Читателю европейской прессы предстоит тяжелое возвращение в реальный мир

Новый день — новая зрада. Стоило украинскому так называемому президенту повернуться к немецкой прессе спиной, как дежурные улыбки сменились рожами. Киев сознательно обостряет обстановку на востоке Украины, усиление боевых действий в последние дни не что иное, как провокация киевских властей, более всего переживающих, как бы с России не сняли санкции, — всё это написали не в блоге «Альтернативы для Германии», а в крупнейшей газете страны — в Süddeutsche Zeitung, да ещё со ссылкой на источник в правительстве. Конечно, одна ласточка не делает весны, да только ласточка эта далеко не первая. Можно вспомнить летнюю карту Украины на развороте Der Spiegel с подробным рассказом о том, что Украине подарил Троцкий, что Сталин, а что Хрущёв. Можно вспомнить весеннее голосование в парламенте Венето, или поездки в Крым французских и немецких депутатов, или брезгливое голосование голландцев на референдуме по ассоциации Украины с ЕС — да мало ли ещё. Но самая крупная ласточка прилетела, кажется, в Белый дом. С Трампом еще очень мало что понятно, но понятно одно — как при бабушке не будет. Учитывая брексит, учитывая грядущие выборы во Франции и Германии, совершенно очевидно, что нет никакой возможности и дальше вдохновенно врать про последний форпост свободы и демократии, грудью стоящий на защите Европы и мира от кровожадных русских орд, только и мечтающих о мировом господстве. А сказали «а» — придется говорить и «бэ», и «цэ», и так далее — все 26 букв немецкого алфавита. Придется объяснять, что во главе Украины стоит незаконное и преступное правительство, которое пришло к власти путем вооруженного переворота при внешней поддержке предыдущей американской администрации и внутренней — самых мрачных фашистских элементов украинского общества. Придется объяснять, что перед этим правительством с самого начала стояла одна-единственная цель — окончательное уничтожение украинской экономики и социальной сферы, тотальное обнищание народа Украины, распродажа по дешевке всех активов и передача граждан страны в гастарбайтерское рабство западным соседям под видом так называемого безвизового режима. Придется объяснять, что для маскировки этой цели киевское правительство развязало чудовищную по своему цинизму и жестокости гражданскую войну. Что для отвода глаз западной общественности был придуман экспортный образ этой войны — будто бы не гражданской, будто бы войны с российскими войсками, которые будто бы вторглись на территорию Украины и которые украинская армия будто бы сдерживает. Придется объяснять, что для того, чтобы пресечь любые сомнения и любые вопросы на эту тему, чтобы завершить формирование инфернального образа России, чтобы исключить любую взвешенную позицию по всему комплексу украинских вопросов, был сбит Boeing с тремя сотнями людей на борту. Придется объяснять, что украинская гражданская война ведется на деньги западного — американского и европейского — налогоплательщика и в этом, в расходовании этих денег, и состоит ее единственный трансцендентный украинскому обществу смысл. Придется, наконец, объяснять, что Минские соглашения не могут быть выполнены — как минимум при нынешней киевской власти, поскольку их выполнение было бы для этой власти равносильно политическому самоубийству. Придется объяснять, что вечно так продолжаться не может. Придется объяснять, что в состоянии политического и медийного опьянения Украину довели до того, что «вернуть как было» уже не получится ни при каких условиях и никогда. Все это придется объяснять очень скоро, буквально на днях, учитывая мимолетность политической жизни. (И все это не говоря о том, что вот-вот еще придется объяснять, откуда и почему текут новые миллионные потоки беженцев, — весна на носу.) Читателю европейской прессы — если только допустить, что нынешний читатель прессы вообще помнит, что в ней писали год или тем более два назад, — предстоит еще множество чудных открытий, его картина мира изменится до неузнаваемости, а удивлению и гневу не будет конца. Это будет трудно, но в конечном счете целебно. Так после долгого запоя тяжело возвращаться в реальный мир, в котором к тому же за время запоя окружающие успели сильно в тебе засомневаться. Трудно, и стыдно, и противно — но надо, надо, надо. Вадим Левенталь, писатель