Как власти Эстонии ограничивают использование русского языка в стране

25 лет назад в Эстонии был принят закон «Об основной школе и гимназии» — преподавание в старших классах практически полностью перешло на государственный язык. С этого момента, как отмечают эксперты, в стране действует кампания по вытеснению русского языка из жизни эстонского общества. Так, например, позднее была введена норма, согласно которой обучение студентов, зачисленных на бюджетные отделения, может проводиться исключительно на эстонском. Официальный Таллин не принимает во внимание то, что русскоязычные составляют треть населения страны, а ущемление их прав, по оценке международных организаций, является грубым нарушением. Аналитики полагают, что Эстония таким образом стремится перечеркнуть общность истории, а также ослабить культурные связи с Россией. Ещё в Средние века население на территории современной Эстонии было смешанным. Часть этих земель находилась в зависимости от Древнерусского государства, в 1030 году князем Ярославом Мудрым был основан город Юрьев (ныне Тарту). Однако на фоне феодальной раздробленности и установления монголо-татарского ига влияние русичей в Восточной Европе снизилось, и в XIII веке территория современной Эстонии была поделена между датчанами и германскими крестоносцами. В дальнейшем она оказалась под властью Тевтонского, а позже Ливонского ордена. Немцы ввели высокие налоги, а затем и крепостное право. Под их влиянием на эстонских землях распространился католицизм, позже — протестантизм. По итогам Ливонской войны и ряда других военных конфликтов XVI—XVII веков территория отошла Швеции, которая после поражения в Северной войне официально передала её в 1721 году Российской империи. Под властью России всего за 50 лет население Эстонии увеличилось почти в 2,5 раза — со 150 тыс. до 400 тыс. человек. За XVIII—XIX века эстонцы стали практически стопроцентно грамотными. В 1802 году был снова открыт закрытый при Петре I Дерптский университет, а в 1816—1819 годах на эстонских землях Александром I было ликвидировано крепостное право. После прихода российской власти эстонцы продолжали использовать в официально-деловой сфере немецкий язык, однако в XIX столетии началось «разнемечивание», в результате которого значительная часть населения заговорила по-русски. В 1893 году Дерпту было возвращено изначальное название — Юрьев, а расположенный в нём университет перешёл на русский язык. В ходе революционных событий 1917 года наиболее популярной политической силой в Эстонии были большевики, но в 1918-м Прибалтику захватила Германия, которая перед окончанием Первой мировой войны инициировала создание независимых балтийских государств. Мирный договор между Эстонией и РСФСР в 1920 году стал первым международным документом, подписанным обеими странами. Однако на территории Эстонии была запрещена деятельность коммунистической партии, а власти проводили националистическую политику. В преддверии Второй мировой войны официальный Таллин под политическим давлением Москвы подписал с СССР пакт о взаимопомощи и допустил на свою территорию советские войска. В 1940 году на выборах в парламент Эстонии победил Союз трудового народа, инициировавший создание Эстонской Советской Социалистической Республики и вступление её в состав СССР. Во время Великой Отечественной войны позиции населения Эстонии разделились: одни сражались в рядах Красной армии, а другие вступали в карательные подразделения СС, которые использовались для уничтожения евреев в Прибалтике и мирного населения Белоруссии. После завершения войны благодаря усилиям союзного центра экономика Эстонии быстро восстановилась. Был создан мощный промышленный комплекс, уровень жизни населения в ЭССР стал значительно выше, чем в среднем по Советскому Союзу. Несмотря на это, в конце 1980-х в Эстонии резко выросла популярность националистических движений, и в 1991 году республика вышла из состава союза. Эстонское языковое наступление После распада СССР в Эстонии осталась значительная часть этнически русского и русскоязычного населения. Это были преимущественно рабочие и инженеры, создававшие промышленность ЭССР в послевоенный период, а также оставшиеся жить в Прибалтике после отставки военные пенсионеры. В итоге русские составили примерно треть населения молодой страны. Несмотря на весомую долю в обществе, их права были резко ограничены. Значительной части из них вообще отказали в получении эстонского гражданства, а с 1990 годов в Эстонии началось наступление на русский язык. 15 сентября 1993 года власти приняли закон «Об основной школе и гимназии». В нём были зафиксированы несколько дискриминационных норм. Эстонский язык был закреплён как практически единственный для обучения в старшей школе. Кроме того, закон вводил льготы для эстоноязычных педагогов и поощрял переход учебных заведений на эстонский язык. В дальнейшем в законе «Об университетах» была закреплена норма о том, что бюджетная компенсация может выплачиваться только вузам, преподавание в которых ведётся на эстонском языке. Практически во всех «образовательных» законах было зафиксировано положение, что язык образования в высших учебных заведениях — эстонский, а