. И литературный агент, и спонсор. Первую книгу начинающего автора издательства не торопятся встречать с распростёртыми объятиями, делая ставку на уже раскрученные имена. Поэтому на этом этапе имеет смысл вкладывать в себя, выпустив книгу, которая станет литературной визиткой. Не нужно сразу замахиваться на большой тираж. Разумнее посмотреть, как встретят твоё творение. Посмотреть на себя со стороны помогают коллективные обсуждения, которые проходят в Союзах литераторов. Как раз на этом этапе и отметается графомания. Если книга слабовата, автор либо осознаёт свои ошибки и работает над ними, оттачивая мастерство, либо вообще перестаёт писать. — Интернет, на ваш взгляд, помогает проявить себя писателю, или наоборот? — С одной стороны, помогает. С другой — в интернет-пространстве очень много мусора. Многие используют технологии всяких накруток, чтобы повысить в глазах пользователей значимость своих опусов. Поэтому моё мнение: если ты получил какое-то звание «Народного поэта» в сети, это вовсе не означает народное признание. — Сколько книг издано за последние годы хотя бы в одном курском регионе? — Почти сто книг курских авторов за последние несколько лет были отобраны комиссией при областном комитете культуры, изданы тиражом порядка тысячи экземпляров каждая. Тиражи невелики, зато каждая книга попадает в библиотеки, а не в частные книжные собрания, соответственно, число читателей увеличивается в разы. Реальность интереснее вымысла — Как вообще предугадать, что вызовет интерес у читателя, а что — нет? — Мне лично помогает простой приём. Я пересказываю сюжеты своих будущих рассказов разным людям, смотрю, кому это интересно, а кому — нет. У меня вообще нет придуманных историй. На рассказы для детей меня вдохновляли мои внуки. «Тимошка прилетел», «Домовой» и другие я представлял на Фестивале литературы и искусств в Курске в 2010 году, после чего они были опубликованы в Белоруссии, Украине, а также в одном из издательств Средней Азии, переведены на арабский и китайский языки. Известно ведь, что реальность бывает более непредсказуемой, чем художественный вымысел. Можно ли выдумать, к примеру, такое: женщина случайно нашла сестру-близняшку спустя сорок пять лет, после того, как их разлучили, приехала к ней в гости и... отбила у неё мужа. Эта история легла в основу моего рассказа. Его пять раз повторяли по радио «Маяк» и сняли о нем сюжет в программе «Время». Или другая реальная история о нашем «Маресьеве» из Косторного. Он вернулся с фронта без ног, после чего от него ушла любимая девушка. Но он не пал духом, стал лучшим комбайнёром, Героем Соцтруда. — То есть в поиске интересных сюжетов для художественных произведений помогала работа собкором? — Чтобы найти интересный сюжет, необязательно сидеть в ожидании удачи. Мой совет начинающим: совершите неординарный поступок и понаблюдайте — за ним последует цепочка таких же неординарных событий. Вот тому живой пример. Детей сегодня от компьютера не оторвать, и я нашёл выход — решил увлечь внучку Сашу и внука Дениса рыбалкой. В тайне от них купил в рыбном отделе гастронома трёх карпов, и поехали мы ловить рыбу туда, где её никогда не было. Незаметно забросил в камыши. Сколько было восторга, когда они их «поймали». А ещё больше удивились местные жители. Об этом я написал рассказ «Как мы в Тускари ловили рыбу». А внуки у меня с той поры без рыбалки — ни недели. — И имена героев во всех ваших произведениях тоже указаны реальные? — Свидетельствую безоглядно. Хотя начинал я как сказочник. Поначалу читал все сказки, которые были в нашей домашней библиотеке, пересказывал их ребятам на улице. Послушать приходили со всего села. Когда сказки кончились, пришлось их выдумывать самому. Но однажды приятель Сашка, сын учительницы, меня разоблачил. Он сказал: «Нет таких сказок, это невзаправдашние. А если настоящие, то где книжка? Покажи!» Чтобы доказать Сашке свою правоту, я засел за книжку. К тому же у меня был наглядный пример — рукописная книга-учебник с иллюстрациями в одном экземпляре, написанная каллиграфическим почерком моим отцом-учителем. И я тоже сделал книгу сказок в одном экземпляре. Жаль, она не сохранилась, а отцовская — вот она, на самом видном месте в моей библиотеке. — Николай Иванович, каким вы видите своего читателя? — Мой читатель в большей части семейный. В моих рассказах, к примеру, есть слова, значение которых иногда должен объяснить ребёнку взрослый. Я склонен писать даже для одного человека. Важно — запечатлеть сам момент. Мой холст — это чистый лист бумаги.