дополнительные языки вводятся только по решению вышестоящих органов, которое в сложившейся ситуации получить было непросто. Несмотря на протесты международных организаций, в том числе представителей ООН, русский язык был лишён в Эстонии официального статуса и формально признан иностранным. Ему отводится не более 10% эфирного времени на телевидении, а использовать его в официальной обстановке можно только в тех районах, где русскоязычное население составляет более 50%, при том что «не граждане» в расчёт не принимаются. В 2007 году Amnesty International назвала языковую инспекцию Эстонии репрессивным органом, а в 2010-м Европейская комиссия по борьбе с расизмом и нетерпимостью выразила обеспокоенность политикой официального Таллина в языковой сфере, однако эстонские власти не обращают внимания на мнение международных институтов и правозащитных организаций. Нарушение гражданских прав и международных норм «В отличие, например, от Латвии, в Эстонии юридического, оформленного на уровне закона полного отказа от преподавания на русском языке нет. Однако мы понимаем, что даже без этого инструменты для вытеснения найти можно. Существуют русскоязычные частные вузы, группы с изучением русского языка. Но работать на нём объективно становится всё сложнее и сложнее», — рассказал в беседе с RT президент Российской ассоциации прибалтийских исследований, доктор экономических наук, профессор СПбГУ Николай Межевич. По его словам, перед принятием дальнейших решений в языковой сфере представители эстонской политической элиты наблюдают за тем, как развивается ситуация в Латвии, где всё зашло гораздо дальше. В то же время ущемление русского языка в области образования противоречит логике здорового прагматизма. «Тут же существует и финансовый вопрос. Захочет кто-то из жителей бывших советских республик учиться платно и привезёт в страну деньги — что делать? Ведущие западные страны изыскивают возможность привлекать к себе иностранных студентов, а Эстония сама лишает себя такой возможности», — заметил эксперт. В целом, по мнению Николая Межевича, в Эстонии взят курс на полное вытеснение русского языка. «Удушение всего, что связано с русским, в Эстонии происходит медленнее, чем в Латвии, но тем не менее оно имеет место. Постепенно от русского вообще отходят в школе, потом наступит очередь и частных вузов. Сильно бьёт по русскому то, что за счёт бюджета можно учиться только на эстонском. Вдумайтесь: на государственное высшее образование идут налоги граждан, а если они хотят учить ребёнка на русском, то должны фактически платить за образование второй раз. Кому это понравится?» — заявил он. Николай Межевич считает, что происходящее является нарушением права человека учиться на родном языке, но что с этой проблемой делать, пока неясно. «У Эстонии, конечно, была непростая история. В 1991 году прибалтийские республики получили независимость, к которой стремилась большая часть их населения, и занялись созданием собственных государств. Однако в реальности далеко не все благие и великие замыслы удаётся должным образом реализовать», — поделился с RT доктор философских наук, профессор РУДН Юрий Почта. По мнению учёного, в стране пытаются ограничить культурное влияние России. «У прибалтийских республик формально есть государственность, членство в ООН, ЕС и НАТО, некая идеология, но до сих пор целый ряд серьёзных проблем так и не был решён. И это касается в том числе их отношений с Россией. Дело не только в том притяжении, которое, естественно, существует на политической орбите огромного государства, но и в объективном культурном влиянии. Чтобы с ним покончить, начинаются атаки на русский язык, которые нарушают права человека и вступают в противоречие с международными актами, ратифицированными, между прочим, самими прибалтийскими республиками. А Запад из прагматических соображений смотрит на это снисходительно, называя ошибками, характерными для периода становления молодых государств, как и увлечение прибалтийских элит личностями людей, являвшихся в годы войны союзниками гитлеровцев», — подчеркнул эксперт. Юрий Почта считает, что, ударившись в радикализм, прибалтийские политики рискуют толкнуть свои страны на путь к статусу «несостоявшихся государств». «У них и так сегодня с экономикой не всё в порядке, идёт массовый отток населения, зачем всё усугублять? Остаётся только надеяться, что рано или поздно к власти там придут рационально мыслящие люди, которые возьмут на вооружение опыт, например, Финляндии», — отметил он. В свою очередь, эксперт в области геополитики, член-корреспондент РАЕН Николай Соколов считает давление на русский язык в Эстонии политическим заказом извне. «Это то, чего от эстонских властей требуют западные элиты, которым они фактически подконтрольны. Вытеснение русского языка — это вытеснение памяти о совместной жизни с Россией, о совместных достижениях. Такая политика провоцирует понижение градуса официальных контактов, снижение совместной деловой активности и будет приводить к конфронтации. Конкретные эстонские политики, конечно, получают за антироссийскую деятельность определённые бонусы, а вот сама Эстония только несёт потери», — резюмировал Николай Соколов.